Над облаками - Владимир Викторович Мороз

Семеныч рассмеялся, и от этого легкого доброго смеха у Ивана на спине выступил холодный пот.

– Ну, раз у тебя рука точная, набитая, тогда легко попасть. – Сутулый разлил спиртное по кружкам. – Я бы точно всё тело зэку истыкал, пока в нужное место уколол. И сам бы весь перепачкался, и его бы измучал. Лучше пулей. Только во время выстрела нужно шаг назад делать или жертве пинка в спину давать, чтобы брызгами форму не заляпать. Она ж казенная. Если сразу кровь не замоешь, потом тяжелее отстирать.

– Что побелел, солдат? – еще больше расхохотался усатый. – А ты думаешь, врагов революции жалеть надо? Будут даже на том свете знать, что нечего было свой поганый рот раскрывать супротив товарища Сталина. Я на полученную премию жене ладное платье справил, довольная была, всем подругам хвасталась. А на остаток детям целых два кило карамелек купил и самокат. Видел бы ты, как они на нем рассекают, одно загляденье. Вырастут – по моим следам пойдут.

Продолжая выпивать, чекисты еще больше хмелели, делясь секретами своего мастерства.

– Вот что я скажу, хлопцы, – Семеныч, поставив кружку на место, занюхал выпитый самогон рукавом и наклонился вперед, переходя на шепот, – такие, как мы, нужны при любой власти. Не каждый согласится грязную работу делать, кровь пускать. А справедливо это или нет – дело второе. Во все времена палачи в цене были. Вы думаете, когда немцы придут, им не понадобятся заплечных дел мастера? – Он пьяно улыбнулся, помахал указательным пальцем. – Нет, они чистенькими захотят остаться. Так что мы с вами точно без работы не останемся. Кто его знает, получится на восток пробиться или нет, говорят, там уже всё перекрыто. А здесь дом, имущество, авторитет.

Хлопнул выстрел, и Семеныч с простреленной головой повалился вперед. Иван вздрогнул, испуганно рывком бросился вперед, к машине, и залег за колесо, моментально трезвея. Остальные замерли, продолжая держать в руках кружки.

– Так и знал, что это еще та гнида. – Подошедший из сумрака лейтенант обвел подчиненных взглядом и убрал дымящийся пистолет в кобуру. – Быстро убрали эту тварь в кусты. Пусть там воняет.

После того как тело убитого утащили, шофер отнес импровизированный столик в сторонку, подальше от кровавого пятна. Вернувшиеся через пару минут чекисты встали рядом с ним, виновато глядя в землю.

– Всё, новый приказ получил. – Не обращая на них внимания, лейтенант присел на траву, подложив под себя взятую из кузова папку с личными делами арестованных. – Лететь нам не разрешают, как и выезжать из кольца на машине. Стало слишком опасно, а груз у нас очень важный, ни в коем случае не должен попасть в руки немцев. Поэтому начальник управления дал распоряжение: архив сжечь, а самим вернуться в город. Так что, Петр Яковлевич, – он кивнул водителю, – откачай из бака полведра бензина, будем устраивать пионерский костер. Остальным сгрузить всё в одну кучу.

Вскоре языки пламени, взметнувшись в небо, жадно поглощали бумажные папки с протоколами допросов, прикрепленными фотографиями, листками доносов, жертвенным огнем уничтожая последнюю память о загубленных человеческих душах.

Когда всё было уничтожено, лейтенант подозвал Ивана, стоящего подальше от костра, и сунул ему клочок бумаги:

– Боец, спасибо за помощь, можешь возвращаться в часть. Если будут вопросы, при желании твое начальство может связаться со мной, телефон на бумажке.

Козырнув, Иван повернулся и зашагал в сторону бригадных казарм, по пути спрятав листок в карман гимнастерки. Хмель к этому времени окончательно выветрился из головы, выдавленный событиями последнего часа. Хотелось поскорее уйти подальше от проклятого места, пропахшего откровениями палачей, смертью и пеплом.

– Здорово, Ваня, – улыбаясь, встретил его рядом с казармой Женька Чумаков, – ты какими судьбами?

Кратко рассказав свою историю, Иван, в свою очередь, узнал, что не очень давно в эвакуацию отправили часть семей комсостава, также вывезли знамя бригады. В расположении еще оставались хозвзвод, который охранял склады, и некоторые тыловые службы. Евгению было поручено встречать всех прибывающих десантников и составлять списки.

– Вся бригада разбросана, со штабом связи нет, никто ничего не знает, зампотыл приказал сидеть, ждать у моря погоды. Последние данные были, что остатки отступают в сторону Нежина, ведут бои. Нам здесь тоже несладко. Каждый день немецкие самолеты обстреливают аэродром и военный городок, – жаловался он Ивану. – Вечером начинается комендантский час, везде патрули, облавы, ловят дезертиров и шпионов. Казармы битком набиты солдатами из разных частей. Все кровати заняты, спят даже на полу. Так что можешь даже не заходить, поищи свободное место в клубе, там спокойнее.

– Ого, – присвистнул Иван, – а как бы мне в город сходить на часок?

– Да легко, – хихикнул Женя, от чего ямочки на щеках задорно запрыгали, – у меня пропечатанные бланки пропусков с собой. Завтра и сходишь, всё равно бездельничать будем.

16 сентября новый главнокомандующий Южным направлением маршал Тимошенко Семен Константинович, который три дня назад сменил на этом посту своего тезку Семена Михайловича Буденного, передал командованию Юго-Западного фронта устный приказ на оставление Киева и отвод армий на новый рубеж. Однако Михаил Петрович Кирпонос настаивал на письменном приказе. Он как человек советской бюрократической системы прекрасно помнил пословицу: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек». И очень не желал остаться «крайним» в подковерных играх военной элиты. Особенно накануне четко вырисовывающейся трагедии, по итогам которой обязательно будут искать виновного. В свою очередь, бывший нарком обороны Тимошенко, проглядевший начало войны и допустивший разгром Красной армии в приграничных сражениях, всего пару дней назад заверил самого Сталина, что Киев удержит. Поэтому очень боялся взять на себя ответственность за спасение фронта путем ухода из города. Пока высокие чины интриговали за счет умирающих на передовой солдат, пытаясь «взобраться на елку и не поцарапать шишку», то есть сохранить звания, должности, продпайки, привилегии и, конечно, жизнь, немецкая армия продолжала с запада наседать на ослабевшие советские войска, а с востока – укреплять линию окружения, готовясь сдержать предполагаемый прорыв.

В конце концов, в условиях постоянно скачущей радиосвязи, Кирпонос добился получения шифровки об отводе 37-й армии, сражающейся западнее города. Ссылаясь на нее, командующий тут же приказал всем подчиненным войскам осуществить отход, выйти за пределы кольца окружения и закрепиться на новых рубежах. Но это решение запоздало. За короткое время вермахт сумел создать второе кольцо окружения, подойдя вплотную к Борисполю с востока. Потеряв управление, поддавшись панике и неразберихе, понесшие к этому времени большие потери армии стали рассыпаться, превращаясь из