Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992 - Александра Владимировна Кузнецова-Тимонова

и английского. Там по сей день преподают испанский язык. Уже когда я оттуда уезжал, меня учительница, которая тоже заканчивала испанский факультет, благодарила: «Спасибо Вам, Сергей Петрович, у меня теперь до самой пенсии будет работа».

– Расскажите, как Вас направили в Анголу.

– Долгая история. Я ведь чисто гражданский человек, никакой не спецназовец.

Военный переводчик лейтенант С. П. Демидчик на территории советской военной миссии в Луанде. 1986 год

Когда я вернулся с Кубы, со стажировки, распределение уже прошло. Поэтому, хотя по распределению – то есть по успеваемости – я шел где-то четвертым или пятым, из мест осталось уже только то, что осталось, ведь я опоздал. Мне назначили, не помню, какой именно район, кажется, Чечерский, Гомельской области. Я уже готовился туда ехать, вместе со своим другом, с которым в одной комнате в общежитии жили. Но в последний момент кто-то отказался от Толочина – это в Витебской области. А в Толочине жила моя сестра. Так я поменял Чечерский район на Толочине кий и поехал туда. Работал в школе. И однажды вызывают меня в военкомат: им пришла разнарядка, что нужно оформить за границу человека со знанием испанского языка. А единственным человеком в районе, который знал испанский язык, был я.

Мы буквально с боем оформили мое личное дело, потому что меня, конечно, не хотели отпускать. Отправили в Министерство обороны. Но никто меня никуда не вызвал. Потом, через год, мы встретились с однокурсниками в инязе, зашли на военную кафедру, поговорили там с офицерами-преподавателями. И мне там сказали: не надо ничего особого ждать. Ты где работаешь? Учителем, в школе. Вот и работай. Можешь до двадцати семи лет об этом всем забыть, твое дело уже в архиве. Что ж, в архиве, так в архиве. Я продолжал работать в школе учителем. Потом меня назначили директором школы, в которой я работал. А для того чтобы стать директором школы, нужно было быть партийным человеком, коммунистом. То есть, я вступил в партию.

Когда стал директором, сменились обязанности: директор – это ведь уже не учитель. Снова пришла разнарядка по тому же вопросу в военкомате, и снова оформили мое личное дело, отправили. И вот, в один из прекрасных, что называется, дней, зимой, ко мне стучатся в дверь. Позвонили из военкомата, что срочно мне нужно прибыть туда. Даже позвонили председателю колхоза, где я работал, чтобы он распорядился доставить меня в военкомат, в Толочин. Приезжаю туда. И мне под нос – приказ министра обороны СССР: «Призвать на действительную военную службу». День – на то, чтобы рассчитаться со всеми долгами, и через сутки быть в Москве, в Министерстве обороны. И что меня немножко смутило: нужно было иметь медицинские документы, что не противопоказана прививка против желтой лихорадки.

К этому времени я уже был женат, у меня было две дочери. Младшей было только три месяца. Мне нужно было срочно их отправить оттуда, из Толочина, на родину, да и собраться самому. Невероятные крики, суматоха, все такое прочее, но приказ есть приказ! И – в Москву. И закрались мысли, что это не Куба: на Кубе я уже был, и знал точно, что желтой лихорадки там нет.

– Какой это был год?

– Начало 1986 года, зима.

Приехал я в Москву, явился в Министерство обороны, в бюро пропусков. Получаю пропуск. Как будто я в этом что-то понимал, в том военном ведомстве, и знал, какой и куда там пропуск! Вошел и думаю: дальше куда? Раз оформляли документы, то, наверное, на Кубу! Спрашиваю, где здесь оформляют на Кубу? Захожу в кабинет. Представился: такой-то прибыл. А мне отвечают: у нас таких в списках нет. Я спросил: куда же мне обратиться? А они ведь там, в кабинетах, товарищи генералы или полковники, видно, чувствовали себя немного высокомерно, и так мне и ответили: куда хочешь, туда и обращайся.

Вышел я из этого кабинета, стою, как дурачок, в коридоре. Вижу: ходят парни, такие же, как я, видно, что уже не первый раз здесь. Увидели меня, подходят: что у тебя за проблема? Объяснил им, что не понимаю, куда идти. Они мне: покажи свой пропуск. Посмотрели – и объяснили: у тебя, мол, пропуск многоразовый, ты можешь сколько хочешь раз выйти и зайти сюда, а не то что один раз, так что возвращайся по этому пропуску назад, в бюро пропусков, и спрашивай, куда тебе нужно идти, кто тебя вызывал, и тебе все там скажут.

Я так и сделал. И мне сказали: кабинет такой-то, полковник Сунцов.

Захожу туда, докладываю. Со мной был еще один парень из моего института, только на курс младше, встретились там, в коридоре. А полковник этот, как только я вошел и доложил, сразу матом: да почему опоздали?! Я же не военный, я же гражданский. Что значит «опоздали»? Когда пришел приказ явиться? Когда документы в военкомате выдали, там было написано явиться именно в тот день. Сказано было явиться сегодня – я явился. Он снова начал кричать: мол, я не буду разбираться, еще что-то, и вообще, вы должны были уже быть в Анголе! И только он сказал «Ангола», так я чуть не рассмеялся: «Послушайте, в Анголе государственный язык португальский, а я португальского языка не знаю!» Он только плечами пожал: месяц тебе на то, чтобы выучить язык! Вот и все.

Короче, неделю мы там, в Министерстве обороны, разгребали документы. Ездили, выполняли разные поручения. Короче, «учили португальский язык» активно. Карточки даже печатать какие-то приходилось, и в «Звездный городок» нас отправляли по каким-то делам, с какими-то поручениями.

Конечно, нас переодели. Выдали билеты, сказали: вас там встретят, ребята. Мы отправили домой теплые вещи, в которых приехали. Сели в самолет и полетели в Луанду. Там нас встретили.

– Когда Вы прибыли в Луанду?

– 12 февраля 1986 года (смотрит в записную книжку).

– Каково было первое впечатление от Луанды?

– Не очень благостное. Обстановка была напряженная. Все было какое-то тревожное: и как работали наши, и как нас встречали, как везли в машине. Веселого ничего не было. Приехали в миссию, пришли к нашему старшему референту – не помню уже фамилию. Он стал кричать: почему не побриты, почему не подстрижены?! Какое там «побриты», мы только что с самолета, прямо из аэропорта, когда и где нам там было бриться? Он приказал получать форму, переодеваться, и так далее. В общем-то, мы недолго там пробыли.

Миссию советскую охраняли кубинцы. А я ведь после Кубы, после стажировки, говорил по-испански так, что меня не отличить было от кубинца!

Я