На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк - Александр Александрович Карский

«Согласно выданного командиром 41 пехотного Селенгинского полка удостоверения, при подвозке продуктов к полку лично руководил, 30 ноября 1916 г. в 7 роту и 3 декабря в 9 роту, работами транспорта и подвергался обстрелу артиллерийского огня противника».

Ни жена, ни дети, конечно, ничего об этом не знали. Но в доме, после гибели Алексея, поселилась постоянная тревога. Впрочем, надо заметить, семья Шевченко не чувствовала себя одиноко в чужом городе, ведь по соседству в том же доме проживало семейство Бондарских.

Судьба обер-офицера 18-го гусарского Нежинского полка Алексея Михайловича Бондарского тоже складывалась непросто. Его сильно контузило в феврале 1915 года, во время боев в горной Галиции, и он оглох на левое ухо. В июле того же года его назначили комендантом 4-го кавалерийского корпуса и командиром конвойного эскадрона штаба корпуса. В сентябре 1915 года он был произведен в подполковники, а 24 июля 1916 года – в полковники (старшинство с 19 ноября 1915 г.). Тогда у него было пятеро детей – три мальчика и две девочки, причем самой старшей, Татьяне, исполнилось всего 13 лет. А в следующем, 1917 году, у него появится еще один сын – Никита.

А надвигались трудные времена.

Часть IV. 1917 – 1918 годы

1. Январь: полк реформируется

В начале года полк находился в той же местности: базировался на бивуаке у оз. Шины, по графику выходя на позицию у д. Угриничи на берегу р. Стоход. Сохранившиеся приказы дают ясное представление о налаженной, размеренной жизни.

Обращает на себя внимание одно обстоятельство: многие болели. Под самый Новый год в полк вернулся выздоровевший прапорщик граф Пётр де Шамборан, однако на следующий день, 1 января, заболели двое – корнет Николай Селихов и прапорщик граф Александр Толстой. Вместо корнета Селихова во временное командование взводом особого назначения вступил корнет Николай Ветошкин.

Утром 2 января штаб-ротмистр Михаил Мохнин принял у полковника К. К. Случевского 4-й эскадрон. А в 16.30 полк выступил с бивуака и вскоре сменил на позиции Черниговцев. Начальником правого участка был назначен ротмистр Михаил Рюмин, среднего – штаб-ротмистр Борис Тарасов и левого – командир уже находившегося в окопах Стрелкового эскадрона штаб-ротмистр Георгий Векилов. Впрочем, 4 января последний был назначен временно и. о. командира 5-го эскадрона. Вместо него командиром 4-го Стрелкового эскадрона стал корнет Владимир Ильин.

6 января, в 19 часов, полк передал позиции всё тем же братьям-Черниговцам. И дальше смены проходили с четкой отлаженностью: 10, 17, 24 января Нежинцы заступают на позицию, 14, 20, 29 января их места занимают Черниговцы. Боевых потерь за весь месяц не было. Изменение интервала в конце месяца связано с важным событием – переформированием 18-го гусарского Нежинского полка.

С начала года дивизионному Стрелковому полку уделялось повышенное внимание. То и дело производились изменения в офицерском составе. 3 января в Стрелковый полк были переведены корнет Николай Мензелинцев и прапорщики Николай Протопопов и Константин Щастный. Затем вместо корнета Георгия Попова, командированного в штаб 16-й кавдивизии, и прапорщика Александра Иванова, направленного на учебу в Офицерскую Стрелковую школу, в Стрелковый полк были назначены корнеты Аркадий Якубенко и Перч Марагянц. Но всё это несущественные изменения по сравнению с тем, что началось с 21 января.

В этот день в полк прибыл Свиты Его Императорского Величества генерал-майор князь Н. А. Енгалычев. В его обязанности входил отбор лошадей, пригодных для использования в артиллерийских частях. С одной стороны, было понятно: существенно разраставшейся артиллерии требовалась в большом количестве тягловая сила Но все-таки было странно: гусарские кони – это тщательно подобранные легконогие скакуны, специально обученные понимать команды во время перестроений и в бою. И вдруг их бросают на перетаскивание пушек… Однако за этим стояло и непреклонное желание военного руководства спешить треть конницы: отныне полки из шестиэскадронных превращались в четырехэскадронные. Собственно, Россия не была в этом деле первопроходцем, скорее, она шла по стопам своих противников, Германии и Австро-Венгрии, начавших сокращать и спешивать свою кавалерию еще в 1915–1916 годах.

21 января в 12.30 напротив штаба полка выстроился 1-й эскадрон. Князь Н. А. Енгалычев быстро произвел осмотр и выборку лошадей, после чего перешел ко 2-му эскадрону, построенному на площадке возле обоза. А на следующий день, прямо с раннего утра, лошади выбирались у 3-го, 4-го, 5-го и 6-го эскадронов, у команды связи, у конно-саперной и пулемётной команд, у обоза I-го разряда и даже у трубаческого взвода. Ничто не ускользнуло от цепких глаз генерал-майора. Всего он отобрал 150 казенно-строевых и 3 обозные лошади. Кстати, из команды связи были взяты 9 лошадей, а из конно-пулеметной команды – 15. Такое впечатление, что Нежинский полк был фактически разгромлен.

После спешивания одной трети всех кавалерийских полков 16-й кавдивизии Стрелковый полк существенно разросся. Приказом по 18-му гусарскому Нежинскому полку № 927 от 26 января на должность командующего 1-м дивизионом Стрелкового полка был командирован подполковник Николай Вааг, а на следующий день очередным приказом полковник К. К. Случевский назначен и. д. помощника командира стрелков.

30 января командир Нежинского полка полковник А. А. Богородский произвел опрос претензий гусар 2-го и 5-го эскадронов, которым предстояло влиться в состав Стрелкового полка (всего в пехоту переводились 187 нижних чинов). После этого, в 1 час дня, оставшиеся конные эскадроны выстроились возле тира, где произошло их уравнивание по людям и лошадям. Стояли холода. Все гусары были в полушубках, им – ничего, а вот лошади с заиндевелыми ресницами выглядели понуро. Грустно было глядеть на поредевшие ряды Нежинцев. У многих закрадывалось сомнение в достижимости скорой победы.

Недавно был зачитан приказ войскам 3-й армии № 1924:

«…враг… предложил нам мир… ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР и все наши доблестные союзники от такого мира отказались…».

Итак – война до победного конца. Но хватит ли у России человеческих, материальных и, главное, духовных ресурсов?

2. Накануне Февральской революции

1 февраля в 17 часов оставшиеся четыре эскадрона Нежинцев выступили с бивуака и вечером сменили на позиции Черниговцев. Справа располагался 106-й пехотный Уфимский полк, слева – стрелки из спешенных 2-го и 5-го эскадронов. Командирами этих эскадронов были назначены поручики: 2-й эскадрон принял поручик Всеволод Студенецкий, а 5-й – поручик Пётр Стародубский. Начальником правого участка обороны был, как повелось, ротмистр Михаил Рюмин, наблюдателем назначили поручика Михаила Левандовского. Связь с пехотинцами Уфимского полка поддерживал корнет Сергей Черкесов.

Позицию в резерве у