Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

луров согласился пропустить отряд через свои земли. В знак признательности для вождя и его сына на следующий день казаки устроили джигитовку. От восхищения кочевники подняли такую стрельбу над головами, что Гамалий, опасаясь, не откроют ли они сгоряча огонь и по казакам, на всякий случай привел сотню в полную боевую готовность. Так, уважая обычаи и нравы кочевников, умело используя многовековой опыт общения казаков с горцами и не скупясь на денежное вознаграждение, сотник смог заручиться поддержкой влиятельных вождей-луров, которые оказывали содействие и нередко предупреждали казаков о засадах на пути.

К полуночи 6-го мая отряд тихо подошел к лагерю англичан. С караульной службой у союзников было не всё в порядке. Часовые не заметили казаков и подпустили русских вплотную к своим постам. Произошло замешательство. Двое британских часовых были явно ошеломлены появлением незнакомцев и не успели даже открыть предупредительную стрельбу в воздух, как были разоружены. Бородатые воины в кавказских одеждах, в лохматых шапках с длинными ножами мгновенно разоружили их и вывернули им руки. Однако часовым вскоре дали позвонить по телефону в караульное помещение. Затем у поста появился дежурный офицер, и выяснилось, что пришли русские. Но ведь на месте казаков могли оказаться и турецкие диверсанты!..

Тут же собрались все британские офицеры. Русских встретили великолепно. Казаки отдали должное отличному шотландскому виски, которым их щедро угостили хозяева. От предложения англичан смешивать виски с содовой вежливо отказались, продолжали потреблять чистый напиток. Наутро был назначен общий парад войскам и джигитовка. Последняя была принята с явным удивлением. Увидев, что вытворяют в сёдлах русские казаки, то ныряя под брюхо коню, то вставая обеими ногами на седло на полном скаку, англичане пришли в восторг. Через день переправившись через Тигр, для встречи с офицерским собранием, сотник Василий Гамалий провел переговоры и обменялся с англичанами информацией.

Вскоре была получена телеграмма от начальника штаба английской армии генерала Лека, выразившего желание видеть русского сотника в Басре. В сопровождении хорунжего Константина Перекотия и переводчика Ахмет-Хана он отправился пароходом по Тигру. В Басре в главной квартире британской армии Василий Гамалий представился генералу и изложил свою задачу. Начальник штаба передал для генерала Баратова интересовавшие его сведения, включая карты с указанием дислокации сил англичан и турок. Затем генерал Лек в присутствии офицеров и перед строем английских пехотинцев произнес речь по поводу первой, установленной казаками «живой связи» между союзниками. От имени монарха Великобритании он наградил сотника Гамалия, хорунжего Перекотия и переводчика-сотника Ахмет-Хана Военными крестами.

22-го мая, распрощавшись с англичанами, Гамалий выступил со своей сотней выполнять очередную задачу генерала Баратова. Он должен был разведать окрестности Зорбатии в направлении на Керманшах. Час выступления и маршрут сотник скрывал от всех, опасаясь турецких шпионов, так как английская разведка сообщила, что в ущелье на предполагаемом маршруте возвращения организованы засады. Из Али-Гарби, ориентируясь по звездам, через пустыню их вел проводник-араб. Перед выступлением англичане предупредили сотника, что для перехвата и уничтожения его отряда турки выслали большой эскадрон. Поэтому в этот раз Гамалий решил обойти восточнее большое встречное ущелье.

На одной из стоянок сотню недружелюбно встретили кочевники. Начались переговоры. Выяснилось, что кочевникам был отдан приказ местного хана «делать с казаками, что угодно». По истечение полутора часов после начала переговоров в сотне пало 7 лошадей. Есаул понял, что фураж, который поставили кочевники, был отравлен и приказал прекратить переговоры. Но от мирных луров пришло известие, что на перевале попали в засаду две сотни Уманского полка, шедшие навстречу Гамалию. Эти сотни отступили с небольшими потерями. Вскоре было отмечено и передвижение турецких войск с целью перехватить русский отряд. Но Гамалий отвёл сотню от очередной беды.

В начале июня сотня, не потеряв ни одного человека, вернулась в город Майдешт, где дислоцировался 1-й Уманский казачий полк. За этот беспримерный рейд сотника Гамалия наградили орденом Святого Георгия 4-й степени. Офицеров сотни наградили орденами Святого Владимира 4-й степени, а всех казаков – Георгиевскими крестами. Полковник Эрн лично вручал награды, поздравлял, жал руки отважным казакам и обнимал их. Возвращению героев все радовались так, как будто родные сыновья или братья возвратились домой – в большую русскую семью. Разлука с Родиной, чуждое окружение, голод, болезни, раны, смертельная опасность так сплотили русских людей Экспедиционного корпуса, что социальные различия, чины не препятствовали их тёплому и дружескому общению между собой. Офицеры обращались к личному составу со словами не иначе как: «братец», «братцы», «детушки». Рядовые и простые казаки к старшим и офицерам не иначе как: «отец родной – ваше благородие», к старшим казачьим офицерам, как в старину: «батька». Всё это пережил, навсегда запомнил и далее нёс в своём сердце всю жизнь Николай Францевич Эрн.

Там – в Месопотамии он редко получал письма из дома. За год – всего два. Но он знал, что его любимая жена Мария, его отрок-сын и маленькая дочка любят, ждут и молятся за него. Но отныне его семьёй стали ещё офицеры, казаки и солдаты Экспедиционного корпуса, оторванные, как и он, от Родины на долгое время, заброшенные судьбой и волей военачальников за сотни вёрст от неё в суровые пески, горы и пустыни. Всё это он осознавал, чувствовал и ценил.

* * *

Тогда же – в мае 1916-го года Персия была полностью очищена силами русского Экспедиционного корпуса от пронемецких и протурецких отрядов. Их участники были вынуждены уйти на территорию Османской империи

В июле 1916-го года против Экспедиционного корпуса генерала Баратова была брошена 6-я турецкая армия. Турецкое командование направило против Экспедиционного корпуса части своих войск, освободившиеся после капитуляции британского корпуса в Эль-Куте. Русский корпус, хоть и был к тому времени усилен, но многие казачьи полки потеряли до половины личного состава из-за эпидемии малярии. Генералу Баратову пришлось отступить на триста вёрст севернее, оставив Керманшах, Кум и Хамадан. Но корпус постоянно давал о себе знать, маневрируя и отражая удары противника.

В ноябре в Тегеране произошла попытка государственного переворота, однако Султан Ахмед-Шах укрылся в русском посольстве, а войска генерала Николая Николаевича Баратова подавили восстание. Члены Меджлиса, участвовавшие в перевороте, беспрепятственно бежали на запад.

В конце 1916-го года, заболевший малярией и получивший ранение в ногу, полковник Николай Эрн был направлен на лечение в Россию. Он не видел свою семью уже более двух лет, но теперь после ранения и болезни у него появилась возможность наконец встретиться с ними.

* * *

* * *

К началу 1917-го года, Николай Эрн, получивший под командование 18-й Северский драгунский полк, стал последним русским генералом, чье производство в генеральский чин было подписано Государем Николаем II. Выздоравливающего