Топливо Победы. Азербайджан в годы Великой Отечественной войны (1941–1945) - Михаил Юрьевич Мухин

веса апшеронской нефти в общей добыче нефти в Российской империи, сколько к сокращению суммарной нефтедобычи во всероссийских масштабах. Рост добычи в прочих нефтяных провинциях – в первую очередь, в Грозном – был не в состоянии перекрыть спад на Апшероне. Продолжал нарастать дефицит необходимых для бесперебойной работы нефтепромыслов металлических изделий – обсадных и трубопроводных труб, цистерн и т. п. В среднем в 1917 г. потребности апшеронских нефтепромыслов в различных металлоизделиях удовлетворялись на 50–60 %. Между тем, старые скважины истощались и более не могли обеспечивать нефтеотдачу в прежних масштабах.

В 1917 г. ситуация в нефтяной отрасли России в целом ещё более обострилась. По сравнению с 1913 г. в 1917 г. нефтедобыча в целом по России упала на 5,5 %, а по Бакинскому нефтеносному району, доминировавшему в отечественной нефтедобывающей промышленности – даже на 14 %. Конечно, существует историографический соблазн связать спад 1917 г. в первую очередь с революционными событиями. Однако анализ статистических данных заставляет отнестись к этой версии с известной осторожностью. К сожалению, в нашем распоряжении нет помесячных данных о добыче нефти в Баку в 1917 г. на всех нефтепромыслах. Однако материалы четырёх бакинских нефтяных площадей позволяют судить об основных тенденциях нефтедобычи Апшерона в тот год.

Добыча нефти на четырёх бакинских площадях в 1917 г.[187]

Очевидно, что катастрофический обвал нефтедобычи (с 370 до 288 тыс. т в месяц) пришёлся на сентябрь, что никак не может быть связано с октябрьскими (по старому стилю) событиями. Этот же вывод подтверждается и анализом статистики нефтедобычи во всероссийских масштабах.

Добыча нефти в России в 1916-1917 гг. (млн пуд.)[188]

Как уже было показано выше, в 1917 г. на долю Апшерона приходилось приблизительно три четверти всей российской нефтедобычи, поэтому тенденции, характерные для всероссийской нефтяной индустрии, могут, в первом приближении, считаться преобладающими и для бакинской нефтяной провинции. Как видно из таблицы, в 1917 г. синхронно сокращался объём добытой нефти и увеличивался разрыв с графиком добычи в прошлом году. Причём именно в мае, на фоне некоторого роста в абсолютных цифрах, отставание относительно уровня добычи в 1916 г. резко возросло. В дальнейшем снижение добычи нефти по сравнению с предыдущим годом несколько выправилось, пока в августе не вышло на очередной пик. Хотя у нас нет информации о масштабах нефтедобычи в сентябре-декабре 1917 г., анализ динамики добычи нефти в 1916 г. не даёт оснований ожидать в конце года существенного увеличения темпов добычи, поэтому обоснованным представляется вывод о том, что в конце 1917 г. добыча нефти в лучшем случае оставалась на уровне 40–42 млн пудов, а возможно – сократилась и ещё больше.

Не вызывает сомнений, что к 1917 г. экономика России в целом находилась в состоянии системного кризиса и общеэкономический спад, распространившийся в том числе и на нефтяную индустрию, сыграл в понижении нефтедобычи в 1917 г. куда более весомую роль, чем борьба за власть в далёком Петрограде.

Что ж, подведём итог. Нефтяной бум начался на Апшеронском полуострове в 1870-х годах и в кратчайшие сроки превратил Баку из провинциального центра в «нефтяное сердце империи», в один из промышленных центров, имеющих мировое значение. На 1901 г. нефтепромыслы Азербайджана обеспечивали половину всей мировой нефтедобычи. Однако именно в тот год Бакинский нефтедобывающий район прошёл апогей своего дореволюционного развития. Целый ряд факторов политического и экономического характера привёл к тому, что в дальнейшем объём нефтедобычи на Апшероне сокращался, а удельный вес бакинской нефти в суммарной нефтедобыче Российской империи снижался. Хотя на 1910-е годы на долю Баку по-прежнему приходилось 75–80 % российской нефтедобычи, пик производства дореволюционного Апшерона был уже позади. Экономический кризис, обусловленный реалиями Первой Мировой войны, окончательно подкосил нефтяную промышленность Азербайджана, но на фоне революционных событий 1917 г. это прошло уже малозаметно. Над Азербайджаном загоралась заря новой эпохи… Но об этом – в следующей главе.

Глава III. Нефть Апшерона и её значение для СССР в 1930-е годы

Наша книга посвящена роли и значению азербайджанской нефтяной промышленности в годы Великой Отечественной войны, поэтому мы позволим себе вывести за скобки рассмотрения события, происходившие в Закавказье в годы Гражданской войны в России. Бакинская коммуна и Азербайджанская демократическая республика, армяно-азербайджанский конфликт и советизация Закавказья – всё это сюжеты важные и интересные, но собственно «нефтянка» как таковая сыграла в этих событиях роль не первостепенную. Итак, с начала 1920-х годов исторические судьбы Азербайджана и России вновь оказались переплетены. Причём практически синхронно происходят кардинальные перемены как в политической, так и в экономической сферах существования региона. В 1921 г. советское руководство декларирует переход к новой экономической политике (НЭПу), а в 1922 г. был учреждён Союз Советских Социалистических Республик, и Азербайджан, в составе Закавказской советской федеративной социалистической республики, стал одним из фундаторов СССР. Хотя этот вопрос и не относится напрямую к апшеронской нефтедобыче, мы всё же считаем своим долгом отметить, что и в 1917 г., и в 1922 годах ведущие политики Закавказья пытались решить многочисленные этнические конфликты и споры региона созданием единой Закавказской федерации. Возможно, если бы эти интеграционные тенденции возобладали, Карабах не превратился бы в кровоточащую рану, ставшую в наши дни непреодолимой преградой на пути диалога между Азербайджаном и Арменией. К сожалению, история пошла по иному пути. Со своей стороны, мы можем лишь выразить надежду, что рано или поздно оба закавказских народа, столетиями проживающие бок о бок, найдут взаимоустраивающий консенсус по поводу Карабаха.

Прежде чем начать разговор о переменах в нефтяной промышленности Апшерона в те годы, следует отметить качественное изменение места нефти и нефтепродуктов в мировой экономике, пришедшееся на 1920–1930-е годы. Вскоре после окончания Первой Мировой войны Анри Беранже, комиссар по снабжению французской армии нефтью, писал: «Кто владеет нефтью, будет владеть миром, потому что благодаря мазуту он будет господствовать на море, благодаря авиационному бензину – в воздухе, благодаря автомобильному бензину и осветительному керосину – на суше. И в дополнение он будет править своими собратьями в экономическом отношении, обладая фантастическим богатством, которое он извлечет из нефти – этого удивительного вещества, за которым охотятся больше, чем за золотом, и которое гораздо ценнее, чем само золото»[189]. В общем-то, это мнение разделял и лорд Керзон, который в 1918 г. утверждал, что «союзники приплыли к победе на волнах нефти»[190]. Что ж, если этот тезис и грешил некоторым преувеличением, то весьма небольшим. Действительно, именно в эти десятилетия нефть стала поистине стратегическим сырьём, определявшим как экономический, так и военный потенциал той или иной страны. Теперь это был не просто многообещающий и высокодоходный