Будни фронтового автобуса - Иван Вадимович Карпенков

– Я пришел сюда воевать! А не бока на койке отлеживать! И настоятельно требую, чтобы меня брали с собою на задачи!

Такое настойчивое требование произвело на командира неизгладимое впечатление. Он готов был рассмеяться в голос. Но то ли из уважения к брату Уремы, то ли из-за врожденного чувства такта и хорошего воспитания сдержался. И, поразмыслив, решил, что и впрямь неправильно просто так тратить государственные средства на содержание бойца, денно и нощно просиживающего без дела в подразделении. Нужно придумать ему какое-нибудь общественно полезное дело. А потому, подозвав старшего группы, отдал ему приказ при последующих выездах на полигон брать Урему с собой и, позанимавшись с ним, проверить, для выполнения каких имеющихся у подразделения задач его можно привлекать.

Выезды на полигон показали, что, к сожалению для Уремы, боец из него никудышный. Все, чему его учили больше двадцати лет назад в армии, он уже порядком успел подзабыть, а новые знания и умения давались ему с трудом. Но, верящий во всемогущество духовных практик и силы самопознания, Андрей не терял надежды. Буквально после первого же выезда на полигон ему искренне стало казаться, что он тут самый опытный, умный и умелый, но непонятый и недооцененный остальными. Окружающие относились к нему со снисхождением, всякий раз по-доброму подшучивая:

– О! Вон идет наш спецназ!

Ну и, конечно, чтобы не расстраивать бойца, командир группы каждый раз обещал ему, что буквально вот-вот возьмет его на боевую задачу.

Урема очень готовился к этому моменту. Настолько, что даже во сне видел, как идет в составе группы в тыл противника, чтобы выполнить там какую-то очень секретную, но пока еще ему самому не известную миссию. Вся его тактическая форма, бронежилет и каска были подогнаны и укомплектованы по высшему разряду. И совсем не беда, что в этом облачении он больше всего напоминал одного из охранников из старого советского мультфильма про бременских музыкантов. Вид его был грозен и внушителен. По крайней мере, ему самому казалось именно так.

Командир, с учетом габаритов Андрея, велел выдать ему единственную имеющуюся в подразделении «Ксюху»[21]. Урема сначала даже хотел устроить скандал из-за подобной дискриминации. Так как у всех остальных бойцов подразделения были полноразмерные автоматы. Но когда руководство, уставшее от его капризов, ответило, что, мол, если ему что-то не нравится, то и это оружие у него сейчас заберут, Урема успокоился. Однако для пущей солидности все же накрутил на свой АКС-74У подаренную братом «банку»[22]. И дело даже не в том, что он вовсе не понимал, для чего она используется в бою, и что на «Ксюхе» она выглядит нелепо и смешно, просто ему казалось, что так его автомат смотрится гораздо солиднее и больше похож на оружие настоящего спецназовца.

И снова потекло время, а Урема так и не проявил себя в ратном деле, к которому, как ему теперь казалось, он был готов, как никто другой. Командование решило было определить его водителем на машину тылового обеспечения. А что? Быть шофером на войне – не самый легкий и очень почетный труд. Но тут выяснилось, что машину Андрей толком водить не умеет, а права хоть и есть, но только на мотоцикл. В общем, делать было нечего, нужно было определять Урему к ратному делу. Тем более, что сам он так сильно к этому стремился.

И вот мудрые отцы-командиры приняли решение брать с собой маленького спецназовца на боевое обеспечение выхода и входа группы зафронтовых действий. Звучало это, конечно, солидно. Но для Уремы, по сути, все сводилось к тому, что его выставляли охранять временно раскинутый КП[23]. И хотя все действия происходили в непосредственной близости от ЛБС, по факту каких-либо нападений на ВКП[24] ни разу не случалось. Обстрелы бывали. И часто. А вот так, чтобы какая-нибудь группа «отважных» перешла незамеченной ЛБС, просочилась через наши минные заграждения и напала бы на ВКП, – такого еще не было ни разу.

Но порядок есть порядок. Положено выставить боевое охранение – изволь выставить. Тем более, что принцип «береженого бог бережет» на войне срабатывает значительно чаще, чем на гражданке. А потому, не мудрствуя лукаво, эта почетная миссия и была возложена на Урему. Всякий раз при развертывании ВКП его вывозили на точку, определяли сектор наблюдения и ответственности и оставляли бдеть.

А бдел Урема со всем энтузиазмом и полной ответственностью, с максимальной надеждой на то, что уж в этот раз ему непременно повезет и группа каких-нибудь очумелых злых укропов обязательно попытается напасть на объект в зоне его обеспечения. Ну и он, само собой разумеется, вступит с ними в неравный бой и непременно всех победит. Вот тогда-то его командиры и поймут, какой он отличный боец, и станут поручать ему самые сложные и ответственные задания. А брат? Брат непременно будет гордиться им. И когда вся семья в очередной раз соберется за праздничным столом, он обязательно расскажет им, какой на самом деле герой их Андрюха!

Всякий раз прокручивая у себя в голове эти мысли, Уреме обязательно начинало казаться, что за кустом или в ложбинке он видит какое-то движение. Не иначе как злой и коварный враг, прикрываясь растительностью, ползком пытается подобраться к его укрытию, чтобы напасть исподтишка, о чем Урема своевременно докладывал на ВКП по радиостанции.

В результате он так утомил ответственного, что тот назначил специально для Уремы «режим радиомолчания», обосновывая это тем, что в момент передачи враг может запеленговать работающую в прифронтовой зоне радиостанцию и тем самым рассекретить объект и боевое охранение.

По факту он даже никого не обманывал. Действительно, вражеская РЭР на этом участке фронта работала активно. И засечь передающую рацию для них не составляло никакого труда. Другое дело, что точно вычислить ее координаты одной точкой РЭР было достаточно проблематично. Но в любом случае рисковать не было смысла. А потому радиостанция должна была использоваться только как вариант экстренной связи.

Но вскоре все поняли, что объяснить это Уреме невозможно, так как у него каждый раз был чрезвычайно экстренный и наступал он с периодичностью раз в пятнадцать-двадцать минут, в связи с чем был единственный способ спасти ситуацию – забрать у него радиостанцию. Что и было сделано буквально на второй или третий выезд.

На реальный экстренный случай Урема получил указание докладывать о происходящем на ВКП ответственному лично. Но для того, чтобы он не натоптал тропинку от своего НП