Военная доктрина Красной Армии - Михаил Васильевич Фрунзе

Вот почему во имя интереса мира и обеспечения мирного труда наших рабочих и крестьян я считаю своим долгом обратиться к вам как к верховному органу с просьбой дать для следующего года директиву советскому правительству об увеличении отпускаемых на дело обороны средств, чтобы мы могли усилить мощь нашей Красной Армии и тем обеспечить дело нашего мирного культурного строительства.

Вы вправе задать вопрос: как же обстоит дело с нынешним состоянием нашей Красной Армии? Насколько она при данной обстановке, в данном отношении может гарантировать мир и безопасность нашего государства?

Прежде чем перейти к ответу на эти вопросы, я считаю нужным в нескольких словах остановиться на характеристике самой системы обороны СССР и на основах нашего военного устройства.

Система обороны всякой страны должна базироваться на точном и четком представлении характера возможных для этой страны военных столкновений. Характер столкновений должен нами расцениваться на основе учета трех основных моментов:

1) с точки зрения его социально-классового содержания,

2) с точки зрения учета количества врагов и численности их сил и

3) с точки зрения учета тех технических средств, которые могут и должны быть использованы в грядущих войнах. С точки зрения первого указанного мною момента – социально-классового содержания будущей войны – вопрос решается для нас характером нашего государства. Мы являемся государством рабочих и крестьян. У нас господство принадлежит труду. Это означает, что мы не будем вести войны ни с каким государством, где господство будет принадлежать тоже труду. Мы не будем вести войн с народами, войн национальных. Мы можем вести только классовую войну с врагами трудящихся масс. Если бы дело дошло, например, до столкновения с Румынией или Польшей, то мы будем вести войну не для того, чтобы покушаться на достояние румынского или польского народа или на их независимость, а для того чтобы оградить интересы трудящихся нашего Союза от покушений со стороны правящих меньшинств этих народов.

В применении к нашей внутренней военной политике это означает, что мы будем строить нашу армию на классовой социальной основе. Это означает, что наша Красная Армия является, как об этом говорит и название ее, армией рабоче-крестьянской, армией трудящихся. Мы не можем вверить право и обязанность защиты нашего рабоче-крестьянского отечества с оружием в руках тем социальным группам, интересы которых враждебны интересам труда. Наглядным доказательством невозможности этого является факт существования за рубежом Советской страны многочисленной буржуазно-помещичьей эмиграции, насчитывающей свыше полутора миллионов человек и почти всей своей массой являющейся орудием борьбы против нас для всех наших врагов. Один из параграфов того закона, который мы недавно разработали и внесли на утверждение союзного правительства, гласит, что право защиты социалистического отечества с оружием в руках может быть вверено только трудящимся.

С точки зрения второго момента – количества и численности наших возможных врагов – ответ опять следует искать в характере нашего государства. Мы являемся до сих пор единственным в мире государством рабочих и крестьян. Мы со всех сторон окружены враждебной или полувраждебной нам буржуазной стихией. Удара мы можем ожидать почти на всех участках нашей огромной государственной границы. Этот факт, факт нашей изоляции, заставляет нас по-особому ставить вопросы обороны нашего государства. Мы должны иметь такую армию, которая могла бы в случае серьезного столкновения охранять границы советской земли на всех участках и направлениях. На практике это означает необходимость такой системы обороны, которая обеспечила бы выход на поля сражений всей массы трудящихся, способных держать оружие в руках. Наша система обороны должна дать такие организационные формы, которые позволяли бы обучить всю многомиллионную массу рабочих и крестьян.

Что касается третьего момента – технических ресурсов борьбы, – то здесь следует считаться с опытом минувшей империалистической войны. Этот опыт говорит о том, что никаких запасов вооружения и снаряжения, приготовленных в мирное время и сосредоточенных на складах, не хватит для ведения операций. Все это будет израсходовано в первые же месяцы, тогда как война может принять затяжной характер. Вот почему нам необходимо так построить хозяйство страны, придать такое направление нашей экономике, как в промышленной области, так и в области сельского хозяйства, чтобы еще в мирное время учитывались нужды обороны. Каждое наше предприятие или союз предприятий в лице трестов должно, организуя свое мирное производство, считаться с соображениями обороны и так строить хозяйство, чтобы можно было легко перейти на обслуживание будущей многомиллионной армии военного времени. Вот те выводы, которые получаются из анализа характера возможной для нас будущей войны. Эти выводы и должны определить направление нашей военной политики. Исходя из них, мы и строим организацию вооруженных сил Союза.

В основе нашего военного устройства лежит принцип сочетания постоянной кадровой армии с милицией. Милиционное строительство – вопрос новый, и к нему следует подходить с осторожностью. Вы можете спросить: нет ли какого-нибудь другого средства, чтобы разрешить вопрос о строительстве наших вооруженных сил, оставаясь на почве старых, привычных методов организации кадровой армии, а не милиции. Это средство есть, но мы воспользоваться им не можем. Этот выход могла бы нам дать постоянная кадровая армия такой численности, какую имел царизм в свое время или какая существует у большинства буржуазных государств, Но этот выход фактически для нас закрыт. Мы не можем иметь армию постоянную, кадровую такой численности, через ряды которой мы могли бы пропустить весь рабоче-крестьянский молодняк, который подрастает ежегодно.

Вот выкладки, на основании которых вы поймете, что другого пути строительства, кроме расширения милиционной системы, у нас нет для того, чтобы обучить и подготовить всю массу нашего подрастающего рабоче-крестьянского поколения. Каждый год подрастает молодежи призывного возраста 1200 тыс. человек. Если из этого числа отбросить тех, кто является физически непригодным для несения военной службы, мы должны вычесть цифру в 300–350 тыс. человек. На основании данных прежнего и нового учета можно считать, что эта цифра, примерно, соответствует действительности. Остается 900 или 850 тыс. человек, которых нужно обучить. Между тем сейчас кадровая армия имеется в количестве 562 тыс. человек. Если отбросить командный и политический состав и т. д. и брать только переменный ее состав, то при двухгодичном сроке службы ежегодно можно пропустить через ряды армии только 270 тыс. человек, включая сюда Красную армию, Красный флот, караульные войска, конвойную, пограничную стражу и т. п. Выходит, что около полумиллиона молодняка мы обучить не в состоянии, и для разрешения этой задачи нам нужно было бы иметь армию не в 562 тыс., а минимум в 1700 тыс. человек, т. е. ту самую армию, какую имел царь в 1914 г. перед началом империалистической войны. Вот почему этим путем мы идти не можем ни по политическим,