Белый легион в Парагвае. Русские герои Южной Америки - Дмитрий Михайлович Абрамов

отец Федора Ивановича взял в жены дочь кабардинского князя Темрюка. И по челобитью кабардинских князей «велели есьмя в Кабардинской земле и в Шевкальской, на Терке и на Сунше, городы поставить и людей своих в тех городех устроили для береженья. А людей турецких и крымских велели пропущати безо всякого задержанья и зацепки, и дорогу твоим ратным и торговым людем через Кабардинскую землю отворити велели».

Терские казаки-кабардинцы-чеченцы-осетины

Согласно письменным источникам в XVI–XVII вв. установились непосредственные связи кабардинцев с казаками, проживавшими на Тереке. В 1628-м году служилые иноземцы С. Фрич и И. Герольд видели казачьи гребенские острожки, расположенные на берегах Терека выше укреплённых селений (вероятно усадеб), принадлежавших сыновьям (Ильдару и Келмамету) малокабардинского владетеля Ибака-мурзы. Известно, что в первых российских крепостях на Северном Кавказе постоянно и совместно несли службу и проживали терско-гребенские казаки и кабардинцы. В частности, Сунженский острог занимали гребенские казаки и служилые инородцы князя Муцала Сунчалеевича. С созданием города в устье Терека также вместе с казаками там поселился кабардинский князь Мамсрук со своими слугами и подданными. Позднее подобное прослеживалось в Кизляре.

Пророссийская позиция казаков в этот период формировалась во многом под влиянием кабардинцев. Родоначальник рода князей Черкасских Сунчалей привел в подданство царю Ивану Грозному нижнетерское Тюменское владение, превратившееся потом в терское воеводство. Затем его сын и внук «служили русским интересам верою и правдою». А кабардинский владелец Каспулат в 1661-м году получил от царя Алексея Михайловича жалованную грамоту, по которой он «в Терском городе, над Охочаны и над Черкасы, которые нам, великому государю, служат на Терке, быти князем и их в ратном строеньи и во всех наших делах ведать и судить».

Наделение кабардинских князей определенными административными полномочиями расширяло их власть, предоставляло возможность руководить, объединять действия пророссийских сил на Тереке. Кабардинцы и казаки Терека выполняли общую и важную политическую миссию – приводили к присяге новых подданных России. Так, в середине XVII века по указанию терского воеводы к шамхалу Дагестана были посланы кабардинцы и казаки для получения «шерти»[42] и взятия аманатов[43]. Кроме того, они сопровождали послов, охраняли дороги, перевозы, российские крепости, оказывали необходимое содействие терским воеводам.

Связь кабардинцев с русским государством «не была искусственной, покоилась не на завоевании и принуждении», а на добровольном согласии и сознании, что, только опираясь на помощь и поддержку Москвы, кабардинцы могут сохранить свою независимость, самостоятельность и самобытность от притязаний крымских ханов и других соседей. Поэтому даже в то время, когда, казалось, Российское государство, находилось на грани падения под ударами захватчиков, «кабардинцы посылали своих послов к царю и заявляли о своей верности и готовности служить ему». Аналогичные выводы можно сделать и в отношении терско-гребенского казачества.

На протяжении XVI – XVIII веков кабардинцы и казаки постоянно заявляли о подданстве (присяги приносились каждому новому царю). Но оно понималось, прежде всего, как служба («быть постоянно на службе и идти туда, куда царь прикажет»), за которую полагалось жалование. Со второй половины XVII века жалование выплачивалось регулярно и превратилось в один из источников обеспечения. Более всего терцы нуждались в огнестрельном оружии и продовольствии. От российского правительства они получали пушки, ружья и порох, а также сукна и деньги.

С одной стороны, новые подданные обязывались защищать интересы России, выступать против ее недругов, а с другой стороны, российские власти должны были оказывать им всяческую помощь и покровительство («земли кабардинские оберегать»). Все это обусловило тесное военное взаимодействие кабардинцев и казаков. Так, уже в 1569-м году кабардинцы вместе с гребенцами участвовали в разгроме турецких войск под Азовом. В XVI–XVII веках вместе с кабардинцами гребенцы участвовали в походах на Казыевы улусы, на шамхала Дагестана, на крымцев и ногайцев, обороняли Сунженский острог и другие российские укрепления от персидских, кумыкских и других войск. Кабардинцы и казаки защищали интересы России не только на Северном Кавказе, но и далеко за его пределами. В 1645-м году они помогали защитникам Черкасского городка. В 1677-м году казаки Терека вместе с черкасами-кабардинцами князя Каспулата сражались с турецкими и крымскими войсками под Чигирином (в Малороссии). И не случайно то, что в военной области казаки ценили и заимствовали кабардинское холодное оружие, конское снаряжение и т. п. До конца XVIII века казаки Терека посылались на службу в Кабарду, оттуда получали необходимые сведения, обменивались подарками с кунаками. Известны и встречи кабардинских князей в казачьих городках.

В процессе дальнейшего взаимодействия происходило заимствование в области материальной и духовной культуры кабардинцев и терских казаков. Добрососедские отношения облегчались сходным хозяйственно-культурным типом и связанными с ним ментальными установками, общими политическими устремлениями.

Не последнюю роль в налаживании отношений с казаками и Россией сыграла христианизация кабардинской знати. Во второй половине XVI века крестились сын Темрюка Михаил (что позволило ему стать московским боярином), затем – его сын и племянник. В XVII веке крещение приняли Сунчалей Сунчалеев, Алей-мурза Алегуков и ряд других представителей кабардинской знати. Вскоре этот процесс затронул и низы кабардинского общества. Так, в 1637-м году кабардинский мурза Муцал Черкасский сообщал о крещении в Терках его дворовых людей. Кабардинские ясыри (холопы-пленники), которые бежали в русские крепости и станицы, принимали крещение, назад их бывшим господам не выдавали. Указанный процесс привел к появлению компактных поселений крещеных кабардинцев. Например, уже в XVII веке рядом с крепостью Терки находились Черкасская слобода и квартал новокрещеных черкас.

В казачьи городки бежали и оседали здесь те, кому грозило наказание за проступки, кровная месть и т. п. В начале 30-х годов XVII века посол шамхала сообщал о беглом «черкашенине», который «жил у казаков». В свою очередь известно, что «воровские казаки» тайно жили в Черкасской слободе, где их «кормил» уздень[44] Казбеков.

Часть служилых кабардинцев, вошедших в состав казачьих войск на Тереке, со временем приняла крещение, обрусела, и лишь фамилии (Черкасский, Черкесов, Губжоков, Тамазин и пр.) напоминали о прежних этнических корнях. В целом, кабардино-казачьи связи и совместная служба оказали серьезное влияние на политические процессы, протекавшие на Северном Кавказе, на формирование кавказских черт в культуре гребенцов и терцев.

Служилые инородцы, находившиеся под началом кабардинских владетелей (князей Бековичей-Черкасских) многие десятилетия, в дальнейшем составили ядро Терско-Кизлярского войска, образованного в 1735-м году. В этом войске служили лучшие на Северном Кавказе разведчики, проводники, переводчики.

С укреплением позиций России на Тереке, особенно во второй половине XVIII века поток кабардинских ясырей, которые бежали в крепости и станицы, усилился. Переселение кабардинцев в российские пределы привело к привлечению их к казачьей службе. С основанием Моздока в 1765-м году была создана Моздокская казачья команда, которая состояла из крещеных осетин и кабардинцев. Ими руководил кабардинский князь Кургока (в крещении Андрей) Кончокин. Казаки этого отряда большей частью выполняли функции разведчиков, переводчиков, вестовых, военных почтарей и т. п.

В первой половине XIX века казачье-кабардинские отношения приобрели новые черты. Если раньше кабардинцы служили в основном