Царские и шамилевские крепости в Дагестане - Булач Имадутдинович Гаджиев

Я хочу добавить, что с тех пор, т. е. с 1871 года, поляна стала именоваться «Императорской», а «столы» и «сидения» не изменили своего вида, невзирая на то, что прошло более 140 лет, и особенно четкие контуры они обретают каждою весною, когда пробивается трава. «Императорскую поляну», как одну их примечательностей, гиды показывают всем гостям Гуниба.

… Не будем описывать, как вечером снова был иллюминирован крепостной городок, как играла музыка, пелись песни, а скажем, что на следующее утро началась самая изнурительная часть путешествия царя.

Организаторам пребывания Александра II в Дагестане хотелось показать людей и природу края без прикрас и «потемкинских деревень», что им, кажется, вполне, удалось.

Сев в коляску с главнокомандующим войсками, царь выехал далее в горы, справа миновали развалины «брошенного аула», пересекли прозрачную речушку, а затем стали подниматься зигзагами еще выше. Здесь, на отметке 1800 м. над уровнем моря в 1866–1868 годах солдаты пробили тоннель длиною 100 метров, высотою в 5 м. шириною 4 м. При строительстве люди пользовались только порохом, ломом, киркою и лопатами. Перед входом в тоннель царский поезд остановился. Дальше предстоял спуск в знаменитое Карадахское ущелье. Надо было отпустить экипаж и сесть на лошадей. В тоннеле стоял неприятный запах, в непогоду в нем останавливался скот. Начинался спуск. По скату Гуниб-горы тропа петляла более 10 верст. И как выдержал эту довольно-таки утомительную дорогу царь, одному богу известно, но, что он проявил себя как человек, который будто всю жизнь не слезал с седла – это точно.

Далее Александр II после ряда приключений покинул Дагестан и через Керкетский перевал отправился в Чечню.

В гражданскую войну Гуниб выдержал две осады тех, кто хотел свергнуть советскую власть.

Сейчас бывшая царская крепость представляет собой районный центр.

Дочь ширванского полка

Еще лет 15–20 назад к юго-западу от Гуниба в глубокой лощине маячил белизной конической формы памятник – каменный обломок истории. От районного центра к нему зигзагами вела не особенно утоптанная тропинка.

Знатоки местных историй уверяли меня, что под каменными плитами покоятся солдаты Ширванского полка, атаковавшие Гуниб в августовские дни 1859 года.

Я записал и более романтичную историю, связанную с памятником. Когда офицеры и нижние чины Ширванского полка, подсаживая друг друга, карабкались на скалы Гуниба, услышали детский плач. В пещере они обнаружили грудного ребенка, рядом с которым покоилась мертвая женщина. Ширванцы приютили дитя, назвав ее «дочерью полка».

Гуниб. Беседка Шамиля.

Дальше – больше. «Дочь полка» в Санкт-Петербурге была принята в высших кругах, получила блестящее образование. От нее не скрывали и то, как она была найдена и кто ее благодетели. Считают, что «Дочь полка» специально приезжала в Гуниб и у подножия скал, где погибла ее мама, на свои средства установила памятник, а по бокам посадила четыре тополя, которые как почетный караул несли вахту 150 лет.

А с белокаменным сооружением произошло следующее. В одну летнюю ночь большая глыба, оторвавшаяся от скал Гуниба, разбежавшись с крутого склона, разрушила памятник до самого основания. А нам с вами осталась только легенда о дочери Ширванского полка.

Салтинская теснина

Во время Кавказской войны и особенно после того, как Шамиль сложил оружие на Гунибе, царское правительство строило шоссированные дороги в основные пункты Нагорного Дагестана.

Эпигон царского строя Е. Марков следующим образом оценивал их значение: «Хорошая дорога – это лучшая цепь, которой можем мы приковать к себе кавказского горца».

И далее «…Провести удобные колесные дороги через все закоулки Кавказа, это значит – смирить дикого горца». Откровеннее не скажешь. Далее Е. Марков продолжает, как бы расшифровывая эту мысль.

Гуниб. Братская могила русских солдат. XIX век.

«По дорогам движется торговля и промысел в обе стороны… Армянский и русский торгаш откроет себе непочатый рынок сбыта товаров в этих недоступных теперь никому местах… Откуда потечет широкою волною не имеющее теперь никакой цены дорогое дерево, дорогая дичь, скот и прочее, а, пожалуй – еще разные металлы и камни…

«Необходимо изрезать… дорогами весь Дагестан… Это нужно, кроме того, и с чисто военной точки зрения»[42].

Шоссированные дороги были проложены на Темир-Хан-Шуру, Гуниб, Кумух, Хунзах, Ботлих, Дербент.

Они возводились в основном силами русских солдат-саперов. После же покорения Дагестана тяжесть строительства целиком легла на плечи местного населения. Стоит ли говорить, сколько людей погибло во время взрывных работ, обвалов и камнепадов! Им несть числа. Зато шаг за шагом создавалась «цепь», с помощью которой можно было бы «приковать» к себе кавказского горца». В то же время дороги в горах – это своеобразные памятники бесстрашным солдатам-саперам и горцам, которые своим потом и кровью окропили скалы Дагестана.

Не менее интересными памятниками являются и мосты, связывающие эти дороги через горные потоки и реки Дагестана.

Диву даешься, как 130–150 лет назад по бездорожью, без механизмов, современного транспорта и подъемных приспособлений доставлялись в горы фермы и другие части мостов, а затем устанавливали их над бездной. Ровно в 100 километрах от Буйнакска, если ехать на Гуниб над рекою Кара-Койсу, висит мост. У него три названия и каждое название отражает определенный исторический отрезок времени, или события, что связаны с данным местом. Сперва мост строили горцы, и называли его «Салтинским». Он был установлен у самого дна теснины, на несколько метров выше зеркала реки. Название было связано с тем, что в 8 км от него находится аварское село Салта.

Там, где дорога поворачивает на этот населенный пункт, задолго до революции возникла станция «Салтинка», где экипажи могли сменить лошадей, а люди перекусить в духане купца-армянина. Мост возник в незапамятные времена и был деревянным.

В 1837 г. из Темир-Хан-Шуры под командой генерала Фезе была совершена экспедиция до Хунзаха и обратно. В истории ее принято называть «Аварской». По пути следования участники экспедиции 19 мая подошли к Салтинскому ущелью, где необходимо было перебраться с правого берега Кара-Койсу на левый, чтобы, одолев Дарада-Мурадинский перевал, подняться на Хунзахское плато. Но нас сейчас интересует река, которую войска Фезе собираются одолеть. Каково было это место и, как события развивались, нам помогут записи участника экспедиции Якова Костецкого.

«Я пошел ближе рассмотреть чудеснейшую картину природы, – сообщает историограф похода. – Это Салтинская трещина, из которой вырывается Кара-Койсу… Этот перешеек сверху донизу, саженей на 100, расколот узкою, неправильною трещиной – единственным проходом Койсу. У основания трещины устроен переходный мостик из нескольких бревен, через реку,