Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев

Первый за три дня до Нового 2023-го. Вдруг звонок – ждите гостей, оденьтесь подобающе. Это было кино от Пригожина. В его фирменном напоре с ходу принялся работать на камеру. С честными глазами доложил, что написал весточку Зеленскому к Новому году, этакий привет пану президенту от бойцов «Вагнера» с пожеланием от всего сердца поражения в наступающем Новом году.

Дальше сказал, что такой серьёзной компании, как «Вагнер», несерьёзно отправлять письмо пану президенту по почте. У «музыкантов» в арсенале лучшая в мире самоходка «Малка» – мгновенно громко доставит уважаемому адресату красочно оформленную весточку. И протягивает Роброю листок с поздравлением! Содержание оного не оглашалось на камеру. Скорее всего, пиарщиков Пригожина на идею с посланием пану президенту натолкнуло знаменитое полотно Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Вдохновлённые скабрёзным стилем письма к султану казачков-запорожцев, пиарщики разошлись в творческом азарте и такие кренделя понакрутили, что Евгений Викторович воздержался озвучить сей не совсем цензурный шедевр во всенародный эфир. Посему Роброй из рук в руки получил от руководителя компании чистый лист бумаги. Зрители его девственности не увидели, Роброй заверил на камеру Пригожина, «Малка» своё дело сделает, адресат в срок получит поздравление.

На втором плане в кадре стояла грозная «Малка». Пригожин, указывая на внушительное орудие, с гордостью сказал, что самоходка день и ночь уничтожает врага снарядами 203-го калибра. Она пульнёт письмо пану президенту. Между строк остался факт неисправности в тот день искомой «Малки». Однако вскоре она стала героиней другого репортажа с участием руководителя компании. Ровно через три дня, тридцать первого декабря в девять вечера, Пригожин снова заглянул с видеооператором на батарею. Вот тогда «Малка» Роброя постреляла на камеру и не холостыми, передала осколочно-фугасный привет укропам в Бахмуте. Поздравляя с Новым годом своих бойцов, Пригожин подарил всему расчёту по ножу «Вагнера» – агрессивного чёрного цвета клинок с символикой компании на рукоятке. Роброю, кроме того, вручил «Кровавую монету ЧВК «Вагнер» – золотую медаль. В ней было двадцать граммов золота 585-й пробы.

Пригожин уехал, парни тут же обступили Роброя плотным кольцом, разглядывая награду. На лицевой стороне по центру пятиконечная звезда в перекрестии двух ножей, надпись по кругу «ЧВК Вагнер Кровь Честь Родина Отвага», на обороте череп без челюсти в прицеле.

– Живая денежка на чёрный день! – попробовал на зуб медаль Мадьяр. – Золотишко всегда в цене! Если что – продать можно…

– И пропить! – хохотнул Гера.

– Одно у тебя на уме, – не обиделся Мадьяр.

– Почему у меня на уме, кто из нас войной закодировался?

– А сам-то!

Роброй первый раз звонил Виктору в середине мая, спрашивал, собирается или нет возвращаться в «Вагнер». Ему предложили командовать батареей, хотел позвать к себе. Виктор тогда ещё пребывал в счастливом неведении о своей болезни, сказал, что планирует десятого июня появиться в Молькино. И вот звонок, когда ни о какой батарее речи быть не могло.

– Прости, брат, до меня дошли сведения о твоей болезни.

– Откуда?

– Не суть важно, Витя. Все мы под Богом, с каждым может случиться. Ты воин, принимай свою болезнь как ранение, лечение которого зависит не только от лекарств, процедур, докторов, оно требует твоего настроя на победу. Ты ведь знаешь, что такое тяжёлое ранение?

– Да, год лечился.

Это была вторая чеченская война… Срочку он служил в стройбате, демобилизовался, потолкался на гражданке и вернулся в армию контрактником. Предложили артиллеристский полк в Таджикистане. Что прельщало – год шёл за три. И деньги хорошие, и пенсия раньше. Три года отслужил в жарких краях, порядком надоело, в 2001 году попросился в Чечню. Здесь жарко было не от палящего солнца. Артиллеристы не штурмовики, чаще издали накрывают противника, но тоже гибли. В тот день поступила команда идти на ликвидацию базы банды. Хорошо поработали из миномётов, уничтожили большой схрон оружия. На обратном пути расслабились и угодили в засаду. Банда ждала в ауле. Казавшаяся полусонной улица загремела пулемётом, заговорила автоматной скороговоркой. Две пули одна за другой ударили ему в голень, перебили кость. Резкая боль, нога подкосилась, упал, дальнейшее помнит смутно.

Повезло, эвакуировали в госпиталь в Ханкалу, а туда накануне десант «академиков», докторов из Военно-медицинской морской академии Санкт-Петербурга нагрянул, наших солдатиков на ноги ставить. Заодно самим повышать квалификацию, в Санкт-Петербурге огнестрельных и минно-взрывных ран раз-два и обчёлся, в Чечне с избытком. «Академики» привезли с собой аппараты Илизарова. Рана открытая, ступня безжизненно висела на мышце, гипс не поставишь, обычный хирург оттяпал бы ничтоже сумняшеся, «академики» собрали голень Виктора аппаратом Илизарова, и на «Скальпеле», летающем госпитале, переправили раненого в Северную столицу в свой госпиталь.

– Восемь месяцев в Питере в госпитале лежал, – рассказывал Виктор Роброю. – На самом деле врачи – кудесники, ты же знаешь, почти не хромаю.

– Вот и эту болезнь воспринимай, как боевое ранение. Что бы ни говорили врачи, не впадай в отчаяние. Медикаментами, травами лечись. Это теперь твоя работа. Не вешай нос, не опускай руки. Конечно, тяжело – больницы, анализы, поликлиники, никому не пожелаешь, но терпи. Быстро не получится. Только, брат, не опускай руки! Держи рубеж… И победа будет за нами!

Весь день ходил под впечатлением звонка Роброя. Сентиментальным того не назовёшь. Получается, узнав о его болезни, не махнул рукой – отработанный материал, не списал.

Ещё больше удивил звонок Мадьяра.

– Витя, ты болеть зачем? – взял быка за рога Мадьяр. – Мы ведь с тобой должны снова в «Вагнере» встретиться. Я осенью собрался.

Виктор не был уверен, что когда-то с ним обсуждал планы нового контракта с «Вагнером», скорее, нет, но уточнять данный факт не стал. И постарался увести разговор от темы болезни, не хотел сочувствия:

– Мадьяр, ты собрался на войну, а как же крыша дома?

– Знаешь песенку: а крышу можно матом обложить! – хохотнул Мадьяр. Был он по жизни громким, в трубку едва не кричал. – Это ты не беспокойся. Я как вернулся домой, откладывать в долгую коробку не стал. На вагнеровские деньги купил металлочерепицу, нанял бригаду.

– Мадьяр, ты уж прости меня гада, не могу не поинтересоваться – колдыряешь?

– Сегодня жуткий сон видел. Наш блиндаж, у меня бутылка водки. Я её из горлышка отполовинил, вдруг Пригожин с кувалдометром, хитро так говорит: «А что это мы тут, Мадьяр, загорланиваем?» И кувалду поднимает. Здоровенная такая, ручка красная, будто кровью крашена… Проснулся в поту…

– Ты не увиливай, говори прямо – колдыряешь?

– Держусь.

– Молодец! Горжусь тобой! Что значит мужик!

Свой позывной Зуфар Мадьяров взял от фамилии и стал проходить в списках «Вагнера» Мадьяром. Беззлобный, но хитроватый, себе на уме татарин. Про себя говорил:

– Я «Вагнером» закодировался. Жил, как в том стишке: «Встану утром рано, посмотрю на рожу. Больше пить не буду, но и меньше тоже». Сколько раз клялся себе, жене, родителям не пить. Да куда там. День, два, максимум неделю и всё пёс под хвост.

Его поправляли «псу под хвост».

– Ну да, пёс под хвост! – стоял на своём Мадьяр.

Мадьяр жил в Татарии в небольшом посёлке. По слабохарактерности ничего с пристрастием поделать не мог. Жена ушла, устав от его беспробудного пьянства… Был из тех любителей стакана, кому стоило помазать язык, и тормоза летели «пёс под хвост».

Устал от себя такого, а ничего поделать не мог. Надоумил дальний родственник. Столкнулись на сабантуе. Родственник когда-то окончил Казанское танковое училище, служил в армии, демобилизовавшись, подписал контракт с «Вагнером».

– У «музыкантов» думать не моги о водке, – рассказывал о компании, её особенностях. – В двадцать четыре секунды вылетишь, а если других подставил по пьяни, могут и обнулить.

– Как это? – удивился Мадьяр.

– Это война, детка. Скотчем замотают, долбанут кувалдой по башке и привет, погиб смертью храбрых, но наград домой не пошлют.

– Правда, что ли?

– Сам не видел, но слышал. А что трезвость у «музыкантов» зуб даю – две командировки в Сирию за спиной.

Мысль запала в нетрезвую на тот момент голову Мадьяра, а когда мозги прояснились, начал звонить родственнику-танкисту с вопросом, как попасть к «музыкантам».

– Решил дать печени отдых? – подсмеивался родственник.

– И денег подзаработать. Крышу надо перекрыть. Отец ругается, шиферу сто лет в обед, лежит без движения…

Службу Мадьяр нёс неплохо, но был с ленцой. Роброй заставлял учиться, если сидели без снарядов, такое после Нового 2023 года случалось часто с 203-м калибром. Пригожин не зря