Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

Акция «Доброволец» достигла определенных целей. Привлечение Власова к пропагандистским мероприятиям позволило противнику подрывать боевой дух военнослужащих РККА, подталкивать морально неустойчивых красноармейцев и партизан к переходу на сторону противника. В одной из докладных записок оккупационных органов, подготовленных 29 июня 1943 г., говорилось о позитивном влиянии бывшего советского генерала на процесс разложения в партизанских отрядах. Его выступления помогали «снижать уровень бандитизма»[743].

Немецко-коллаборационистская пресса рисовала Власова «непримиримым борцом» с партизанским движением. На страницах периодических изданий появлялись заметки и статьи, называвшие генерала одним из руководителей отрядов по борьбе с «бандитами». Причем действия Власова именовались удачными. За его голову было объявлено вознаграждение. Газета «Эхо Приазовья» 30 июня 1943 г. писала: «Как сообщил германский коротковолновый передатчик 27 июня, систематическая очистка тыловых районов на среднем участке фронта от банд, производимая частями генерала Власова, вызвала большую подавленность по ту сторону фронта. Советы объявили высокую награду тому, кто убьет генерала Власова»[744].

Необходимо подчеркнуть, что в этот период Власов не имел никаких командных рычагов по отношению к русским частям по борьбе с партизанами. Руководство этими формированиями осуществляли командиры соединений вермахта, начальники СС и полиции, отвечавшие за безопасность в своих районах. Тем не менее миф о том, будто Власов командовал антипартизанскими ротами и батальонами, прочно вошел в сознание не только мирных граждан на оккупированных территориях, но и был воспринят в Центральном штабе партизанского движения (ЦШПД), где действия «восточных войск» крепко связывались с фигурой генерала-предателя. Исходя из этого возникло ложное представление, что все изменнические формирования, созданные немцами, подчиняются Власову. Дальше пропагандистского использования Власова дело не шло вплоть до самого конца 1944 г. Об этом, например, свидетельствует записка генерал-фельдмаршала В. Кейтеля от 1 июля 1943 г.:

«1. Начальник отдела пропаганды вооруженных сил доложил мне в Берлине о совершенной им по моему приказанию фронтовой поездке… Согласно его сообщению, власовская пропаганда и параллельно с этим развертывание “освободительной армии” сведены к масштабам, предусмотренным фюрером, и направлены в желаемое фюрером русло.

2. Министр по делам Востока отклонил использование Власова. Фюрер согласился с доложенным мной предложением полковника фон Веделя об использовании в целях пропаганды, возможность осуществления своих национальных идей ему пока не будет дана.

3. Сегодня я беседовал с фюрером по поводу обоих предложений, переданных полковником фон Веделем. Фюрер согласен с таким распределением и связанной с этим отменой великорусской идеи Власова»[745].

Начальник войск пропаганды генерал-майор Хассо фон Ведель в своих послевоенных мемуарах заявил, что из «добровольцев были сформированы небольшие местные национальные формирования, которые, с одной стороны, сослужили хорошую службу в борьбе с партизанами, а с другой стороны, были призваны имитировать существование “освободительной армии” в смысле наших боевых пропагандистских лозунгов»[746].

При этом имя генерала Власова продолжали активно использовать в антипартизанской пропаганде. Прибывшие на оккупированную территорию выпускники Дабендорфской школы объединялись в специальные взводы при отделах Ic немецких соединений. Личный состав этих взводов занимался психологической обработкой перебежчиков и советских военнопленных, вел пропаганду против частей Красной армии и противодействовал агитации партизан в районах, где дислоцировались коллаборационистские части[747].

Очень часто для убеждения населения применялись методы устной пропаганды. К примеру, в разведывательной сводке ЦШПД от 12 июня 1943 г. встречается такой эпизод: «31 мая в Холмовке состоялся митинг солдат РОА с участием местных жителей, на которой выступил старший лейтенант РОА, по национальности украинец, назвавший себя уполномоченным от генерала Власова. В своей речи он заявил: “В начале мая генерал Власов был вызван в Берлин к Гитлеру, где ему было предложено очистить берег р. Березина от партизан и создать укрепления…” “Мы создадим, – заявил он в заключение, – такую крепость на Березине, которую не возьмут большевики»[748].

Отношение местного населения к антипартизанской пропаганде, которой занимались сотрудники русских пропагандистских подразделений, было неоднозначным. Значительная часть людей воспринимала вербовку в «освободительную армию» весьма негативно. В некоторых населенных пунктах «добровольцев» не удалось набрать, а те, кто все-таки записался, затем сбежали к партизанам. Разведка «народных мстителей» отмечала даже случаи, когда не желающих служить в РОА расстреливали перед строем[749]. По сообщению полиции безопасности и СД от 29 июля 1943 г., часть местных жителей Власову не доверяла[750].

Не спешили присоединяться к «власовскому движению» и представители других коллаборационистских формирований. Это, в частности, относится к казачьим батальонам бывшего советского майора И.Н. Кононова. 28 октября 1941 г. при охранном корпусе группы армий «Центр» немцы создали казачий эскадрон. В дальнейшем это подразделение было развернуто в 600‑й полк, вошедший летом 1943 г. в состав 1‑й казачьей дивизии генерал-майора Гельмута фон Паннвица. Подчиненные Кононова в 1941–1943 гг. постоянно принимали участие в «борьбе с бандами» и заслужили благодарность германского командования[751].

Создание казачьих частей на Восточном фронте проходило в несколько этапов. Первые эскадроны и роты появились в 1941–1942 гг. при охранных дивизиях вермахта. Вторая группа казачьих частей создавалась в 1942–1943 гг. при так называемом Главном штабе формирования Казачьих войск на Украине. В третью группу входили части, созданные в 1942–1943 гг. Казачьим управлением Дона, Кубани и Терека. На их базе в 1943–1945 гг. формировались крупные соединения, перешедшие позднее под юрисдикцию СС[752].

Участие казаков в борьбе с партизанами освещалось в оккупационной прессе постоянно. Этой темы касались разные периодические издания. Выпускались заметки и статьи, посвященные отдельным казачьим отрядам и эскадронам. При этом советским патриотам в таких материалах давалась весьма нелестная характеристика – их сравнивали с трусами. Как только партизаны чувствовали приближение собственной гибели, то многие бросали оружие и пытались раствориться среди местных жителей[753].

Некоторые публикации о казачьих формированиях содержали информацию о крупных антипартизанских операциях. Говорилось о том, что казаки помогали немцам в борьбе с партизанами, выполняя все поставленные перед ними задачи[754].

Наиболее информативные материалы публиковались в берлинском журнале «На казачьем посту». В издании была открыта рубрика «Казачьи подвиги», где периодически рассказывалось о столкновениях с «бандами». Так, в заметке «В открытом поле» (№ 8 от 15 августа 1943 г.) велась речь об операции 600‑го казачьего полка И.Н. Кононова против белорусских партизан. Материал, по всей видимости, касался боевых действий, имевших место в 1942 г.:

«В районе между Суражем и Витебском борьба с бандитами происходит обыкновенно в непроходимых болотистых лесах. В первый раз казакам пришлось столкнуться с ними в открытом поле, на котором большевики воздвигли сильный укрепленный пункт. Это укрепление казачий полк решил взять штурмом. Первое наше наступление банде удалось отбить, после чего полк при поддержке артиллерии снова завязал