Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3! - Аzнеп

он был из Мордовии, можно сказать, земляк, ведь далеко от дома уже не считается землячеством, а даже соседние города уже земляки. Виталя меня и подсадил на привычку расчесывать бороду. Своей расчески у меня тогда еще не было, но он с таким удовольствием давал мне свою, с фразой: «На, почухай, покайфуй». И правда это очень успокаивало.

Исильдур с Брезентом постоянно, как дети, ругались. Олег любил его выбешивать, а потом ржали, когда Виталя заводился.

Жили мы тогда в подвале вчетвером — я, Удило, Брезент и Исильдур. Подвал был очень маленький, со сбитыми нарами, чтобы уместиться по его периметру. Стоял маленький столик для работы и буржуечка, которая обжигала, поскольку была рядом с нашими нарами.

И отдельно ото всех жил Бережок, в самом последнем доме на озере, в сторону хохлов. Он был вообще отмороженный на всю голову. Офигенский пацан, здоровый, под два метра ростом, добрейшей души человек. Родом из Самары. Жил он отдельно, потому что ему тоже надо было ехать уже в отпуск, который каждую неделю откладывался. Парень уже смирился, хотя временами психовал, но по-доброму, мы ржали и подкалывали его. «Давай, Бережок, с нами уже до марта, немного от начала ноября-то осталось».

Если бы я знал, что ждет меня не шесть месяцев, а девять, то молчал бы. А потом я его часто вспоминал и ржал сам над собой уже.

Он на орудии уже не работал и периодически просился в город за продуктами и на связь. Хочу отдать ему должное: он не ставил себя выше других в плане подчиненности, не строил из себя дембеля и абсолютно всегда подходил и предупреждал или спрашивал разрешения убыть. Много в городе покупал ништяков за свой счет. И потом вместе на кухоньке садились нашей дружной компанией и все съедали. Не передать той вкусности обычных бутербродов с колбасой и сыром, хлеба, намазанного или майонезом с кетчупом, или майонезом, который продавался уже смешанный с зернистой горчицей.

Кому-то надо помыться — Бережок подменял ребят в работе. Одним словом, безотказный рубаха-парень. Сколько про него до этого историй рассказывали, я вообще молчу.

Например, когда он сидел и ел лапшу быстрого приготовления, а тут начался обстрел. Все убежали в подвал, а Бережок, пока не доел, никуда не ушел, хоть и прилеты были в пяти метрах от дома. К нему заходишь в дом, а у него печка топится, и он щеголяет в труселях.

Потом, когда все все-таки ушли в отпуск, у нас стало мало людей в расчете, хоть и не хватало, но терпимо. Редко, но мне и самому с переносной радейкой приходилось выбегать для работы на орудии. Даже когда я шел в сортир, брал с собой переносную радиостанцию, чтобы в случае работы я и оттуда мог вычислять и подавать команды на орудие. И мы добились, чтобы нам дали двоих человек. Первый — Костян Никша. В данном случае могу описать лишь его характер.

Классный парень, со своими проблемами по жизни, в том числе и финансовыми, которые и привели его в контору. Он был из деревушки в Самарской области. Интересный человек… Первые дни броник с себя вообще не снимал; по нему было видно, что боится очень, но мужик. Помню один из случаев… Начался обстрел, ну очень близко, а ребята были на орудии, и этих двоих тогда только обучали и стажировали. А дорога до позиции была метров, наверное, тридцать от подвала. И вдоль этой дорожки тянулась маленькая-маленькая канавка и бугорок как межа — и вот она, пушка. Вокруг орудия были выкопаны окопчики с перекрытием, и вот прилет, а Костян просто растерялся. Он оказался как раз около этого бугорка и канавки. И нет чтобы снизить горизонт в канавку, так он лег прямо на самый бугорок. Честно, в этой ситуации это так смешно выглядело.

Мы потом долго ржали, на фига он упал на этот бугор, причем целенаправленно, а не в канавку.

Он перенял эстафету у Тембра в коллекционировании оружия и боеприпасов. До недавнего времени он был в расчете, да и все (позже расскажу почему), потом он стал помощником старшины в тылу, и его оттуда больше не пускали. Хотя он просился на позиции не раз.

После конторы он, как и многие, подписал контракт с Министерством обороны РФ, а в апреле этого года в штурмах погиб у Авдеевки. Но и здесь не смогло начальство сделать все нормально. Доставили его до дома только в мае и дату смерти указали ту же, майскую. То есть два месяца не в счет со дня гибели… Больше не вижу смысла говорить о военной организации. Светлая память Костяну… Быть воином — жить вечно!

Вторым с Костяном прибыл Серега Труффальдино. Высокий мужик, лет тридцати семи, крепкого телосложения, он был местным — из Енакиево, это в Луганской Народной Республике. Он сначала был в ополчении, даже воевал под Светлодарском, когда укропы только зашли на Углегорскую ТЭЦ. Много интересного он рассказывал про те времена. Серега был в свое время тяжело контужен, по его словам, отработала авиация противника прямо по ним, но ему повезло, выжил. С тех пор у него часто болела голова, и был он на одно ухо глуховат. Я его бывало отпускал домой на несколько часов, пока водитель «Урала» ехал на заправку, чтобы он повидался с родителями. А матушка его всегда нам передавала вкусные домашние гостинцы. Они с Никшей поселились в отдельном доме, рядом, где жил Зяблик. Эх и уставал я им кричать, когда к орудию бежать, спали как хорьки. Труффальдино понятно — глуховат.

В общем, ребят обучили, работали хорошо.

Бывало, работаем ночью, над нами «птичка» зависает, запрашиваем, наша или нет, пока получим ответ, полчаса пройдет, а в это время не перестаем работать. И потом приходит ответ, что не наша, почти не спалились, как же. Помню одну очень сложную работу ночную. Как раз штурмы перевалили за Отрадовку… Это была середина ноября, и начались первые заморозки на почве. Задача была такой: укропы начали накатывать, и нам нужно было издалека максимально близко подвести к своим заградительный огонь и начинать их отсекать, перенося огневое поражение снова вглубь.

Сложность заключалась в том, что с заморозками заледенели прицел и коллиматор, причем изнутри, видимо герметичность от старости уже была нарушена, но это не оправдание, нужно закутывать во что-то, здесь было наше упущение. У меня была прямая связь с корректировщиком, и, к счастью, им оказался Райх.

Вторая сложность состояла в