Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

я жизнерадостно облапил своего тёзку, чем немало ему подфартил. Как же? Он водил дружбу с самим Комендантом Южной Зоны – вторым человеком после Начальника Южной Зоны. Боря, похлопывая меня по плечу, ревниво косил взглядом по сторонам, желая, чтобы все видели, какие простецкие отношения у него с Комендантом.

– Боря, я после соления пить хочу. У тебя чего-нибудь не найдётся холодненького?

Тёзка рассмеялся: – Да, Борис Геннадьевич, с непривычки русского на водичку тянет… А я как знал, Боржоми в ведро с холодной водой поставил. – Боря нырнул в глубину своей лавчонки и через полминуты я с наслаждением, большими глотками пил холодную минеральную воду, заливая пожар в животе.

– Ну, Боря, – я отвёл руку с пустой бутылкой в сторону, – ну, ты меня спас. Боря спаси меня ещё раз. Мне для себя нужно двадцать литров хорошего коньяка. В долг… Денег у меня сейчас нет.

– Да ни каких проблем, для вас, Борис Геннадьевич, двадцать литров коньяка – мой подарок.

Я значительно покачал пальцем: – Боря, я согласен. Но только как подарок – я тебе не должен и не обязан….

– Борис Геннадьевич – обижаешь.

Через десять минут мы весело, активно подпрыгивая на ухабинах, мчались по улицам Зугдиди, Боря сидел на горячем капоте и рассказывал мне какие слухи и домыслы бродят по рынку о похищении ООНовцев. Делился своими впечатлениями и рассказал, как сегодня утром рынок посетили террористы.

– Да ты что, Боря? Не звизди. Этого не может быть… Они же в здании МГБ… Ты-то откуда знаешь, что это были террористы? – Я резко повернул голову и недоверчиво глянул на собеседника.

Боря даже слегка обиделся от моей резкости: – Мне-то чего врать? А террористов…, мы их знаем – они почти все местные. Гоча, тот вообще с соседней улицы, рядом с ООНовцами. Да остальные тоже не последними парнями в городе были. При Гамсахурдии они ХОРОШО поднялись. А сегодня утром пришли – четверо. С ними было двое…, из МГБ краевого. Без оружия. Накупили винища, пива, шампанского, закуски и ушли обратно. И по ним совсем не видно, что они арестованные. Вот помяни моё слово – простят их. И народ здорово этим спектаклем возмущён.

Информации было много и интересной. Про себя особо отметил, что Боря лично знает сотрудников МГБ. Хотя…

На большой террасе тёзка быстро накрыл немудрящей, но сытной закуской стол и из литрового графинчика разлил по стопкам коньяк. Встал с рюмкой в руке и произнёс такой же традиционный тост – «За мир во всё мире».

Всё это было мне уже хорошо знакомо, поэтому я также лихо опрокинул рюмку в рот. Закусили. Когда выпили по третьей, Боря удалился в глубь дома и притащил двадцатилитровую пластмассовую канистру с тёмной жидкостью.

– Вот, Борис Геннадьевич, мой подарок. Лучший коньяк. Лучшего тебе никто в этом городе не предложит.

– Ну, спасибо, спасибо, Боря. Слушай, гулять – так гулять. Боря, мне ведь ещё нужно литров десять, но уже для бойцов. Знаешь, надо и бойцам дать немного оторваться. Но можно похуже… А?

Через минуту рядом с первой появилась вторая канистра и мы вновь сели за стол. За неспешной беседой, время летело незаметно. Также незаметно закончился коньяк и мы слегка отяжелевшие поднялись из-за стола. Боря решил остаться дома и немного поспать. Мы тепло распрощались и я вновь на машине поехал к центру, так как пообещал Соколову отпустить его на полчаса на рынок. Соколов умчался, а я остался охранять машину, лениво наблюдая около рыночную суету. Из толпы внезапно вынырнула знакомая по острым репортажам тележурналистка с оператором. Увидев меня, журналистка ломанулась в мою сторону и, остановившись около меня, бойко затараторила в микрофон, глядя в объектив телекамеры.

– В центре города мы встретили Начальника штаба Южной Зоны Безопасности, который расскажет нам видения миротворцев на известные события. – Потом сунула микрофон под мой нос, – Господин майор, как вы оцениваете ситуацию в Южной Зоне Безопасности после похищения сотрудников ООН? И почему российские миротворцы, являющиеся гарантами мира и стабильности в регионе, допустили захват заложников?

До приезда генерала Коробко не существовало строгого запрета на интервью грузинской прессе, но Командующий своим приказом определил, что интервью могут давать только начальники Зон Безопасности и он сам. Хотя этим же приказом было определено – если возможно, то и Начальникам Зон предпочтительней уходить от общения с прессой. Поэтому я сделал непроницаемое лицо и веско, твёрдо глядя в объектив камеры, произнёс – No Comment.

Тележурналистка ни на миг не смутилась и, глядя в камеру, опять бойко затараторила: – Я прекрасно понимаю состояния российского миротворца, которому не хочется отвечать на эти неприятные вопросы. Но всё-таки, господин майор, я хочу задать ещё один неприятный вопрос. Как вы расцениваете шансы того, что на саммите СНГ в марте месяце руководство Грузии согласится на продление на очередные полгода пребывание российских миротворцев в зоне Грузино-Абхазского конфликта?

– No Comment. – Своим невозмутимым лицом, твёрдым взглядом хотелось через телеобъектив сказать – Не дождётесь….

Но приказ – есть приказ, поэтому получив в очередной раз в ответ – No Comment, журналистка потеряла ко мне профессиональный интерес и тут же остановила проходившую мимо нас очередную жертву.

– А теперь мы послушаем мнение одного из местных жителей, который, если так это можно выразиться, находился здесь, в Зугдиди, в самом центре событий…

Колоритного вида грузин живо ухватился за микрофон, приосанился и, грозно сдвинув густые брови, начал «вещать», причём не то, что хотела услышать от местного жителя находящегося в центре событий. Она попыталась быстрым вопросом сбить грузина в его рассуждениях в сторону, но тот ещё больше возмутился и стал клеймить позором всех тех, кто на весь мир устроил этот бездарный спектакль с похищением ООНовцев…

– … Да, да спасибо вам… Мы выслушали ваше мнение…, – журналистка потянула микрофон к себе, но местный житель ещё крепче зажал в своей руке микрофон, а второй мягко отодвинул журналистку чуть в сторону, – Нэт…, я ещё не всё сказал…..

И ещё минут десять грузин азартно изливал все свои обиды на руководство страны, даже не замечая, что телекамера по незаметному сигналу журналистки была выключена, а сама она откровенно скучала.

Дождавшись Соколова, мы проехали к комплексу зданий МГБ и городской полиции. Пошлявшись по этажам и коридорам краевого МГБ, я наткнулся на старшего опера Дото Белкания, который предваряя все мои вопросы сразу же сказал, что меня просил зайти Николай Николаевич.

В кабинете у главы краевого МГБ только что закончилось совещание и сотрудники ГБисты с шумом и гурьбой вывалили в