Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

– Ясна, Ваше высочество! Думаю, что выражаю общее мнение господ офицеров, – отвечал полковник Эрн.

– Ещё раз повторюсь, господа, погрузка должна быть единовременной, однодневной, как и высадка, связанная с овладением намеченного порта. Мы не имеем права на задержку, ибо противник не должен узнать о наших намерениях и воспрепятствовать нашей экспедиции, – чётко произнёс Баратов.

– Когда предполагаете начать погрузку, Николай Николаевич? – обратился Великий князь к Баратову.

– Думаю, после завтра рано утром – то есть 14-го октября, Ваше Высочество, – отвечал Баратов.

Великий князь согласно махнул головой и, обратившись к начальнику порта, спросил:

– Господин капитан второго ранга, когда вы ожидаете прибытие последних транспортов и кораблей?

– Сегодня вечером – завтра к полудню придут последние. Кто на ближний рейд встанет, кто будет швартоваться у пирса, Ваше высочество, – отвечал начальник порта.

– Ясно, будем надеяться, что всё успеем в срок, – произнёс Великий князь.

* * *

Поздно вечером 13-го и ранним утром 14-го октября полковые священники отслужили молебны в сотнях, в батальонах и в батареях, окропили святой водой православных воинов, коней, оружие и орудия. А следом конные колонны, разделенные на сотни, орудия, впряжённые в передки, и пешие батальоны двинулись в порт на погрузку. Шли с песнями. Кони ржали и фыркали. Цокали кованные копыта. Пехотинцы мерно чеканили шаг. Колёса орудий грохотали по мостовым, и корабельным сходням. Матросы поднимали якоря, где-то ставили паруса. В корабельных котлах пароходов клокотал пар, приводивший в действие и заставлявший работать поршневые штоки, шатуны и коленчатые валы. Гудки пароходов и транспортов тревожили округу порта. Словом, всё гремело, звенело и шумело. Ко второй половине дня 16 пароходов, транспортов и 4 корабля охранения вышли на рейд Бакинского порта и взяли курс на юг.

Утром 17-го октября российские корабли встали на рейде персидского города-порта Бендер-Энзели. Русские офицеры штаба экспедиционного корпуса собрались на палубе парохода «Императрица Александра» и в бинокли рассматривали порт и город. Там было всё тихо.

– У Энзели интересное расположение. Порт стоит на узком полуострове, отделяющем от Каспийского моря Энзелийскую лагуну, раскинувшуюся за ним не столько вглубь берега, сколько вширь. Огромная дельта Белой реки и основное устье её находятся гораздо восточнее, – произнёс полковник Эрн.

– Акватория порта довольно широка. Где будем высаживать войска, господа офицеры? Ваши предложения? – задал вопрос Баратов.

– Я думаю надо высаживаться восточнее вон у той бухты – в которую впадает река Сефид, – отвечал Эрн, указывая рукой левее. – Думаю там довольно глубоко и пароходы могут подойти вплотную к причалу.

– Надо бы спустить две шлюпки и разведать, – произнёс кто-то из штабных офицеров.

– Да. И пусть канонерские лодки подойдут ближе к берегу и развернут орудия в сторону порта, чтоб все видели! Начинаем выгрузку десанта! – приказал Баратов.

В течении всего дня и ночи в городе не случилось ни одного выстрела, не произошло ни одного инцидента. Под прицелами орудий и прислуги российских канонерских лодок и шхун город и порт словно вымерли. Местные корабли и лодки также оставались у причалов. Даже местные рыбаки в те два дня не выходили в море. Тридцать девять казачьих сотен, три батальона пехоты сошли и 20 орудий свезли на берег без происшествий. Морской рейд экспедиции был совершён стремительно и неожиданно для врага. Высадка основных сил экспедиционного корпуса в Энзели вызвала панику среди прогерманской и протурецкой элиты Персии. Мало кто мог ожидать, что союзники Антанты открыто вмешаются в борьбу за центр Азии. Остальные части Экспедиционного корпуса входили на сопредельную территорию по суше. 29-го октября 1915-го года корпус сосредоточился в Казвине, занятый российскими войсками немногим ранее. Генералы Юденич и Баратов блестяще осуществили ввод корпуса в Персию. Неприятель был дезинформирован всеми возможными средствами.

Шах увидев, что сила всё же на стороне русских, распустил меджлис и отправил в отставку правительство. Однако, часть персидского руководства не успокоилась. Враждебные России силы сконцентрировались в районе Хамадан и Султан-булаг. В Куме создали «Временное национальное правительство». Но раздуть восстание Баратов не допустил.

Русские войска восстанавливали власть русских консулов, разоружали жандармов и рассеивали отряды наёмников. Баратов очень эффективно организовал зачистку захваченной территории от отрядов наемников и немецко-турецких диверсионных групп, обеспечив контроль над огромной территорией. В Хоросане русские войска разгромили отряды, навербованные германо-турецким командованием.

* * *

Затем по решению командования вооружённых сил России на Кавказе Экспедиционный корпус был разделен на два отряда. Первый отряд, во главе с полковником Фисенко, двигался прямо на Хамадан. Второй отряд, под командованием полковника Колесникова[28], наступал на Кум, служивший центром прогерманских сил. В Хамадане и Куме находились отряды шахской жандармерии под командованием прогермански настроенных шведских инструкторов. В округе этих городов действовали кочевые племена, которые поддерживали турок. Эти кочевники благодаря турецким и германским офицерам были вооружены не только винтовками и карабинами, но даже пулемётами и гранатами. Руководил этими силами один из курдских племенных вождей Эмир-Наджен. При нём как военный советник и наблюдатель состоял немецкий разведчик лейтенант фон Рихтер.

Превосходство регулярных подразделений над малоорганизованными отрядами всадников кочевых племен Персии позволило силам Экспедиционного корпуса генерала Баратова добиться успехов на всех участках.

Яркое солнце грело уже не столь сильно, как в октябре, и тем более как в начале ноября. Стояла сухая и прохладная погода. Сильный ветер гнал и поднимал в воздух пыль и песок, превращая их в небольшие смерчи. Солдаты, казаки и офицеры укрывали и укутывали лица башлыками и шарфами, спасая рот, нос и глаза от этих напастей.

К началу декабря части Экспедиционного корпуса под командованием полковника Фисенко[29], выйдя в округу Хамадана, подошли к городку Джуреган. Перед корпусом лежало довольно узкое, но глубокое горное ущелье, через которое к Джурегану вел каменный мост, переброшенный через ущелье. За ним – дорога. По дну ущелья в развалах камней протекала небольшая горная река. Противоположная сторона моста была укреплена стеной, наспех сложенной из горного камня, положенного на глиняном растворе. Там же по сведениям разведчиков – казаков-терцев располагались несколько пушек и два или три пулемёта. Судя по данным тех же разведчиков, мост охранял пеший отряд жандармерии и несколько сотен конных башибузуков[30]. В общем для защиты моста и дороги на Джуреган и Хамадан было собрано около двух тысяч человек. Когда авангардный отряд корпуса вышел к мосту, то по нему был открыт орудийный и пулеметный огонь. Командир авангарда отвел своих людей на расстояние, недоступное для огня противника.

Полковник Фисенко собрал офицеров штаба, командиров казачьих полков и командиров стрелковых батальонов на небольшом холме, с которого мост хорошо просматривался. До моста было около трёх вёрст. Сюда противник мог достать артиллерийским снарядом. Но на холме заросли кустарника и редкие акации хорошо