Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев

костерил последними словами Министерство обороны в Телеграме. При вынужденных паузах и в свободное время Роброй тренировал расчёт, не давал расслабляться, добивался взаимозаменяемости подчинённых, чтобы подносчики и заряжающие учились быть наводчиками. Мадьяр отлынивал, отговаривался.

Виктор так и не узнал, кто инициировал звонки к нему. Считал, Роброй всех оповестил и попросил. Было так и не совсем. На самом деле началось с коллеги Мадьяра по подноске снарядов – Геры Сазонова, тот был из Белгорода. Он сдружился в батарее с земляком Виктора, омичом с позывным Шербакуль, тот воевал в расчёте «Гиацинта». С ним Виктор столкнулся в поликлинике и честно рассказал о себе. Просил не распространяться, но у Шербакуля водичка не задержалась, рассказал Гере, а тот позвонил Роброю. Командир обзвонил расчёт – парни, надо брата поддержать.

Сам Гера сначала переговорил с дядей, лишь потом позвонил.

– Витя, – сказал, перейдя к делу после вступительных слов, – у меня дядя заведующий отделением в онкологической больнице в Белгороде. Будет надобность, приезжай, обследование, лечение – дядя обещал полное содействие. Он человек слова. Пришли копии анализов, дядя посмотрит. Для воина-фронтовика и твоего однополчанина, сказал, всё сделает. Надумаешь, родители мои согласны принять тебя.

Гера был самым молодым в расчёте «Малки». «С бодуна на войну попал», – смеялся над собой. Белозубый, смешливый, широченные плечи, рост сто восемьдесят пять сантиметров, кисть как лопата, волейболом занимался, с пятидесятикилограммовыми снарядами обращался шутя. Сам из Белгорода. Попал в ситуацию – куда ни кинь, клин. Работал администратором гостиницы, большой отель, служба непыльная, в один момент поцапался с хозяином. Началось с ерунды, слово за слово, а там и кулаком по столу. Кулаком по столу ударил хозяин, что Геру страшно возмутило, ничего умнее не придумал, как схватить хозяина за грудки. Прав оказался тот в данном споре, у кого больше прав, Геру с работы уволили-погнали.

Как всегда, одно цепляется за другое – ещё и дома поскандалил с родителями. Психанул и поехал в Ростов-на-Дону к друзьям по спорту настроение поднимать. Понятно, настроение чаем с лимоном не поднимешь, благо, деньги имелись, расчёт получил. Погулял в Ростове, махнул в Краснодар, там последние деньги просадил и оказался в одно не самое доброе утро без гроша в кармане. Вариант позвонить родителям, попросить денег, не рассматривал – ещё чего, будет он унижаться. Про Молькино и ЧВК «Вагнер» знал. Поразмыслив не совсем трезвой головой, направился на автовокзал, оттуда каждый час отправлялся автобус в Горячий Ключ, а это мимо Молькино. Билет стоил по современным меркам копейки – рублей сто пятьдесят, может, двести, но и этого у Геры не было. Выделил среди пассажиров двух молодых парней, по внешнему виду и рюкзакам камуфляжной раскраски решил – в Молькино.

– Парни, вы в Молькино.

– Допустим.

– К «музыкантам»?

– Допустим.

– Довезите, денег нет.

– Ты что вот так в «Вагнер» наладился?

Вопрос был резонный. С собой у Геры из багажа был худенький полиэтиленовый пакет.

– Получается так, – с обескураживающей улыбкой развел руками Гера.

В Молькино окончательно проспался, но решение не поменял, да и денег на обратную дорогу, как помните, не имелось. Предложили пойти в артиллерию.

– Гера, спасибо за заботу, – поблагодарил однополчанина Виктор за приглашение в клинику к дяде. – Не буду говорить «нет», всяк в жизни может обернуться. Пока омской медициной обхожусь. Спасибо, брат.

– Дядька говорит, нельзя раскисать. Держи хвост пистолетом! Болезнь ищет слабое место…

– В «Вагнер» не собираешься? – спросил Виктор.

– Пока нет. Но если хохлы будут доставать. Лезут и лезут к нам на Белгородщину. Нашу бы «Малку» сюда…

От кого не ожидал звонка, от Икара. На «Гиацинте» был наводчиком. Хороший боец, воевал в Сирии. Одинокий волк. Ни с кем не сходился. В свободное время занимался спортом, читал. Виктор и сам книгочей. Когда зашли в Покровское, Икар обошёл едва не все более-менее целые дома в поисках книг. Предпочитал исторического характера, биографии знаменитостей. Но от разговоров о книгах или о чём-либо другом уходил. Не подпускал к себе.

И вдруг позвонил.

– Витя, привет, – начал, – слышал о твоей болезни. Не знаю, как к Богу относишься. Я, по большому счёту, христианин одно названье… Ну крещён, ну пояс с молитвой мать даёт, как на войну ухожу, держу при себе. А тебе что хочу сказать: у моей тёти была онкология. Врачи говорили – всё. Она поехала по монастырям. И ведь прошло. Мать говорит – чудо с Леной произошло. Не исключай эту возможность. Кто его знает. А я в Сирию собрался…

Самолёт с Пригожиным разбился в тот день, когда Виктор прошёл третью химию. Ехал из больницы в маршрутке, открыл Телеграм… Все дни после этого жадно просматривал новости, всё было туманно. Создавалось впечатление, с ходу не могли идентифицировать, кто есть кто из погибших, определить Пригожина, не называлась дата похорон. Виктор не мог избавиться от мысли, может, Пригожина и вовсе не было в самолёте – это мистификация. Миновал один день, второй, пятый… Ясности не прибавилось. Позвонил Роброю. Было опасение, связи не будет, находится в зоне недоступности. Ответ последовал сразу:

– Витя, привет! Молодец, что звонишь. Я и сам собирался, на недельку домой на побывку приехал, но закрутился, дел по горло – родители, дети. По моим сведениям, опознали Пригожина, едва не завтра похороны. Есть несколько вариантов с кладбищами, возможно, рядом с отцом, но всё неопределённо. Точно знаю, провожающих минимум. Я собрался лететь, сказали – не надо. С командиром «Вагнера» тоже непонятно, вроде ставят Седого. Знаю его по Сирии, когда Пальмиру брали. Воевал в Афгане. Время покажет. У тебя как дела?

– У меня октябрь покажет. Ещё три химии впереди, потом будут смотреть доктора – надо ли операцию. Надеюсь на октябрь…

– Витя, надейся…

– Будет всё хорошо, пойду работать в школу…

Почему-то захотелось поделиться с Роброем планами. Никому пока не говорил, для себя решил, выкарабкается – пойдёт в школу. Уже не в охрану, как работал до «Вагнера», а учителем.

– Вот это правильно! – поддержал Роброй. – Мужиков надо мужикам воспитывать, а то учителя – сплошь бабы, парни инфантилами выходят из школы. Сталкиваюсь с ними и удивляюсь, вроде хорошие ребята, а в голове такая мутота. Привыкли, что с ними цацкаются.

– Я почему сразу после педуниверситета не пошёл в школу, я точно цацкаться не буду. Могу и грубо…

После Чечни, залечив рану, Виктор поступил в педагогический университет на заочное отделение, окончил, а получив диплом учителя, остался работать в охране. А теперь жалел, надо было сразу начать преподавать. Бессонными ночами в больнице представлял, как он приходит в свою родную школу, идёт по длинному коридору, заходит в свой класс, встаёт у доски, обязательно наденет медаль «За отвагу», что получил за Чечню.

На первом уроке расскажет о войне в Чечне и особенностях современной войны на Украине. Убедит их, что эта война необходима для мирной жизни в России. Для мира в Омске нужна победа на Украине. Расскажет о великих полководцах Суворове и Ушакове, Нахимове и Кутузове, Жукове и Сталине, расскажет о Пригожине, Роброе, настоящих воинах, настоящих мужиках. Расскажет об окопном братстве…

Только бы вылечиться…

Волонтёр преподобного Серафима

Знаменская дружина

Знаменский храм люблю за солнечность. Даже в пасмурные дни пронизан светоносными потоками. Возвышенно, уютно, ощущение – ты пришёл домой и не в будний день, а в праздничный, когда соседствуют сердечность и торжественность, теплота и подобающее убранство дома. Грешен, в этот храм заглядываю от случая к случаю, оказавшись по какой-то светской надобности поблизости. Коротко помолюсь, к иконам приложусь, свечи поставлю и дальше. Но никогда не пройду мимо.

В тот послеобеденный час, зайдя в церковь, как обычно поставил свечи, обошёл иконы и отправился в спортзал. Да-да, при храме спортзал, я и сам не знал, пока не познакомился с рабом Божиим Михаилом, который организовал при церкви клуб рукопашного боя.

«Знаменская дружина». Михаил – приверженец принципа «добро должно быть с кулаками», который возглашал в своей книге «О сопротивлении злу силой» русский философ Иван Ильин. Михаил учит мальчишек, молодых парней быть мужественными, храбрыми, воспитывает из них воинов Иисуса Христа.

На глухой стене спортзала большой плакат-картина (не будем говорить «баннер»), на втором плане изображена мирная лошадка с плугом в борозде, на переднем – богатырь-землепашец с топором в руке. Он смотрит вдаль, всем своим видом говоря тем, кто собрался недобро показаться из-за горизонта: мы земельку пашем, но если что – топор под рукой. На плакате цитата