Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

то в театр, а то и просто погулять по вечернему Асунсьону. Наталья с удовольствием соглашалась. Гуляя под сенью пальм, кебрачо, чаньяр, гуаяковых деревьев, по тропинкам пригородного парка, они подолгу беседовали. Он часто рассказывал ей о своих научных интересах, связанных с исследованиями Африки. Рассказывал о своих экспедициях туда и замыслах, связанных с исследованием «Чёрного континента». Наталья с интересом слушала, порой что-то увлеченно спрашивала, порой удивлялась и даже пугалась.

Как-то Сергей поведал ей и о своих встречах, беседах с известным российским поэтом и исследователем Николаем Гумилёвым, который столь же, как и он сам «болел» этой темой. Она знала о Гумилёве, с восхищением читала его стихи, но никогда и предположить не могла, что тот был оригинальным исследователем и страстным путешественником, пять раз совершившим экспедиции в Северо-Восточную Африку. Мало того, она с удивлением узнала, что многие редкие фотографии, документы и артефакты, полученные или добытые им в экспедициях, хранятся в Санкт-Петербургской академии наук и Музея антропологии и этнографии[34]. Но трагическая судьба Гумилёва, о которой рассказал ей Сергей, вызвала у Натальи возмущение и слёзы.

– Сколько ещё таких же упрятанных на каторгу, в ссылку, погубленных и расстрелянных! – с сокрушением произнёс Сергей.

– Несчастна Россия, и её ожидают страшные испытания, коль позволила палачам-чекистам, погубить такого талантливого поэта и исследователя! – заключила Наталья в конце рассказа.

На прогулку они уходили около шести – семи часов, а возвращалась она всегда к 11 часам вечера и никогда не опаздывала. Сергей провожал её до самого дома. Но однажды июньским вечером Наталья пришла домой около 12 часов ночи, вся взволнованная и растревоженная.

– Почему ты так припозднилась, доченька? – спросила Мария Давыдовна.

Наталья загадочно и немного нервно улыбнулась, и пожала плечами.

– Я вижу ты очень встревожена, что с тобою? – спросил Николай Францевич.

– Сергей сделал мне предложение. Я не отказала, но отвечала, что решать будут мои родители. Он согласился с этим. Завтра он приедет к нам и будет просить моей руки у тебя папа, и у мамы.

И действительно на следующий день Сергей приехал к ним при полном параде, одетым с иголочки – в новом костюме и с букетом роз. Эрны пили чай на небольшой веранде. Он поднялся по ступеням, снял шляпу, поздоровался, поклонился, поцеловал руку Марии Давыдовне, а затем Наташе, подарил ей цветы. Все заулыбались. Сергея пригласили к столу, но он отказался. Следом попросил родителей невесты выслушать его. Тогда родители пригласили его в дом. Все прошли в гостиную. Сама Наташа, покраснев и сомлев от удовольствия, отлучилась, сказав, что пошла за вазой для цветов. А Сергей, обратившись в первую очередь к главе семейства, произнёс:

– Уважаемый Николай Францевич, я и ваша дочь любим друг друга. Любим давно. Она согласна осчастливить меня и стать моей женой. Но без Вашего с Марией Давыдовной решения и благословения мы не можем вступить в брак.

– Вы намерены венчаться, Сергей? – спросил отец семейства.

– Конечно. Мы обвенчаемся в нашей Православной церкви, – было ответом.

– А где вы будете жить, решили? – спросила Мария Давыдовна.

– Думаю, что сначала поживем у меня, на съёмной квартире, а далее посмотрим.

– Ну насчёт съёмной квартиры, ещё обсудим, – отвечала собеседница.

– Хорошо, Сергей. А ты, Маша, принеси образ Спасителя и образ Богородицы Казанской. Да позови Наталью. Благословим молодых, – произнёс глава семейства.

Это произошло вечером 12 июня 1932 года…

* * *

Но через несколько дней всем русским эмигрантам в Парагвае стало не до венчаний и свадеб. Как только началась Чакская война Николай Францевич Эрн встал в ряды защитников нового Отечества. В чине старшего лейтенанта парагвайской армии, как и отец, добровольно принял участие в Чакской войне сын Николая Францевича Борис Эрн. Добровольцем в ряды парагвайской армии вступил и брат генерала – Сергей Францевич. Плечом к плечу с Эрнами на защиту новой Родины встал бывший офицер Добрармии Сергей Митрофанович Ретивов. Его отец Митрофан Иванович поступил на службу в парагвайскую армию военным врачом.

* * *

* * *

Когда в округе форта «Нанава» наметился прорыв боливийской армии, генерал Николай Эрн был направлен туда вместе с генералом Беляевым. Стояло жаркое январское лето 1932 года. Русские генералы приняли активное участие в создании инженерных сооружений и надежных линий укрепленных позиций. Но ещё одной важной инициативой стало реализация их замысла по формированию разведывательно-диверсионных групп, действующих в тылах боливийских войск. И Беляев, и Эрн имели немалый опыт подобных мероприятий, которые проводила Русская армия в годы Первой Мировой.

В небольшом лагере, устроенном в джунглях в миле восточнее форта, было сформировано три отряда. Набраны они были в основном из индейцев, среди которых преобладали гуарани. В первом отряде числилось немногим более ста воинов. Этим отрядом руководили братья Оранжереевы. Два вспомогательных отряда насчитывали примерно по тридцать человек. Этими отрядами руководили офицеры-метисы, хорошо знавшие язык гуарани и иных индейских племён области Чако.

Генералы Беляев и Эрн вместе с полковником Иррасабалем устроили смотр этим специальным группам. Солдаты этих отрядов были вооружены винтовками, гранатами, мачете. Но кроме того у многих воинов были луки со стрелами, копья для метания, боевые топорики, ножи. Большая часть воинов была одета в маскировочные куртки и штаны, но были и те, кто не носил ничего кроме штанов. На их торсах красовалась боевая, маскировочная раскраска.

Однажды ночью все три группы ушли малоизвестными тропами в тылы боливийской армии и растаяли в джунглях на западе. Никто не заметил этого выдвижения. Все задачи этих диверсионных отрядов были известны только старшим и высшим офицерам парагвайской армии и потому хранились в тайне.

Существенное численное и техническое преимущество боливийцев всё отчётливее сводилось на нет, из-за их оторванности от тыловых баз. Отсутствие железнодорожного транспорта и труднопроходимых джунглей сделали своё дело. Диверсионные группы, возглавляемые братьями Оранжереевыми провели несколько удачных операций, которые, ещё более усугубили положение боливийских войск. К 20-му января штурм форта окончательно провалился. Наступило временное затишье.

Боливийские войска были измотаны многочисленными безуспешными атаками, огромными потерями, колоссальными проблемами со снабжением всем необходимым, от боеприпасов и продовольствия до медикаментов и воды, и, конечно, болезнями. Парагвайцы тоже страдали от болезней, но в Чако-Бореаль они гораздо лучше знали театр военных действий. Для более оперативного управления войсками парагвайский командующий, полковник Эстигаррибия, переформировал свои силы в Чако, разделив их на два армейских корпуса.

В августе 1933-го года Ганс Кундт попытался взять штурмом форт «Фалькон». Операция окончилась неудачей, как и при штурме форта «Нанава». Позиции вокруг форта и сам форт в инженерном отношении были хорошо оборудованы и укреплены опять же благодаря стараниям генералов Эрна и Беляева. Оба русских генерала присутствовали при штурме «Фалькона» и оказывали содействие командованию форта. Довольно легко заняв первую линию обороны и вклинившись во вторую, боливийцы, в конечном итоге были вынуждены отойти на исходные позиции. Фланговые