Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

их стоянок и базирования. Более того, с началом крупных операций против партизанских формирований пособники врага получили дополнительную возможность для захвата имущества граждан, заподозренных в связях с «бандами». Если раньше поборы и реквизиции приносили небольшую выгоду, то систематический угон скота и вывоз продовольствия в период карательных экспедиций, когда ограблению подвергались жители нескольких районов, позволял коллаборационистам неплохо обогащаться. В докладе за июль 1942 г. отдела пропаганды «У» подчеркивалось, что «старосты и бургомистры с удовольствием помогают пропаганде, потому что приветствуют ее инструменты для улучшения собственного положения»[712].

Со своей стороны партизаны вели непримиримую борьбу с коллаборационистами. Истребление старост и полицейских являлось постоянным атрибутом многих операций по освобождению сел и деревень. Эти показательные расправы вызывали непередаваемый ужас. В донесении за август 1942 г. отдела пропаганды «В» сообщалось о том, что в районах, где господствуют партизаны, «сотрудники полиции часто либо убегали, либо сдавали свои удостоверения и оружие немецким властям»[713]. Германские служебные инстанции старались пресечь панические настроения. Иногда это получалось, в том числе с помощью выдачи продпайков, наделения землей, но было немало эпизодов, когда «стражи порядка» бросали службу или уходили к партизанам.

Разгром местных органов управления негативно отражался на ведении пропаганды. Враг напряженно реагировал на подобные случаи, и если появлялась возможность, то направлял в районы, где наметились признаки разложения, группы пропагандистов, снабженных необходимыми материалами. После личных бесед настроение изменников, как правило, менялось в лучшую сторону. Однако эти мероприятия носили в основном спорадический характер, и спустя несколько недель работу приходилось начинать заново.

Весьма неблагоприятно для противника развивалась обстановка в областях, граничивших с партизанскими краями. Органы «нового порядка» здесь не приживались. Управленческие структуры оккупантов появлялись на этой территории вновь только после боевых операций, когда партизан удавалось несколько потеснить или выдавить в соседние районы. Повторное освоение этих областей сопровождалось обильным использованием пропагандистской продукции, в том числе антипартизанского содержания. В распространении газет и листовок принимал участие почти весь личный состав, начиная от командиров районной жандармерии, бургомистров и заканчивая начальниками постов[714].

Привлечение сотрудников полиции и административных работников к пропаганде против партизан не ограничивалось раздачей соответствующих агитационных материалов, зачитыванием распоряжений и приказов германского командования. Представителей местной власти нередко подключали к акциям, организованным отделами пропаганды вермахта. Бургомистров и членов самообороны призывали собирать население на митинги в центре поселков и местечек, расклеивать плакаты и объявления. На собраниях руководителям общин и старостам предоставлялось слово. Если районные и волостные начальники относились к числу идейных сторонников оккупационного режима, их выступления могли отличаться необычайной резкостью. Особо выдающиеся речи, в которых упоминались имена партизанских командиров, немцы записывали, а потом публиковали в листовках со стандартным наименованием «Ответ главарю банды»[715].

Важным компонентом антипартизанской пропаганды являлась героизация полицейской профессии, создание позитивного имиджа местных властей. Для этой цели противник использовал радио и периодическую печать. В частности, в тылу группы армий «Центр» летом 1942 г. выпускались газеты «Новый путь» («Der neue Weg»), «Колокол» («Die Glocke»), «Новая жизнь» («Neues Leben»), журналы «Бич» («Die Geizel») и «На переломе» («Zeitwende»)[716]. На страницах этих изданий появлялись заметки, очерки и корреспонденции о «самоотверженной работе служащих новых учреждений» и «храбрых поступках» бойцов полицейских отрядов. Показательный пример – статья коллаборационистских журналистов А. Муравьева и П. Иванова «Рожденные в огне», опубликованная в журнале «На переломе» и представляющая собой настоящий панегирик смоленской полиции: «В огне развалин родилась нужная, своевременная организация. И когда видишь дисциплинированного, подтянутого бойца Стражи – радостью наполняется сердце. Стража – не только блюститель порядка, защитница его интересов, это прочный мост между борющимися за лучшее будущее германским и русским народами»[717].

В газете «Новая жизнь» (Старый Оскол) 22 ноября 1942 г. была размещена следующая заметка: «В городе Венгерской Жандармерией организованы отряды русских добровольцев – народная милиция. Наиболее сознательная часть русского мужского населения, способного носить оружие, добровольно изъявила желание сотрудничать с союзными армиями в борьбе с жидовско-большевистским режимом. Венгерское командование считает факт организации добровольных отрядов милиции показателем высокой сознательности лучшей части населения»[718].

Противник всячески агитировал население вступать в местные вооруженные формирования, чтобы «бандиты» везде получали достойный отпор. Повсеместное их уничтожение называлось залогом нормальной жизни. В борьбе с партизанами следовало равняться на тех, кто уже доказал свою преданность. Поэтому оккупационные издания придавали немалое значение описанию «подвигов» бургомистров, полицейских, членов самообороны и охранных команд.

Факты о «героическом поведении» коллаборационистов попадали в газеты разными путями. Помимо корреспондентов, непосредственно собиравших соответствующие материалы в районах, где дислоцировались немецкие и полицейские гарнизоны, сами «стражи порядка» готовили письма, в которых рассказывали о боях с «бандитами». Так, в архиве витебской газеты «Новый путь» отложилось письмо полицейского Николая Волкова. Судя по всему, оно так и не было опубликовано, хотя работавший с ним журналист провел первичную корректорскую правку, чтобы сделать текст пригодным для чтения. По содержанию материал относился к такому публицистическому жанру, как заметка, и назывался «Не растерялись». Приведем текст полностью:

«В деревне Тупичино Сиротинского района до сего времени не были созданы опорный пункт и отряд самообороны. Этим воспользовались партизаны-бандиты. Они решили ворваться в деревню и ограбить мирных жителей. В 12 часов ночи 28 марта сего года [1944 г. – Прим. авт.] бандиты приступили к осуществлению своего задуманного плана. Но он оказался для них неудачным. Бандиты не учли того, что накануне в Тупичино прибыли в свой отпуск шесть человек, полицейских. Когда уже всем стало известно, что бандиты в деревне, то полицейские не растерялись. Они сбежались в одну из хат и здесь приняли решение драться до последнего с бандитами. После этого пулеметчики Трунов и Клюкин открыли сильный оружейный огонь. Бандиты этого не ожидали и в панике бросились бежать обратно в лес. Страх их был настолько велик, что бандиты даже побросали некоторое свое снаряжение. Наутро детишки деревни, подобрав на дороге брошенные бандитами 6 ракет и плащ-палатку, занесли это все в число своих “трофеев”»[719].

Разумеется, представленная история вызывает большие сомнения. К началу 1944 г. формирования «народных мстителей» давно превратились в грозную силу, способную выполнять сложные боевые задачи. Захват плохо укрепленной деревни с одной-единственной огневой точкой не представлял серьезной проблемы. Известно много случаев, когда блокированные в доме полицейские относительно быстро уничтожались гранатами, огнем из автоматов, пулеметов, ПТР и артиллерийских орудий. Выжить во время такого боя было невозможно. Сомнительно и то, чтобы шесть стражей порядка, загнанных в один дом, смогли бы кого-то довести до состояния паники…

В немецких центральных и региональных изданиях, попадавших на Восточный фронт, бои одиночных групп полицейских с