Над облаками - Владимир Викторович Мороз

К деревне подошли, когда солнце, сильно удлинив земные тени, почти полностью исчезло за горизонтом. Солоп с небольшой группой выдвинулся поближе, чтобы, пока окончательно не стемнело, более подробно рассмотреть немецкий лагерь, определить места огневых точек, маршруты патрулей и расположение дозорных.

Находящиеся рядом партизаны к этому времени выслали в разведку двух юнцов, совсем мальчишек. Те, выдав себя за местных, спокойно вошли в расположение врага, делая вид, что восхищаются мощью немецкой армии.

– Учись, Луценко, – прошептал комбат лежащему рядом командиру взвода, – на такое задание надо подбирать самых молодых, да еще переодевать в гражданскую одежду. Тогда к немцам можно совсем близко подобраться.

В середине ночи залп орудий бронепоезда, неслышно подкравшегося поближе, разорвал тишину. Разрывы, огонь, дым окутали вражеский лагерь, закружились в страшном танце, сметая всё на своем пути. В бой вступили десантники, партизаны и курмышевцы, которые к этому времени плотно окружили спящих гитлеровцев, бесшумно уничтожив несколько часовых. Немцы, не ожидавшие нападения, метались в панике, дополнив общую какофонию смерти криками и стонами. Вскоре выучка и опыт взяли верх, и фашисты, сумев организоваться, начали отход, яростно отстреливаясь и прорываясь на восток. Отогнав их на порядочное расстояние, победители выставили дозоры и вернулись в лагерь собирать множественные трофеи. Загрузили подобранное оружие, боеприпасы и прочее имущество в один из грузовиков и тут же отправили его в Карпиловку. На другой машине увезли пленных, среди которых был какой-то важный офицер, говорили, что начальник артиллерии пехотного полка. Остальные пять десятков автомобилей и несколько орудий были сожжены, так как вывезти их в тыл и передать нашим войскам было очень проблематично ввиду отсутствия опытных водителей, умевших справиться с заграничной техникой.

– Видишь, Федя, а был бы ты шофером, сейчас можно было и на немецкой машинке покататься, – подмигнул товарищу Гришка, подобрав валяющийся в песке карабин.

– Мне бы трактор, – горестно вздохнул тот.

Ближе к утру, оставив курмышевцев контролировать дороги, десантники вернулись на базу, довольно обсуждая детали ночной операции. Сашка Полещук и Тимоха хвастались новенькими штык-ножами, снятыми с убитых гитлеровцев.

– Смотри, Ваня, – улыбался Тимоха, – теперь немца в немца буду втыкать. Забавно, да?

Отдохнув, после обеда Луценко вновь увел взвод под Глуск, в знакомые места.

Через день, правда, пришлось уйти поглубже в леса и затаиться на некоторое время. Отогнав партизан, охраняющих мост через Птичь, со стороны Глуска появилась 260-я пехотная дивизия вермахта. Быстро переправившись на другой берег, она двинулась к Оземле, а оттуда повернула на Паричи. Тысячи лошадей, машин, солдатских ног поднимали клубы пыли, двигаясь по захваченной земле.

Избегая окружения, Курмышев отвел свою группу к Рабкору. Южнее Паричей отступила и 232-я стрелковая дивизия, застрявшая в десятке километров от Бобруйска, где гитлеровцы, сумев организовать оборону, никак не давали красноармейцам переправиться через небольшую речушку, протекающую по широкому заболоченному лугу. Укрепившись в лесу на высотках, они мощным пулеметным огнем раз за разом срывали атаки наших солдат. И хотя советская артиллерия показала себя с лучшей стороны, разбить все огневые точки врага она не успела.

Откатившись на новые позиции, 232-я дивизия стремилась задержать фашистов и не пустить их не только в тыл Мозырскому укрепрайону, но и на Речицу, где в эти дни разворачивались тяжелые бои за днепровские плацдармы.

Десантникам также не удалось отдохнуть: пропустив немецкую армаду, они снова вернулись к поставленной перед ними задаче, устраивая засады и ловушки для зазевавшегося врага. Почти весь батальон сосредоточился в районе Глуска, где всё активнее действовали войска охраны тыла группы армий «Центр», добивая выходившие из окружения группы бойцов Красной армии.

Во время одной из засад новым фугасом от Лукича был взорван небольшой танк вместе с экипажем. В этом же бою Иван из своей верной винтовки застрелил унтер-офицера, начавшего было организовывать круговую оборону сразу после первого залпа сидевших в придорожных кустах десантников.

– Смолин, представление на медаль тебе напишу, – после боя Луценко похлопал Ивана по плечу.

– И на меня, товарищ младший лейтенант, – подал голос Сашка Полещук, – я второго унтера ухлопал.

– Хорошо! – улыбнулся взводный.

На следующий день не успели как следует ввязаться в новый бой, как к группе немцев прибыло подкрепление. И теперь уже десантники были вынуждены отступать, отстреливаясь от наседавшего противника и стараясь не угодить под минометные мины, которыми враги щедро забрасывали белорусский лес.

Зато вечером бойцы Луценко успели заложить взрывчатку на дороге рядом с деревней Жуковичи, по которой фашисты, гоняющиеся за ними, возвращались в гарнизон. Взрывом перевернуло идущий впереди танк. Были ли жертвы среди танкистов, выяснить не удалось, так как пехота залегла и открыла такой шквальный огонь, что десантникам пришлось ползком выбираться из-под него.

Уже стемнело, как по рации был получен приказ всем ротам немедленно явиться в запасной лагерь. Подняв подчиненных, Луценко повел их к Микуль-Городку, выслав впереди дозор, чтобы в темноте случайно не наткнуться на немцев. На место добрались только утром.

Оказалось, что накануне с Солопом связались из штаба 1-го воздушно-десантного корпуса.

– Командир корпуса генерал-майор Усенко добился перед командованием Юго-Западного фронта, чтобы десантников прекратили растаскивать по отдельным направлениям, – серьезным голосом отчеканил оперативный дежурный. – Сегодня утром сам товарищ Буденный дал распоряжение вывести все бригады корпуса из боев и сосредоточить восточнее Киева. Поэтому, Солоп, собирай своих бойцов, ноги в руки, и возвращайтесь в Борисполь. Советую поторопиться.

– А где Гудков? – спросил комбат, не привыкший разговаривать через голову начальника.

– На сегодняшний день в район севернее Овруча из окружения вышло только 33 человека вашей бригады. Ивана Потаповича среди них нет.

– Понял вас, приступаю к общему сбору! – Расстроенный капитан вернул трубку связисту.

Выполняя полученное указание, командир батальона приказал немедленно оповестить все группы, с которыми можно связаться по рации или при помощи посыльных.

– Ты слышал? – Тимоха толкнул Ивана в бок. – Кажись, домой возвращают.

– Не глухой, – ответил тот. – А чего такая срочность?

– Отставить разговоры! – зашипел на них Луценко. – Слушать, что комбат говорит!

После того как батальонная жизнь пришла в движение, готовясь к длительному маршу, Солоп связался с Курмышевым.

– Товарищ подполковник, мне поступил приказ возвращаться в свою бригаду. Сегодня снимаемся и выходим на Калинковичи. Там переправимся через Птичь и мимо Чернобыля к Борисполю. За пару дней дотопаем. Не со всеми группами получилось связаться, даже не знаю, где их искать. Просьба большая: как объявятся, передайте, чтобы догоняли.

– Это само собой. Жалко, Петя, что уходите, скоро здесь станет очень жарко, каждый штык будет на счету. Но держать не имею права. К тому же врага нужно бить везде, где он объявится. Спасибо за вашу помощь. Извини, некогда