Вьетнамский Сталинград: сражение за Дьенбьенфу. Малоизвестные страницы войны в Индокитае. 1953— 1954 - Валерий Владимирович Иванов

Каждый третий пленный пытался бежать к своим и почти всегда – неудачно. Беглецы должны были преодолеть проволочные заграждения, минные поля и нейтральную полосу. Не имея информации об их расположении, сделать это было невозможно. Кроме того, французы открывали огонь на поражение без предупреждения. Редкие счастливчики, добравшиеся до своих позиций, также рисковали попасть под обстрел со стороны частей ВНА.

Вместе с тем было немало бойцов ВНА, которые шли на контакт с противником. Пленники («Prisonniers et Internes Militaires или Prisonniers Indochinois Militaires», «PIM»), соглашавшиеся сотрудничать с колонизаторами, пользовались некоторой свободой передвижения. Их привлекали на строительные работы, транспортировку раненых и на сбор грузов, сбрасываемых с самолетов311. В условиях блокады ценился каждый работник.

Доставка контейнеров была чрезвычайно опасным мероприятием. Обычно во время подобной ночной вылазки погибало до 50 % носильщиков из числа пленных312. За это «PIM» получали небольшую добавку к скудному пайку. Несмотря на тяжелые условия содержания, постоянный риск, вьетнамцы добросовестно выполняли возложенные на них задачи. Французы с удивлением констатировали, что не было ни одного случая, чтобы пленные пытались укрыть или похитить оружие из контейнеров.

Вероятнее всего, подобное поведение объяснялось безысходностью положения пленников. За кражу оружия из контейнера виновник был бы немедленно расстрелян французами. Если бы вьетнамцам все же удалось воспользоваться захваченным оружием, попытка прорыва к своим могла закончиться столь же трагически. Горький финал многих побегов стал весьма серьезным уроком для тех, кто только обдумывал освободиться таким образом.

Преодолеть минные поля и проволочные заграждения под огнем противника и своих соотечественников было практически безнадежным делом. Кроме того, если бы беглецу повезло, и он сумел бы добраться до позиций ВНА, его неизбежно ждал военный трибунал. Таким образом, своим повиновением пленные старались выиграть для себя несколько дней жизни.

Учитывая, что некоторые опорные пункты были отрезаны от центральной позиции, где были сосредоточены почти все запасы продовольствия, многие колониальные солдаты и офицеры продолжительное время сражались на пустой желудок. С прекращением централизованного снабжения осажденный гарнизон довольствовался либо запасами, которые быстро иссякали, либо случайными поставками по воздуху. Горячая пища стала редкостью для колониальных солдат, привыкших к комфорту и разнообразию в еде.

В конце апреля все военнослужащие, за исключением тяжелораненых, получали половину дневного рациона, полагавшегося по уставу. В него обычно входил рис, приправленный вьетнамским рыбным соусом «nuoc-man», с куском консервированного бекона. Французские солдаты презрительно называли эти консервы «мясом обезьяны»313.

Во время транспортировки не обходилось и без недоразумений. С 22 марта Д’Кастри настойчиво просил прислать боевое саперное снаряжение для ведения траншейной войны. Кроме того, он настаивал на доставке бронежилетов, чтобы снизить потери в личном составе. Однако требуемое стало поступать только через 3 недели.

Содержимое некоторых «посылок» выглядело просто абсурдно. В одном из контейнеров, попавших в руки французов, находилось 1640 комплектов для бритья, 2952 тюбика зубной пасты и… туалетная бумага314. Случалось, что несколько дней подряд колониальным артиллеристам доставляли ненужные в таком количестве консервы, а пехотинцам, страдавшим от недоедания, – снаряды.

Аналогичные случаи были массовым явлением во время окружения немецко-фашистской группировки в Сталинграде в 1942–1943 гг., под Тернополем в 1944 г. Нередко гитлеровцы, оказавшиеся в «котле», вместо боеприпасов и продовольствия получали груз явно иного качества, нежели патроны, медикаменты или консервы.

Еще одной негативной стороной воздушного снабжения стало то, что значительная часть грузов попадала в расположение противника. Как уже упоминалось выше, в конце марта – начале апреля войска ВНА, блокировавшие Дьенбьенфу, так же как и осажденные, испытывали серьезный недостаток боеприпасов, медикаментов, продовольствия, снаряжения.

Ошибочные сбросы грузов, предназначенных для французских войск, стали для вьетнамцев в какой-то степени решением проблемы доставки продуктов, боеприпасов, медикаментов. Вьетнамские части, имевшие стрелковое оружие американского или французского производства, основательно пополняли запасы патронов из контейнеров, сброшенных с самолетов противника. Таким же образом подразделения ВНА получали горючее.

Благодаря ошибочным сбросам удавалось улучшить питание бойцов. Вьетнамские солдаты, привыкшие к весьма скудному пайку, получали из трофейных контейнеров консервированную говядину компаний Mishaud и Alpeau, сыры фирмы Laughing cow. Курящие могли воспользоваться сигаретами «Gauloises» и «Bastos». Во вьетнамских окопах даже запахло французской парфюмерией, служившей антисептиком. Иногда в контейнерах с продовольствием «доставлялись» весьма аристократические подарки: банки с кофе «Nestor», пиво, коньяк, предназначенные для французских офицеров315.

Известно также, что вьетнамские пехотинцы стали одеваться в трофейный камуфляж парашютистов, каски. В лазаретах появились долгожданные медикаменты. Артиллеристы, имевшие на вооружении так же, как и французы, 105-мм гаубицы производства США, пользовались боеприпасами, по ошибке сброшенными в их расположение. В результате в 20-х числах апреля колониальным солдатам пришлось испытать на себе действие новых американских осколочных снарядов, оказавшихся в руках противника316.

Например, артиллеристы 320-й дивизии, испытывавшие недостаток боеприпасов к минометам, нередко «одалживали» их у соседних частей. Кроме того, каждую ночь вьетнамские бойцы отправлялись на поиски парашютных контейнеров с артиллерийскими боеприпасами. Таким образом, однажды за ночь было собрано около тысячи снарядов317.

Один из офицеров штаба лейтенант-полковника Лангле, узнав о фактах захвата вьетнамцами грузов, предложил умышленно сбрасывать в расположение противника заминированные контейнеры-ловушки. Кроме того, была высказана идея о создании снарядов, которые при артиллерийском залпе взрывались бы в орудийном стволе. Таким образом, вражеской артиллерии наносился бы урон несравнимо больший, чем в результате контрбатарейной борьбы или воздушных бомбардировок. Когда о проекте с ловушками узнали в Ханое, командование категорически его отвергло318. Заминированные боеприпасы могли по ошибке попасть к французским артиллеристам.

Помимо снарядов и продовольствия, из-за навигационных ошибок французские пилоты сбрасывали в расположение противника питание для раций, почту, траншейные перископы и столь необходимые медикаменты. Первая партия американских бронежилетов, в которых нуждался гарнизон Дьенбьенфу, попала в руки бойцов ВНА, а не колонизаторов. Иногда колониальная авиация преподносила своим врагам более дорогие «подарки».

15 апреля французский истребитель-бомбардировщик, попав под зенитный обстрел, ошибся в ориентирах и сбросил в расположение частей ВНА пластиковый мешок. В «посылке» были карты Северного Вьетнама со всеми французскими военными объектами, коммуникациями, радиокоды, а также подробнейшие аэрофотографии всех укреплений Дьенбьенфу319.

16 апреля еще несколько мешков с результатами аэрофоторазведки также угодили в руки вьетнамских бойцов. Бесценные посылки были немедленно переданы в штаб ВНА. На этот раз руководство вьетнамских коммунистических сил точно знало о ближайших планах противника, получив в свое распоряжение самую свежую информацию о структуре укреплений вражеской базы, видах связи. Кроме того, благодаря этим документам десятки тайных агентов колонизаторов, с таким трудом внедренных в структуры