Служба ширванца 1726–1909 г. Исторический очерк 84-го пехотного Ширванского Его Императорского Величества полка - Андрей Вилович Блинский

борьбе его с русскими. Шамиль со своим семейством и приближенными укрылся на горе Гуниб. Туда с разных сторон направились наши Дагестанский, Чеченский и Лезгинский отряды. Из них в состав Дагестанского отряда генерала барона Врангеля вошли 1-й, 2-й, 3-й и 4-й баталионы Ширванского полка с командиром – полковником Кононовнчом. Отряд этот переправшись у Согрытло через Андийское-койсу, двинулся к Гунибу.

Гора Гуниб стоит совершенно особняком среди других гор Дагестана; верхняя часть ее имеет вид ложки, узким концом обращенной на восток, к реке Кара-койсу. Скаты Гуниба обрывисты; самая доступная сторона его та, что обращена к реке; но за то эта сторона была укреплена двумя оборонительными стенами и завалами в несколько рядов, и тут же находилась батарея Шамиля в три орудия; этот скат защищался четырьмя стами мюридов – это были почти все наличные силы его.

Т. Горшельт Штурм аула Гуниб 25 августа 1839 г.

В штурме Гуниба принимали участие, главным образом, полки 21-й пехотной дивизии; при чем наибольшая слава выпала на долю нашего и Апшеронского полков. Из Ширванского полка 1-й и 2-й баталионы штурмуют восточную, а 3-й. и 4-й северо-восточную сторону Гуниба.

В ночь с 24-го на 25-е августа, командир 2-го баталиона майор Штанге, находясь с вечера с баталионом в цепи, заметил в неприятельских завалах какую-то суматоху, Зная, что в эту ночь должны были проникнуть на Гуниб охотники Апшеронского полка и предполагая, что они уже взобрались туда, он крикнул: «Ура! на Гуниб, братцы!» Стремительно кинулись ширванцы на приступ. Горцы, как стая испуганных воробьев, поднялись из-за стены и завалов, бросились бежать вверх и тем открыли себя нашим выстрелам. В минуту, наши были под стеной, но бойницы были слишком высоко, и солдатам пришлось становиться друг другу на плечи, чтобы занять их начали ломать ворота. В это время горцы, столкнули с батареи горное орудие с лафетом, которое пролетело над головами штурмующих. Ворота не подавались; поэтому прапорщик Корганов и с ним несколько солдат были пересажены через стену. Быстро они разобрали дрова и камни, заграждавшие ворота, так что солдаты могли протискиваться туда ползком поодиночке. Едва перелезло 100 человек, командир баталиона майор Штанге повел их по пятам отступающего противника, чтобы не дать ему запереть вторые ворота. Многие горцы, утомленные быстрым бегом, садились у тропинки и надевали папахи на ружья, в знак покорности. У вторых ворот, которых горцы не успели запереть, подтянулись остальные люди и дружным залпом, а потом штыковым ударом загнали, поджидавшего нас за воротами противника в лес. 8-я рота заняла опушку, а пятая побежала в обход леса, чтобы отрезать партию горцев от аула, лежавшего в глубине Гуниба.

Партия мюридов человек в сто прорвалась из лесу сквозь цепь 8-й роты и бросилась к воротам; им загородили дорогу унтер-офицер с 10 рядовыми. По трупам этих храбрецов партия прошла за ворота и, лицом к лицу, на горной тропинке, столкнулась с 1-м баталионом, спешившим на помощь 2-му; большая часть ее легла в рукопашной схватке, остальные сдались в плен. 1-й батальон потерял 18 человек убитыми и ранеными.

Небольшая шайка, человек в 20 укрылась в пещере, на русле реки. Деньщик майора Штанге с его конвойными бросились за ними и окружили пещеру. К ним присоединились еще несколько, в одиночку шедших, людей и вся эта толпа, предводительствуемая и воодушевляемая деньщиком Григорием Шептуновым, бросилась на штурм пещеры. Бой был лютый. Мюриды все легли на месте, но и нашим, молодцам досталось; сам Шептунов получил две раны шашкой по голове с разрубом черепа, удар кинжалом по левой руке, после чего он не владел пальцами, и пулю в правый бок, которая, пройдя брюшную полость, раздробила левую берцовую кость. За то и награда на его выдающуюся храбрость была велика: он. получил Георгиевский крест 4-й степени.

Следующий пример показывает, с какими отчаянными людьми нам, приходилось иметь дела. Один мюрид, имея в себе два штыка, один в груди, другой в животе, успел схватиться за ружье, которое было в груди, и, вдвинуть его глубже в себя, чтобы достать своего противника кинжалом, и нанес ему два удара по голове около челюстей с такою силой, что брызнули мозги…

3-й и 4-й баталионы поднялись правее 2-го и прямо двинулись к аулу Гуниб: там Шамиль нашел свое последнее убежище. На долю этих двух баталионов и особенно 3-го выпало преодолеть невероятные трудности при подъеме: под градом пуль и камней, сыпавшихся из-за завалов, им приходилось взбираться чуть не по отвесным скалам. Командир 10-й роты капитан фон-Гольдман в своих записках говорит, что, когда он, уже на рассвете оглянулся на пройденный за ночь путь, у него впервые в жизни закружилась голова.

Ф. Рубо Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля.

Шамиль, окруженный со всех сторон, видя что всякое сопротивление бесполезно, вышел из аула и сдался главнокомандующему князю Барятинскому.

За штурм Гуниба командир 2-го баталиона майор Штанге награжден орденом св. Георгия 4-й степени, а 3-му и 4-му баталионам пожалованы Георгиевские знамена с надписью «За штурм Гуниб-дага 25-го Августа 1859 года».

Тропа, по которой подымались ширванцы, отмечена надписью на камне, и до сих пор составляет историческую достопримечательность. Скромный памятник из белого камня сторожит братскую могилу павших при штурме наших братьев.

Окончилось завоевание восточного Кавказа и ширванцы, с высоты Гуниба, с гордостью могли оглянуться на пройденный шестидесятилетний путь. Положив прочное начало завоеванию Кавказа разбитием лезгин при реке Иоре 7-го ноября 1800 года, они окончили его взятием Гуниба. И без преувеличения можно сказать, что нет на Кавказе пяди земли, на которую не ступала бы нога ширванца, и которую он не обагрил своею кровью.

Россия не забудет его заслуг.

Дочь полка

Во время штурма Гуниба, в той самой пещере, куда скрылась последняя партия мюридов, фельдфебель Гречко нашел покинутую кем-то маленькую девочку татарку. После боя ее принесли командиру полка. Окрещенная в православную веру именем Мария, девочка эта выросла в семье полковника Кононовича и стала дочерью полка. По особому ходатайству она получила фамилию Кононович-Ширванская.

Дочь нашего полка вышла замуж за казачьего офицера, хорунжего Лещинского (теперь он генерал-майор), но и до сих пор она не порывает связи с родным полком, заменившим ей семью. В 1899 году, во время лагерного сбора под гор. Пятигорском, она присутствовала на нашем полковом празднике.

При освящении Георгиевских знамен, пожалованных нам за взятие Гуниба, командир горной № 6 батареи подполковник Домонтович