Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

миролюбивой речи Гитлера генерал Бломберг издал секретную директиву о подготовке оккупации германскими войсками Рейнской зоны 195. Вряд ли осторожный Бломберг мог позволить себе такую инициативу, не имея на то предписаний фюрера. Точный день операции определен не был. Все зависело не только от готовности Германии к серьезному конфликту (до этого было еще далеко), но и от нахождения удобного повода. Для того чтобы германские войска могли занять Рейнланд, надо было нарушить не только Версальский договор, но и Локарнское соглашение, которое Германия заключила по собственной воле и без какого-либо принуждения. Гитлер всегда называл Версальский договор «диктатом», который был навязан Германии силой. Сказать то же самое про Локарно он не мог. Более того, Гитлер не раз подчеркивал готовность соблюдать локарнские договоренности. Чтобы отказаться от Локарнского договора, гарантировавшего демилитаризованный статус Рейнланда, фюреру нужен был отдельный предлог. Гитлер давно о нем думал и решил, что им может стать Франко-советский договор о взаимной помощи, переговоры о заключении которого с переменным успехом шли больше года. Когда стало очевидно, что эти переговоры близки к завершению, Гитлер понял, что повод у него появился. Интересно, что Бломберг издал свой приказ в тот же день, что в Париже был подписан тот самый договор между Францией и СССР, появления которого с нетерпением ожидали в Берлине — 2 мая 1935 года.

Гитлер решил, что Франко-советский договор о взаимной помощи противоречит Локарнским соглашениям. Юридически этот вопрос прорабатывался в ведомстве Нейрата. Германские юристы-международники предложили два основных аргумента, которые можно было использовать как предлог для выхода Германии из Локарнского договора. Во-первых, франко-советский договор изменил, по их мнению, ту структуру европейской политики, на которой основывалось соглашение в Локарно. То есть германские правоведы сослались на юридический принцип rebus sic stantibus — оговорку о «неизменности обстоятельств», согласно которой договоры могут быть пересмотрены или отменены, если поменялись обстоятельства, при которых они заключались. Во-вторых, юристы из МИДа посчитали, что по новому соглашению Франция сможет сама решать, начинать ли ей войну с Германией в случае возникновения германо-советского конфликта, тогда как локарнский механизм предусматривал рассмотрение подобных вопросов Лигой Наций. Гитлер и Нейрат понимали, что аргументы юристов нуждались в серьезной проработке, и поэтому в речи, произнесенной 21 мая в рейхстаге, фюрер лишь упомянул, что франко-советский пакт «создал элемент опасности» для Локарнского договора 196. В любом случае Гитлер не терял времени. Он вооружался и ждал, пока Франция и СССР ратифицируют пакт, чтобы тот вступил в силу. Пока же, как отмечал возглавивший Форин Офис в декабре 1935 года Энтони Иден, «германское правительство не упускает случая, стараясь доказать, что другие участники Локарнского договора нарушают если не букву, то, по крайней мере, дух локарнских договоренностей» 197. Но французы не спешили с ратификацией, предпочитая держать Советскую Россию «на расстоянии вытянутой руки» 198. Они пошли на соглашение с большевиками от безысходности, в условиях роста агрессивности гитлеровской Германии и отсутствия реальных гарантий со стороны Англии. Сам пакт с СССР не пользовался популярностью во Франции, и французские политики тянули время, не горя желанием связывать себя с его ратификацией. Всех, кто публично отзывался положительно о Красной армии, французская пресса сразу же подвергала обструкции 199, несмотря на деньги, которые тратил Советский Союз, чтобы завоевать расположение местных журналистов 200. Медлительность французов вызывала раздражение не только советского министра Литвинова 201, но и немцев, которые начали уже искать запасной повод 202. Германские газеты в январе-феврале стали распространять слухи о готовности Франции предоставить англичанам свои авиабазы на северо-востоке для противодействия вермахту. Это, заявляли немцы, противоречит Локарно 203.

Складывалась интересная ситуация. Обе стороны выжидали. Германия — ратификации франко-советского соглашения, чтобы ввести войска в Рейнскую область, а Франция — ввода германских войск, чтобы ратифицировать пакт о взаимопомощи с Советской Россией. В том, что германские войска нарушат демилитаризованный статус Рейнланда, никто уже не сомневался. Эдуард Эррио за год до этого события «отдавал себе отчет, что Германия готовилась поставить вопрос о демилитаризованной зоне» 204. Посол Франции в Берлине Франсуа-Понсе 10 января 1936 открыто заявил статс-секретарю фон Бюлову: «Вы ведете себя так, как будто хотите найти юридическое обоснование своим будущим действиям, которые вами уже спланированы. Таким действием станет, конечно, оккупация демилитаризованной зоны». То же самое посол повторил в январе и Гитлеру. Но немцы громко протестовали и заявляли, что не имеют никаких планов нарушать локарнские договоренности 205. Французы им не верили. Министр иностранных дел Пьер-Этьен Фланден на похоронах английского короля Георга V в конце января 1936 года сказал Идену о серьезной озабоченности французского правительства участившимися нападками германской прессы на Локарнское соглашение, что выглядело, по его мнению, подготовкой к германской оккупации демилитаризованной зоны. Иден, однако, сомневался, что это может произойти в ближайшее время 206. Правда, посол Фипс предупреждал из Берлина, что Италия и Германия могут одновременно выйти из Локарнских соглашений. «Германское правительство считает, — сообщил он 4 марта, — что если синьор Муссолини не примет мирных предложений (по Абиссинии), он может выйти не только из Лиги Наций, но и денонсировать Локарно. В такой ситуации Германии надо будет быстро принимать собственное решение. Горячие головы во главе с Герингом желали бы (в таком случае) занять демилитаризованную зону на том основании, что выход Италии покончит с Локарно» 207. Однако Иден не думал, что Гитлер решится на такой шаг раньше осени 1936 года. В феврале в германском Гармиш-Партенкирхене состоялась зимняя Олимпиада, а в августе Берлин должен был принимать летние Игры, успешным проведением которых Гитлер надеялся значительно повысить собственный престиж. (Интересно, что Муссолини проводил футбольный чемпионат мира 1934 года с таким же расчетом.) Было маловероятно, что Гитлер решится на авантюру с Рейн-ландом до летних Игр.

Но фюрер не выдержал. Утром в субботу 7 марта 1936 года несколько батальонов вермахта вошли в Рейнскую зону. Чуть раньше, 27 февраля, палата депутатов Национального собрания Франции одобрила франкосоветский договор, а 4 марта комиссия по международным делам Сената рекомендовала ратифицировать его, но процедура сенатского рассмотрения этого вопроса была назначена на 12 марта 208. То есть договор еще не вступил в силу. Тем не менее Гитлер решил больше не ждать. Из Рима посол Хассель сообщал, что Муссолини не исключает выхода Италии из Лиги Наций и Локарнских соглашений в случае усиления антииталь-янских санкций 209. Правда, сообщал посол, Муссолини колебался и не хотел на этой стадии окончательно определяться, с кем он будет — с Западом или с Германией, в случае