Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3! - Аzнеп

он постоянно подкручивал свои усики. Интересный и опытный человек, который решал абсолютно все вопросы по боевой работе и сам умел работать на всех артиллерийских установках и других приблудах.

Также сменился начальник артиллерии отряда, а точнее была заново введена эта должность.

И вот Радий с начартом отряда начал объезжать позиции и знакомиться со всеми. Приезжают к нам.

Я находился в своем полутемном подвальчике, потому что бензогенераторы работали только с 18:00 до 22:00 для зарядки аккумуляторов радиостанций. Весь день светила тусклая портативная лампочка. Спускаются они в подвал, мы присаживаемся на нары и начинаем разговаривать.

Начальник артиллерии с позывным Бурыс был лет сорока, роста ниже среднего, худощавый, одним словом, обычный мужичок, совсем неприметный с первого взгляда. Почему я указал его настоящий позывной? Все просто.

После распада «конторы» многие очень долго сидели и ждали, чтобы снова зайти своим отрядом в зону Специальной военной операции. По итогу, все, кто хотел, сбивались в добровольческие отряды, подписывали контракт с Министерством обороны и выполняли поставленные задачи. Проходило боевое слаживание отряда. Бурыс в нем должен был быть командиром взвода огневой поддержки. Велись учебные стрельбы из 82-миллиметрового миномета боевыми минами, и в один момент мина разорвалась в канале ствола… Ребята, кто там был, сообщили, что Бурыс двухсотый…

Знали бы вы, как приятно с ним было работать. Он мог и поддержать, и поругать, и все мог, и главное — зла на него никто не держал… Светлая память воину.

Вернемся к знакомству с ним. Общались хорошо, тепло, но тут приходит Удило.

Я все равно как бы привык перед начальством больше молчать, кроме тех вопросов, которые требовали решений безотлагательно. И тут Бурыс задает вопрос Сереге по поводу жалоб и предложений.

И вдруг Серегу понесло… Он начал рассказывать про ту работу ночную, как все замерзло и так далее, хотя еще раз повторю, это, собственно, был наш косяк. А у него, знаете, еще такая манера общения была… Он говорил и постоянно жестикулировал, любого даже самого терпеливого человека от этого бомбануло бы.

Бурыс оказался не исключение.

Я Сереге и взглядом, и жестами, пока никто не видит, показывал, чтоб он заткнулся, а его как прорвало.

И тут Бурыс начал в ответ нападать на него. И все правильно, потому что человек он далеко не глупый. Закончилось все криком и вопросом, какого хрена Серега пришел без автомата. Бурыс орал: «Ты даже срать с ним должен ходить, у тебя до укропов пять километров, любая диверсионно-разведывательная группа сможет спокойно дойти и вырезать всех тут… Еще раз увижу, я тебе… (мягко говоря) лицо разобью…»

Я сидел и в душе ржал. Они ведь приехали в тот момент не только познакомиться, но и втык дать позиции Экзамена, — не знаю почему, но у тех «Гвоздики» стреляли хрен поймешь куда, вправо, влево. Разлет был в километр.

Бурыс резко остыл и продолжил: «Ладно, ребята, молодцы, ваша работа нас устраивает, мы вообще ехали к Экзамену, если что будет нужно, я на связи».

Оружие личное нам запрещено вообще где бы то ни было оставлять, автомат всегда при себе должен быть. Чем эффективнее расчет, тем больше можно было надеяться на различные плюшки от начальства, это своего рода благодарность за хорошую работу.

Отряд настолько разросся, что начали создавать зеркальные отряды и называли их сначала через дробь 6/2, а после сделали свои наименования. Ну, и, соответственно, туда требовались уже опытные командиры и инструкторы. С этой целью по нашим позициям стали раскидывать людей, чтобы мы их в короткие сроки всему обучили и отстажировали. Мне дали парнишку-кашника Саню «Дрол». Позывной он взял такой, потому что, если прочитать наоборот, Лорд уже был. Парнишка из Питера, лет тридцати, отбывал наказание по два-два восемь, и мы часто его подстебывали и называли «соляная башка». Худощавый, среднего роста. Но, признаться, руки у него золотые, добрейшей души человек и безотказный. Что-то надо починить — это к нему. Учился он быстро, потому что теорию ему уже преподали в тылу.

И мне оставалось только его натаскать на практике. Честно, красота, я уже мог спокойно отойти от радейки, дежурить по очереди. Работа была частой, и поэтому ночью, до его прибытия, мы спали, но кто первый что услышит, тот и подрывался, и просто отвечал, записывал информацию и будил меня. Потом мы сделали для ускорения так: кто стоял на фишке, тот слушал основной канал и выполнял ту же функцию. Дрол простажировался у меня с месяц примерно… И оставил только хорошее впечатление о себе, а после убыл в тот самый формируемый отряд.

Сидим мы однажды в подвале с Брезентом и еще с кем-то, уже не помню. И тут просто вваливаются все экипированные, с автоматами, с бешеными глазами: Удило, Смекалый и Труффальдино. Мы смотрим на них и не поймем, что случилось. А сбоку от рыбацкого домика в глубь тыла тянулся лесок. Ребята начинают рассказывать, что кто-то в лесу лазает, походу ДРГ. Они там начали тактикулить, брать в окружение и так далее.

Мы немного напряглись. А это уже был поздний вечер, было темно. По итогу оказалось, что по лесу лазила кошка с котятами, которая потом вышла на них. Мы ржали долго над тем, как доблестные бойцы ЧВК «Вагнер» штурмовали котят.

Девятнадцатое ноября. Почему этот день особо запомнился? Это был день ракетных войск и артиллерии.

В 22:00 приезжает Конкур и говорит, дескать, режим радиотишины, максимально быстро собирайтесь, забирайте все и уматываем. Приказали срочно нас эвакуировать, по каким причинам — разглашать не буду. А дождь такой противный и холодный моросил, и кругом глиняная почва. Расчет побежал быстро переводить орудие в походное положение.

А я со Славой начал подвязывать весь шмурдяк, свой и пацанов. Нужно было еще с высокой ивы снять антенну: скользко, мокро, но полезли снимать. Пока снимали, смотрим — укропы «Градами» от конца Кодемы уже начали максимально прочесывать село, не жалея боекомплекта. В общем, на погрузку всего в кромешной темноте и плохих погодных условиях у нас ушел один час. Я даже сам не ожидал такой организованности и скорости. И вот мы двинулись в тыл. Только тронулись, проехали метров триста, как у нас отцепилась пушка, потому что плохо закрепили. Снова спешиваемся и давай всем скопом ее цеплять, второй раз уже намертво.

Ехали мы на Углегорскую ТЭЦ, потому что там находился у нас уже на тот момент тренировочный, своего рода прифронтовой, лагерь. Мы не понимали, что вообще происходит, что случилось, ехали