Вся правда о войне. Причины. Итоги. Потери - Александр Павлович Русаков

представляются вдобавок весьма сомнительными по своей сути и значению либо даже равнозначными для воевавших сторон. Кроме того, трудно поверить в то, что Гитлер был глупее немецких генералов-мемуаристов, учитывая его многолетнюю победную поступь в политических, государственных и военных делах. Любой человек, конечно, может ошибаться, но германский диктатор своей деятельностью доказал, что способен на ошибки не больше, чем те же немецкие генералы. При этом те или иные его решения, которые одни из них во время войны считали неверными, другие, напротив, вполне одобряли, а то и были их соавторами. Ведь Гитлер принимал решения на основе той информации, которую ему предоставляли прежде всего свои же генералы, а чаще всего и по совету тех или иных из них. Кроме того, поди сейчас проверь: что бы произошло, если бы было принято иное решение, нежели на самом деле принятое. Например, в августе 1941 года не были бы повернуты на Киев значительные силы группы армий «Центр», которые победоносно продвигались к Москве, затормозив в результате этого свое наступление на нашу столицу. Но откуда такая уверенность, что они Москву тогда бы взяли? А может быть, наоборот, оторвавшись от основных своих сил, они были бы окружены и уничтожены советскими войсками?

Пожалуй, единственной бесспорной большой личной ошибкой фюрера Третьего рейха в этой войне можно признать само ее развязывание, ибо она несла для Германии и лично для него слишком большие риски. Именно Гитлер был главным инициатором этой войны, несмотря на то, что некоторые из немецких генералов, дипломатов и других влиятельных лиц заранее высказывали свои сомнения в ее необходимости или в возможности достижения в ней успеха.

Что касается осенней распутицы, плохих дорог в СССР, сильных морозов, бескрайних русских просторов и их влияния на ход и результаты войны, то при всей их значимости в определенные ее моменты в целом они не могли играть в ней решающей роли. Как будто Красная Армия действовала в других условиях! Вроде бы присутствия потусторонних сил, которые бы чудесным образом согревали красноармейцев, осушали и выравнивали перед советскими машинами дороги, искривляли для сокращения их пути пространство и время, на полях сражений или в тылу замечено не было. Так что значение природных факторов никак не могло быть решающим в войне. При этом нельзя забывать, что неблагоприятные природно-географические условия территории СССР по сравнению с условиями зарубежной Европы играли отрицательную для нашей страны роль в деле подготовки к надвигавшейся войне.

Итак, и в этом вопросе автор будет верен обоснованной выше объективно-закономерной концепции факторов, лежащих в основе тех или иных тенденций и результатов этой войны. Исходя из этого, среди факторов провала немецкого блицкрига и первых крупных поражений фашистов зимой 1941—1942 года следует выделить объективные или имеющие высокую степень объективного содержания обстоятельства. При этом в целом наступившее в конце 1941 года изменение хода войны было закономерным. Однако нельзя недооценивать и некоторые явно субъективные факторы, к которым прежде всего следует отнести как ошибки А. Гитлера и немецких генералов, так и удачные решения военно-политического руководства СССР.

По степени своего объективного содержания, закономерности и значения факторы, обусловившие начавшийся в конце 1941 года перелом в войне, можно ранжировать приблизительно в следующей приводимой ниже последовательности. Но при этом важно подчеркнуть, что ни один из них не был сам по себе безоговорочно решающим, а некоторые из этих факторов являются довольно спорными по своему характеру и важности.

Во-первых, СССР обладал очень прочной политической, идеологической и социально-структурной системой, имел весьма жесткий характер управления и высокую степень единства общества и дисциплинированности населения, что обеспечило ему организованное и упорное сопротивление врагу практически всего народа, по крайней мере не попавшего под оккупацию (хотя и в ее условиях многие наши соотечественники продолжали бороться против врага), эвакуацию в тыл огромной части материальных средств и кадров, достаточно высокую морально-политическую устойчивость войск и превращение тыла в единую и прочную базу для борьбы с врагом. Сталинский призыв «Все для фронта, все для победы» довольно быстро стал смыслом жизни и руководством к повседневной деятельности подавляющего большинства населения страны. Поэтому советские власти оказались способны мобилизовать для ведения войны более крупную долю своих ресурсов, чем Германия. Чем дольше шла война, тем в принципе этот фактор имел все большее значение.

Во-вторых, население СССР, как и его руководство, в силу особенностей своего менталитета и традиций оказались готовы к большему напряжению сил и самопожертвованию. Напротив, нацистское руководство Германии, немецкие аристократы и буржуа надеялись победить нашу страну без чрезвычайного напряжения сил и минимумом жертв. Сравнительно легкой победы ждали и широкие круги населения Германии, привыкшие к таким успехам в ходе предшествующих кампаний. Поэтому, когда в войне против СССР начались большие трудности, им бфло сложнее перестроиться на более самоотверженное в ней участие.

В-третьих, территория СССР была слишком велика даже для захвата ее основных частей в скоротечной войне. И хотя этот фактор имел и негативную для нас сторону – большее транспортное плечо, в самые трудные моменты войны он становился одним из самых спасительных для нашей страны.

В-четвертых, в СССР были слишком плохие по сравнению с европейскими дороги, а многие его важные центры находились за многочисленными лесами, болотами, реками и озерами, что сильно нивелировало большое преимущество немецких войск на этом этапе в моторизованности и техническом уровне, постепенно почти лишая их основного козыря, которым они били армии почти всей Европы. Особенно теряло свою значимость их техническое превосходство с наступлением осенней распутицы.

В-пятых, немцы и их союзники по мере углубления на советскую территорию постепенно утратили свое изначальное преимущество в коммуникационно-транспортных возможностях, сильно оторвав свои передовые части от основных баз снабжения, при более разрушенной и уязвимой для ударов транспортной инфраструктуре, которой они были вынуждены пользоваться на обширной оккупированной территории нашей страны. При этом, как обоснованно отмечает Ю. Веремеев: «Значительный просчет допустил Генштаб Сухопутных Сил Вермахта в расчетах снабжения наступающих армий. Они не смогли учесть того, что раз советская железнодорожная колея шире западноевропейской, то до ее перешивки будет невозможно использовать немецкий подвижной состав. Использовать же в это время советский подвижной состав может оказаться невозможным из-за того, что Советы постараются угнать весь свой подвижной состав (что и случилось). Они не могли взять себе в голову, что в условиях советского централизованного государственного управления железной дорогой это может произойти. …Также они не учли, что при плохо развитой автодорожной сети в СССР основу перевозок составляет железнодорожный транспорт» [158].

В-шестых, подавляющее большинство советских воинов, в отличие от немецких, составляли вчерашние крестьяне и крестьянские