Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Поговорим? – спросил Мовсар Кузьму, посмотрев на Осиповича и прыгающего вокруг него Есаула.

Мовсар понимал, что здесь засада и если их не расстреляли сразу, то это только благодаря Кузьме.

– Поговорим! – выдохнул воздух Кузьма и присел на камень рядом с тропой.

Мовсар немного помолчал. Он совсем не был похож на того уверенного в себе Мовсара, с которым приходилось Кузьме встречаться раньше. Вид у него был немного растерянный, руки дрожали, а лицо заросло маленькой бородкой.

– Вот так, Кузьма, бывает на войне! Сегодня ты, а завтра я!

Кузьма вздохнул и начал:

– Наверное, завтра для нас с тобой, Мовсар, уже не будет! Надо все решить сегодня! В горах и по всей Чечне все говорят, что ты, Мовсар, зачем-то со своими людьми расстрелял стариков в Миндальном? Зачем?

Для Мовсара сказанное Кузьмой было это не меньшей новостью, чем появление Кузьмы на этой тропе, но он не сделал ни одного движения лицом, не показал, что удивлен.

– Каком Миндальном? – спокойно спросил Мовсар, нахмурившись, – я там никогда даже проездом не был!

– Которое в междуречье рядом с Тереком! Или у вас есть еще Миндальное?

– Нет, вроде нет, не слышал! – Мовсар выдохнул воздух, подтянулся и Кузьма увидел, как напряглось его лицо, и синяя жилка предательски забилась на виске, выдавая волнение Мовсара. – Они же нейтральные и я дал команду к ним не заходить, зачем беспокоить лишний раз людей, которые не хотят воевать. И потом, это весь мой отряд, ты сам видишь, что от него осталось! – он виновато кивнул в сторону сидевших и безразлично глядевших в воду боевиков.

– А вот по всей Чечне и даже здесь в горах говорят, что ты со своим отрядом дня два-три назад расстрелял стариков! Я тоже в это не верю, знаю, что ты российский офицер, поэтому и хотел услышать самого тебя. Потом, с тобой был наш человек постоянно рядом! – Кузьма кивнул головой в сторону Осиповича.

Мовсар сидел и молчал. Кузьма видел, как загуляли его желваки на лице, а правая рука сжала кинжал. Затем он закрыл глаза и стал что-то шептать и раскачиваться. Так продолжалось минут десять.

– Если российский офицер, то, значит, не может стрелять в гражданских людей? А как же ваша авиация, которая каждый день бомбит наши села? Как ваши спецназы, которые производят зачистку и потом увозят с собой людей, после чего их находят убитыми? – Мовсар сжал руки. – Два-три дня, как мы уходим в горы после покушения на Джохара и нам было совсем не до Миндального! Да что я? Ты своего Миколу спроси, он же все время был с нами!

Кузьма посмотрел на Осиповича и тот ему устало кивнул головой – мол, Мовсар говорит правду.

– Мовсар и его люди в Миндальном не были. Я отвечаю за свои слова! – произнес он тихо, но было слышно хорошо.

Лом-Али посмотрел презрительно на Осиповича, но ничего не сказал. Было видно, что сказанная Кузьмой новость и для него является большой неожиданностью.

Он что-то сказал по-чеченски Мовсару, тот предостерегающе поднял вверх руку и что-то ответил тоже по-чеченски.

– Ты знаешь, Кузьма! Я с того момента, как узнал тебя, увидел тебя, отношусь к тебе с большим уважением. Ты настоящий солдат и обманывать не станешь, но и ты должен верить мне! Лом-Али предложил умереть в бою, но я остановил его. Минуту назад я мог с ним согласиться, но сейчас не могу. Теперь, если правда все, что ты сказал, мне необходимо выжить и доказать свою непричастность к совершенному преступлению перед всем чеченским народом, перед своими и их родственниками! – Мовсар открыл глаза и его взгляд со стоящими в них слезинками смотрел на вершину напротив, – мы, чеченцы, очень закрытое общество! Мы не принимаем к себе чужих и живем по старинным адатам наших предков. Нет выше позора, чем обидеть ни за что ребенка, женщину или старика!

Мовсар обхватил двумя руками голову. Кузьма посмотрел на Осиповича, но тот лишь пожал плечами. Остальные чеченцы, видимо, слышавшие разговор, тоже сидели, пораженные словами Кузьмы и Мовсара, опустив вниз глаза.

– Теперь я приговорен к смерти, как и все мои люди! – тяжело проговорил Мовсар, – если я приду к вам, как хотел сделать вчера, то тяжесть моего проступка ляжет на всех русских и на ваш отряд. Все чеченцы будут мне мстить!

Есаул бегал вокруг носилок и нюхал, потом он подбежал к Руслану и лизнул его. Руслан даже не улыбнулся.

– Кто тебе рассказал это? – отрывисто спросил Мовсар.

– Старик-пастух в селении Геши.

Мовсар со злостью бросил камень в реку. Кузьма по рации приказал:

– Всем ко мне, оставить только передовое и заднее охранение!

Сверху и из-за камней стали подниматься и подходить разведчики. Мовсар сделал предупреждающий жест рукой для своих. Василиса сразу подошла к носилкам, положила аккуратно на камни снайперскую винтовку и также аккуратно стала разматывать бинты на груди у Мансура. Он попытался сопротивляться, но Осипович сказал ему и Лом-Али, что Василиса медсестра. Все разведчики подходили, обнимались и здоровались с Осиповичем. Большое впечатление на всех чеченцев произвел Маныла.

– Когда я выздоровею, мы с тобой будем обязательно бороться! – крикнул Мансур, немного кривясь от боли, увидев великана под стать ему.

– Здравствуйте! – сказал Маныла и по очереди пожал руки всем боевикам.

В охранении остались Саша Эриндженов и Вова Николаев. Есаул носился от одного к другому. Казалось, что он радуется, что не стреляют, а мирно беседуют. Вороненко подошел к Лом-Али и они тоже обнялись.

– Я рад, Лом-Али, что ты жив! И что мы не будем воевать больше с тобой!

– Я тоже, Дмитро, очень рад! – Лом-Али задумался, нахмурился немного и добавил, – но за свободу Ичкерии мы воевать все же будем! А значит, воевать придется и против тебя!

Павленко усмехнулся, но ничего не ответил.

Кузьма и Мовсар отошли от всех подальше и продолжили беседу.

– Кузьма, верь мне, что я никого не убивал! Это дело рук тех, кому стал мешать и сам Президент.

– Мовсар, расскажи, если можешь, это поподробнее! – попросил Кузьма, присаживаясь на камень, – я ничего не знаю, так как мы были в горах.

– Ваши люди с Миколой, которого я отпустил, как и обещал, приехали для обеспечения переговоров Президента. Это были полковник Вересов, Микола и ваш капитан-связист из Москвы. Президент с капитаном ушли на горку, где на капоте машины разместили радиостанцию. Мы же все остались внизу, и вдруг раздался сильный взрыв, как фугас. Мы все побежали к Президенту. Все вокруг было