Русская Арктика: лед, кровь и пламя - Светлана Геннадьевна Самченко

Глухая ночь не скрыла от населения порта тот злосчастный миг, когда «Минин» с «Ярославной» выдернули из стылого донного грунта якоря – пароходы «провожала» возмущенными криками целая толпа горожан. Вслед уходящим кричали разные оскорбления, швыряли всякий сор. И тут кто-то в серой шинели без погон, выхватив в сердцах наган, зло и безнадежно шмальнул вслед уходящему ледоколу…

«Минин» не нашел ничего лучшего, нежели в ответ полоснуть по скоплению людей на берегу из пулемета, установленного на надстройке. Несмотря на то что там были и бывшие соратники Миллера, которых заставило объединиться с революционно настроенными портовыми рабочими, рыбаками и докерами откровенное предательство генерала. И началось! Загремели с берега уже не одиночные хлопки ручного стрелкового оружия, а весь арсенал береговой охраны. «Минин» вызвал расчеты к пушкам… В результате и с той и с другой стороны было немало жертв. Так, под огнем, беглецы и покинули город.

Возмущенные горожане и брошенные на произвол судьбы своим генералом бойцы легко подбили «Канаду» «догнать подлого “Минина” и всыпать ему по первое число». Наскоро закончив угольную бункеровку и прием воды, ледорез устремился в погоню.

Тем временем «Минин» в море встретил ледоколы «Русанов», «Сибиряков» и «Таймыр». Силой оружия принудил остановиться и отобрал у них уголь – весь, что был. А потом пересадил к себе их пассажиров – из числа офицеров и чиновников прежней власти, а также тех, которые были при деньгах и соблазнились идеей эмигрировать в Норвегию. Прочих людей бросил на борту пароходов, не способных теперь даже отогреть себя, не то, что двигаться… По сути, это означало, что несколько сотен человек были обречены им на скорую смерть в ледяном море.

Но на перегрузке угля «Минин» потерял много времени. Беглый ледокол медленно пробирался вдоль самого берега, натужно урча машинами и еле ворочаясь от перегруза в узкой колее пробитого фарватера. Периодически ему приходилось подсвечивать себе путь прожекторами в густой полярной ночи, и этим-то он себя и выдал.

«Ярославны» с ним уже не было… Ее и «Минина» к тому времени уже несколько часов вызывали по радиотелеграфу из Архангельска:

«19/II, 24 ч. Посыльному судну “Ярославна”. Исполнительный комитет Архангельских профессиональных союзов предлагает Вам немедленно сдаться до 6 часов утра.

Противном случае за последствия не отвечаем. Исполком».

«20/II, 18 ч. Ледоколу “Минин”… В Мурманске советская власть. Стремясь избежать излишних жертв, предлагаю вам сдаться. Гарантируем жизнь всем сдавшимся. Исполком».

Сдаваться беглец явно не намеревался. А «Ярославну», видимо, бросил во льдах. На мысе Сосновец с маяка заметили осторожно ползущий под берегом ледокол, и в адрес ледореза «Канада» полетела радиотелеграмма:

«Сосновец. № 48, 20/II, 21 ч. 30 мин. На зюйд у мыса Бабьего виден огонь парохода, идущего по направлению от берега на ост с прожектором».

В Йоканьге интервенты в свое время устроили тюрьму для большевиков и посадили охранять ее отряд белофиннов. Теперь арестанты побили и заперли под замок оставленную без поддержки охрану, организовали ревком и доложили по радио в Архангельск:

«Архангельск. Исполкому. Йоканьгская тюрьма освобождена без эксцессов. Начальник арестован командой караула по нашему соглашению. Временно избрали комитет. Шлите указания, сведения убежавшей власти. Комитет Йоканьги».

Город ответил:

«Дорогие друзья! Власть сбросили 19-го. Миллер и вся знать удирают на “Минине” и “Ярославне”. В погоню вышел вооруженный ледорез “Канада”. В случае благополучного исхода дали распоряжение взять вас всех в город. Местная тюрьма освобождена. Выпущены все. Теперь полна офицерами с фронта и другими белыми… Советские войска ожидались утром, но, видимо, будут только ночью… Получили поздравление из центра. По уездам власть старая рушится повсюду… Жизнь в рабочей среде сразу ожила. Другая присмирела. Не падайте духом. Скоро будем опять вместе. О себе полнее давайте знать и чаще».

Они и дали – не только о себе, но и о сбежавшем ледоколе с генералом:

«Из Йоканьги. 20/II, 21 ч. 42 мин. Архангельск. Исполкому. Маяк Инцы извещает: в 10 километрах у Сосновецко-го маяка на горизонте показался двухтрубный пароход, идущий по направлению на норд…»

Из Архангельска тут же дали знать об этом ледорезу. Тот устремился в указанные координаты. На борту ледореза – отряд красногвардейцев из портовых рабочих, усиленный солдатами и матросами, общей численностью около 180 душ. На палубе – два 76-миллиметровых орудия. Удастся ли этими силами остановить беглеца?

На рассвете 21 февраля ледорез миновал траверз Зимнегорского маяка – на 17-узловом, предельном ходу, пользуясь разводьями и местами форсируя небольшие гладкие поля. Фактически «Минин» сам помог себя найти: в отличие от южных морей, северные хорошо хранят следы. Особенно – следы ледоколов…

В 11 ч. 50 мин. ледорез заметил «Русанова», «Сибирякова» и «Таймыр». Пароходы стояли во льду без движения, но пробитый рядом с ними фарватер не оставлял сомнений в том, куда подался окаянный «Минин» со своим генералом. Погоня вступила в завершающую фазу…

«”Канада” – “Минину”, 12 ч. 30 мин. “Минин”, сдавайся или буду атаковать! “Канада”».

Ответом на это предложение был выстрел. К счастью, «Минин» не попал, снаряд с шумом ухнул в ледяную воду и канул на дно, не разорвавшись – всего лишь перевернув несколько льдин. Ледорез «Канада» отозвался трескучим залпом трехдюймовок. Закипел бой – единственный в мировой морской истории бой ледоколов в приполярных водах…

Снаряды надкалывали лед, над свежими полыньями густо поднимался пар. Попаданий пока не было – опыта стрельбы на маневре у «Канады» было не больше, чем у «Минина». Зарядил снег, сгустилась мгла – дело шло к жестокой февральской пурге. Видимость упала почти до нуля. «Минин» воспользовался ухудшением погоды и снова попытался удрать. Но напоролся на выходе из горла залива на такие льды, что до утра бесполезно тыкался в них своим тупым тяжелым носом. И ледорез вновь его настиг.

«“Канада” – “Минину” (без датировки). “Минин”, сдавайся, а то бью в цель. “Канада”».

«Минин» снова принялся стрелять и близким разрывом сорвал ледорезу одну пушку. При этом был еще поврежден и палубный настил. Начало сказываться и превосходство «белого» ледокола в артиллерийском вооружении. А тут еще справа по курсу «Минина» показалась полоса чистой воды, и он не преминул воспользоваться возможностью туда сунуться.

И что теперь делать? Опять догонять. А не получится ли, как в бородатом анекдоте: «Ловили мы разбойников, ловили, а как поймали – они нас и ограбили?»… Дерется-то «Минин», пожалуй, что и получше…

Судовой комитет и командование революционного отряда «Канады»