Кузя - Виктор Александрович Блытов

class="p1">– Красиво и очень не хочется в этой красоте умирать или убивать. Знаешь, как мне все это снилось там, в Казахстане? Мы не верили, что удастся увидеть все это еще хотя бы один раз.

Старик посмотрел на Кузьму и тихо сказал:

– В ту ночь в Суарском ущелье было такое же небо. А три сотни морских курсантов, одетых в морскую форму и сапоги, стояли, построенные, у аула Марьмдаг. Мы знали, что мы все умрем, надежды выжить не было никакой, мы знали какие силы идут против нас, – потом внезапно, видимо, передумав рассказывать, спросил Кузьму, – что же вы со страной сделали? – в его глазах блестели слезы, и он махнул рукой.

Где-то далеко пророкотал со свистом лопастей вертолет и раздались взрывы. Ширвани испуганно посмотрел в ту сторону, далеко что-то полыхало. Где-то раздались взрывы крупнокалиберных снарядов.

– 152 миллиметра! – внезапно сказал Ширвани и поднес палец к губам, – страшно, что все это на нашей земле! Но я уже привык, так каждую ночь. Десять лет назад к нам приезжали альпинисты, туристы, гости. Я одевал наш национальный костюм, бурку и они фотографировали меня на фоне наших башен. Ты видел наши национальные костюмы?

Кузьма вздохнул и ответил:

– Видел фотографии деда в казачьей форме.

– Да, у вас похожая форма, те же черкески, бешметы, газыри, папахи – красиво!

Они сидели и разговаривали до утра. А утром, едва на дальних вершинах мазануло солнце, казаки по-быстрому встали, перекусили и отправились в походном порядке дальше.

Ширвани показал тропинку, по которой можно было обойти аул. Есаул никак не мог расстаться со своими подружками. Они то догоняли его, то игриво пытались убежать. Он виноватыми глазами смотрел на Мирошенко, но тот разводил лишь руками.

– Что поделаешь, брат? Мы в разведке, но мы обязательно вернемся!

И, услышав напутственные слова хозяина, Есаул умчался вперед выполнять свои прямые обязанности.

– Ты Тамару не забудь! – напутствовал Ширвани Кузьму, – надо как-то ей помочь!

Кузьма вздохнул и ответил:

– Если жив буду, не забуду. А нет, так за ней придет кто-нибудь из моих ребят. Ты их видел!

Ширвани остался, опустив руки, стоять над обрывом, а рядом с ним повизгивали две кавказские овчарки, высматривая убежавшего уже далеко вперед Есаула.

Отряд спустился опять к ручью и тихо в походном порядке продвигался в намеченном направлении. До Ассы осталось четыре километра.

Беслан, как всегда, двигался впереди, его спину прикрывал верный друг Вовка Николаев. За ними, подняв вверх свою снайперскую винтовку на одной руке, тихо передвигалась, как барс, Василиса Новгородцева.

Внезапно Беслан увидел, как крутанулся на месте Есаул, посмотрел на него и взвизгнул, как-то не напряженно, а вроде, радостно.

Беслан сделал знак рукой и остановился, вжавшись в большой камень, нависший над бурной рекой. Николаев растворился в кустах и по рации три раза нажал на тангенту.

«Тревога! – понял Кузьма и подумал, – неужели напоролись на боевиков?»

Они сразу ушли с тропинки вверх и замаскировались за камнями и кустами Вороненко, а Магомед влево, Кузьма и Василиса вправо, Маныла и Саша Эриндженов заняли позицию сзади слева и справа от ручья и прикрыли маленький отряд с тыла. Были заранее обговорены действия на случай прямого столкновения с боевиками.

«Если идут боевики от Ассы, надо пропустить их и выполнять свою задачу дальше, – подумал Кузьма, – в бой вступать нельзя здесь ни при каких обстоятельствах. Если с ними наши, то преследовать и ждать удобного момента!»

Он показал рукой Магомеду и Вороненко, чтобы они как следует замаскировались. Магомед показал рукой, что все нормально.

Кузьма приложил палец ко рту – режим тишины.

Когда раздался резкий крик птицы, Кузьма понял, что Беслан видит боевиков. Все притаились и затихли.

Четыре раза Беслан нажал тангенту и потом нажал и сбросил, обозначая как бы полнажатия.

«Четверо боевиков и, видимо, с ними раненый» – понял Кузьма.

Четверо – это ничего! С четверыми можно справиться.

– С ними «Касатка»! – внезапно раздался в эфире голос Беслана.

Кузьма обрадовался, значит – все! С боевиками идет Осипович. Беслан назвал старый позывной командира разведроты.

Из-за поворота ручья показались четверо человек, несшие на носилках пятого, здорового парня с перебинтованной грудью. Весил он килограмм сто с лишним, и они еле несли его. Ноги заплетались. Кузьма сразу узнал слегка заросшего бородой Борзоева, с другой стороны, периодически попадая ногой в воду, шел известный ему телохранитель Борзоева Лом-Али, с которым они соревновались на руках, а за Борзоевым шел, стараясь попасть в ногу, Миша Осипович. Вид его был очень усталый и небольшая светлая бородка говорила о том, что ему у боевиков приходится не сладко.

Можно было, конечно, перестрелять всех боевиков, но Кузьма знал, что Борзоев боевой товарищ и друг Алексея Бармотина. И он принял решение решить вопрос по мирному.

Он поднялся из-за валуна и вышел на тропу прямо перед носилками. Четверка остановилась. Мовсар поднял руку, и носилки опустили на землю.

– Привет, Кузьма! – Мовсар протянул руку Кузьме в черной полуперчатке без пальцев.

Кузьма, не спеша, глядя в глаза, пожал руку.

– Привал! – скомандовал своим Мовсар, и они уселись на камни рядом с носилками.

Лежавший на носилках Мансур потянул руку к автомату, но ее перехватил Осипович.

– Дай, Мансур, сначала поговорить командирам!

Лом-Али и Руслан положили руки на ножи и стали внимательно осматривать оба берега и скалы, высившиеся с двух сторон. Зоркий взгляд Лом-Али уловил в зелени кустов блеск прицела Василисы и дуло автомата Николаева. Он подумал немного и опустил голову вниз. Смерти он не боялся, она столько раз ходила рядом с ним, что он устал бояться. Он боялся потерять честь, попасть в плен и это мучило его. Он опустил голову, рука автоматически опустилась на гранату в кармане разгрузки. Пальцы автоматически нашли кольцо. Он сидел и ждал.

Осипович присел так, чтобы контролировать действия Лом-Али, Руслана и Мансура. Он понимал, что сейчас все будет зависеть от разговора Кузьмы и Мовсара. Он не знал, чем закончится эта встреча и готовился к любому ее исходу. Тело его, привычное к опасностям, привычно расслабилось перед сильным напряжением, и он был готов выстрелить своим телом в любом направлении и прикрыть им своих.

Внезапно из кустов выскочил Есаул, подскочил к Осиповичу и стал лизать его в лицо.

«Значит, рядом Беслан, Каноков, Николаев и все мои!» – радостно шевельнулось на душе у Осиповича, и он погладил голову Есаула, который радостно завизжал. Лом-Али посмотрел на Есаула и отвернулся. Лицо его выражало покорность, но он знал, что постарается продать свою жизнь подороже. Он не понимал одного,