Прорыв Лужско-Старорусского рубежа - Сергей Николаевич Бирюк

При преследовании дивизионная артиллерия двигалась непосредственно с пехотой, редко развертываясь в боевой порядок, так как отряды прикрытия сбивались батальонной и полковой артиллерией (3, л. 13).

Отчет штаба армии уточняет, что армейская и дивизионная артиллерия в ходе преследования, вследствие подрыва противником мостов и дорог, часто отставала. В борьбе с отрядами прикрытия принимала участие полковая и батальонная артиллерия и минометы, двигавшиеся в боевых порядках пехоты (1, л. 10 об.).

Опыт боев показал, что, заметив подготовку противником контратаки, артиллерия, быстро изготовившись к бою в непосредственной близости от него, может сорвать контратаку. Так, батареи 37‐го гв. корпусного артполка при подходе к Шиловой Горе развернулись и огнем прямой наводкой рассеяли и уничтожили пехотный батальон, сорвав попытку контратаки. В этом бою с большим эффектом впервые велся огонь прямой наводкой из трофейных 105‐мм гаубиц (3, л. 13).

Танки. В период 1—29 февраля танки применялись как для развития успеха при прорыве обороны, так и при преследовании, вместе с десантом автоматчиков.

В проведенных боях саперные подразделения и подразделения автоматчиков организационно входили в состав танковых полков, тем самым повышая эффективность танковых подразделений, как подвижных отрядов при преследовании.

Подвижные отряды преследования, выслав предварительно вперед разведывательный дозор, 2–3 малых или легких танка с десантом разведчиков, занимали населенные пункты, уничтожая отряды прикрытия и обозы (1, л. 10 об.).

Штаб 14 гв. ск отмечал, что наиболее эффективно при преследовании проявили себя американские легкие танки М3Л. Они имели хорошую проходимость в данной местности и большую скорость, что обеспечило успех войск и нанесение больших потерь противнику (3, л. 13).

Отчет армии дополнял: «В проведенных боях по преследованию отходящего противника, вследствие ограниченной сети дорог и уничтожения пр-ком при отходе мостов, тяжелые танки себя не оправдали, так как систематически застревали и в бою почти не участвовали. Наиболее эффективные действия показали танки М3Л и Т‐34» (1, л. 10 об.).

Инженерные войска. В период подготовки прорыва обороны инженерные войска заблаговременно подготовили разборные мосты через реки Порусья и Редья. Быстрое создание переправ для танков и артиллерии обеспечили успех боя в глубине и своевременный ввод в прорыв танковых частей.

Согласно опыту боев, большая плотность советских и немецких минных полей, а также большая глубина проволочных заграждений противника требовала проделывать в них проходы за 3–4 дня до начала наступления путем подрыва. С целью дезориентации противника подрывы следовало проводить на широком фронте.

При устройстве проходов на дорогах для пропуска автотранспорта и боевой техники разминирование следовало проводить путем сплошного подрыва зарядов 5—10 кг по всей ширине прохода, так как мины летней установки, вмерзшие в грунт, зимой обнаружить чрезвычайно трудно. Были случаи, что при первом проезде необнаруженные мины не срабатывали, взрываясь при повторном (1, л. 10 об.).

Инженерные войска применялись совместно с артиллерией и танками, обеспечивая их действия. Одновременно саперными подразделениями усиливались передовые отряды. Саперы двигались в боевых порядках отрядов, разминировали дороги, исправляли пути обхода взорванных мостов, тем самым обеспечивая движение артиллерии сопровождения и танков.

Опыт боев показал, что недостаточное количество инженерных войск в труднопроходимой местности снижает темп наступления и не препятствует своевременному подвозу в передовые части боеприпасов и продовольствия (3, л. 13–14).

Управление. В ходе преследования основу управления в звене дивизия – полк – батальон составляла радиосвязь. В связи с частым перемещением командных пунктов проводная связь применялась ограниченно. Управление было организовано выделением оперативных групп в звене дивизия – полк, в непосредственной близости к боевым порядкам действующих частей, что обеспечивало хорошее управление и своевременное информирование о действиях подразделений. Предоставление оперативных донесений радиосвязью зачастую запаздывало, так как в большинстве случаев радиосвязь использовалась для коротких сообщений (3, л. 14).

В звене армия – корпус – дивизия непрерывно работала телефонная связь по оси связи армии, с перехватом соединений с каждого нового положения командного пункта армии (1, л. 11).

Источники и литература

1. ЦАМО РФ. Ф. 239. Оп. 2224. Д. 367.

1. ЦАМО РФ. Ф. 239. Оп. 2224. Д. 753.

3. ЦАМО РФ. Ф. 844. Оп. 1. Д. 32.

Потери сторон

Учет потерь в соединениях 1‐й ударной армии был поставлен плохо. Потеряв терпение, начальник штаба 14‐го гвардейского стрелкового корпуса гв. генерал-майор Степанов 22 февраля 1944 года направил приказ командира корпуса командирам 23‐й гв. и 182‐й стрелковых дивизий, 137‐й отдельной стрелковой бригады и командирам корпусных частей.

Вводная часть приказа указывала: «Ход наступательных операций частей корпуса показал, что с самого начала наступления вопрос учета людей остается не только неудовлетворительным, но в большинстве совершенно запутан и, как правило, командиры частей и соединений не знают потерь и что осталось.

Четвертые отделения дивизий вопросами учета занимаются плохо, и иногда просто бездельничают, донесения представляют с большим опозданием (23 гв. сд); по 182 сд сведения ранее предоставлялись аккуратно, но не донесено о потерях за 20 и 21.02.44 года. Хуже того, некоторые начальники 4‐х отделений становятся на путь обмана и очковтирательства (23 гв. сд), много болтают, а не делают, а поэтому своевременно не доносят» (3, л. 52).

Приказывалось навести порядок в учете личного состава, сведения представлять точно и своевременно. Начальник 4‐го отделения 23 гв. сд получил 5 суток домашнего ареста и был предупрежден об отстранении от должности в случае неисправления учета в ближайшие два дня. Начальник 4‐го отделения 182 сд получил выговор (3, л. 52).

Потери 1‐й ударной армии за февраль 1944 г.

*** 2, л. 9 об.

*** 1, л. 146.

*** 1, л. 147.

Согласно ЖБД 1‐й ударной армии ее потери за февраль 1944 года составили: 2457 убитых, 70 без вести пропавших, 6901 раненый. Всего 8428 человек (2, л. 23).

Потери нарастающим итогом, посчитанные по ЖБД 2‐го Прибалтийского фронта, несколько отличаются. Они представлены в таблице «Потери 1‐й ударной армии за февраль 1944 г.».

Что касается противника, то потери основного оппонента 1‐й ударной армии – 21‐й авиаполевой дивизии за февраль составили 277 убитых, 821 раненый и 132 пропавших без вести (4, frame 7140736—737). Следует учесть, что два батальона дивизии действовали против 8‐й армии Волховского фронта. В свою очередь на участке 21 апд действовало 2–3 батальона 30‐й пехотной дивизии. Затем, с 20 февраля, и вся дивизия действовала против войск 1‐й ударной армии. Потери 30 пд за февраль составили 119 убитых, 457 раненых и 33 пропавших без вести (4, frame 7140736—737; 5, № frame нечитаемый).

Детализации потерь дивизий до уровня батальона в распоряжении автора не имеется, поэтому распределить потери дивизий по участкам не представляется возможным. Можно предположить, что ¾ потерь 21 апд и до половины потерь 30 пд понесены в боях с 1‐й ударной армией.

Потери саперных и строительных батальонов, действовавших против 1‐й ударной армии, составили: 3 убитых, 24 раненых и 1 пропавший без вести (5, № frame нечитаемый).

Очевидно, что указанные в ведомостях 16‐й армии, потери 15‐й пехотной дивизии СС, приходящиеся на время ее пребывания в составе X армейского корпуса, – три