Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

Отметим, что далеко не все коллаборационистские журналисты работали на противника сознательно, по идеологическим убеждениям. Основная часть писателей и местной интеллигенции руководствовалась конформистскими соображениями, пытаясь приспособиться к изменившейся политической ситуации, чтобы обеспечить себе пропитание, некоторые надеялись избежать репрессий или принудительного вывоза в Германию. Поэтому, ведя речь о лицах, приложивших руку к антипартизанской пропаганде, следует учитывать мотивы, влиявшие на их деятельность.

Вместе с тем качественное выполнение редакционных заданий, личная заинтересованность и стремление быть полезными «новому порядку» способствовали тому, что немалое число коллаборационистов, предложивших свои услуги органам германской пропаганды, трудились на врага добровольно, творчески, а в ряде случаев – с энтузиазмом и воинственным задором. Именно эта категория изменников помогала противнику оттачивать отрицательные образы советской власти и ее защитников – партизан, формировать у простых граждан негативное восприятие образа участника сопротивления.

Важную помощь в борьбе с партизанами немецким пропагандистам оказывали также местные административные учреждения. Их представители, действуя порою совместно с журналистами оккупационных изданий, выпускали листовки и обращения, направленные против «народных мстителей». Известны факты, когда обращение к партизанам исходило не от имени отдельного руководителя волости или района, а от начальников нескольких территориальных единиц одновременно. К примеру, в августе 1942 г. в Смоленском округе было обнародовано «Обращение к партизанам». Свои подписи под ним поставили управляющий Смоленским округом Р. Островский, бургомистр Смоленска Б.Г. Меньшагин, начальники Смоленского, Починковского, Кардымовского, Руднянского, Касплянского, Краснинского и Монастырщинского районов. В документе говорилось:

«Сталин и его генералы послали Вас для борьбы в тыл немецкой армии, и Вы превратились из солдат в лесных бродяг и бандитов, разоряющих и грабящих своих же братьев-русских… Возможно, что война протянется еще полгода, год, но конец ей уже предрешен – Сталин вместе с его шайкой погибнет… Призываем Вас бросить оружие и переходить к нам, чтобы начать жить по-новому, не бойтесь немцев. Они совсем не такие звери, как про них кричат и пишут Ваши советские писаки. Вы сами видите, что у нас засеяны поля, есть хлеб, ликвидированы колхозы и крестьянам возвращена не только их, но и бывшая помещичья земля, есть русские газеты, русские школы. Только помните, что уже крестьяне против Вас. Они считают Вас своими врагами и начинают организовывать отряды для борьбы с Вами, и сейчас Вы отбираете у людей коров и имущество, а потом мы будем лишать надела земли, отбирать скот и имущество у Ваших семейств»[817].

Подобного рода обращения выпускались коллаборационистами регулярно. Главная задача этих воззваний состояла в том, чтобы показать «единый фронт борьбы против бандитизма». Аналогичные прокламации встречаются не только в районах ответственности командующих охранными войсками, но и на территориях, отошедших под управление гражданской администрации. Как правило, ведущую роль в антипартизанской пропаганде играли убежденные противники советского государства, в том числе многочисленные националисты, пошедшие на службу к немцам.

Немалое внимание пропаганде, направленной против партизан, уделялось в кругах белорусских националистов. Находясь в орбите германских управленческих структур и полицейских инстанций, в первую очередь под руководством начальника СС и полиции генерального округа «Вайссрутения» бригадефюрера СС Карла Ценнера, местные пособники врага через газеты, радио и публичные выступления призывали население вступать в батальоны Корпуса белорусской самообороны (КБС), не скупились на всевозможные посулы, лишь бы отторгнуть крестьян от партизанских отрядов. В обращениях, распространяемых на периферии городов и крупных населенных пунктов, объявлялось о наделении землей всех, кто лично выступит против «бандитов»[818].

Одновременно с этим велась целенаправленная работа немецких медийных органов, создававших позитивные образы белорусских вооруженных коллаборационистов. Нацисты рисовали их в качестве опоры «нового порядка» и верных борцов с большевиками. Особенно важным считалась демонстрация националистических сил, так как само наличие коллаборационистских формирований ставило под вопрос тезис советской пропаганды о всенародной поддержке партизанского движения. Если из мирных жителей создавались подразделения самообороны, готовые вести «борьбу с бандами», то вряд ли возможно, чтобы партизаны везде получали помощь от населения.

Кроме того, в оккупационной печати обязательно подчеркивалась теснейшая связь между германскими властями и местными изменниками. Уничтожение партизан мыслилось как общее дело, которое, с одной стороны, легитимизирует власть захватчиков, а с другой стороны, повышает статус местных кадров. Надежда на благополучное будущее напрямую увязывалась с успешными боевыми действиями под немецким руководством.

В качестве примера сошлемся на немецкоязычную «Минскую газету», где 30 марта 1943 г. вышла заметка «Белорусская самооборона. Плечом к плечу в борьбе с бандитизмом». Данный материал содержал все основные аспекты нацистской пропаганды, имевшие отношение к изменникам из числа белорусов. Приведем заметку полностью:

«В воскресенье первые добровольческие подразделения самообороны молодых белорусов, служащих в полиции безопасности, впервые публично выступили на впечатляющем пропагандистском марше по Минску. Эти подразделения составляют основу молодых белорусских войск, которые после тщательной подготовки будут плечом к плечу со своими немецкими товарищами вести борьбу с врагом белорусского народа, большевизмом. Они представляют собой группу молодых белорусских активистов, присягнувших фюреру и помогающих не допустить проникновения большевизма в свою страну.

Несмотря на относительно короткий период подготовки, эта часть, маршируя по Минску, производила впечатление бывалого солдатского формирования… Это первое появление на белорусской публике было связано с церемонией в городском театре. Первый редактор белорусской газеты, Адамович, страстно взывал к молодым солдатам, говоря об их задачах и предстоящем участии в активной борьбе с коммунизмом и бандитами. Приветствие вождю и белорусскому народу, которое скандировали молодые солдаты, было таким же искренним и ясным, как и их энтузиазм, с которым они пели песни своей белорусской родины. Эти молодые люди, которые носят серый мундир СС с черепом и костями на головном уборе и флагом своей родины в гербе на левом рукаве, свидетельствует в первую очередь об ответственности за защиту своей Отчизны и культуры своего народа»[819].

Нарисованный выше пропагандистский образ касался только подразделений, входивших в состав 13‑го белорусского полицейского батальона при СД. Насколько известно, вербовка в этот батальон задумывалась как временная мера, но затем из-за недостатка немецких сотрудников подразделения полиции безопасности, состоявшие из местных граждан, были расширены и закреплены в штатном расписании[820]. Строгая проверка и отбор, существовавшие при приеме в 13‑й батальон, не соблюдались, однако, в других формированиях самообороны. Согласно немецким источникам, лица, переданные весной 1943 г. под юрисдикцию германской полиции порядка, надежностью не отличались и зачастую попадали под воздействие советской агитации, которая толкала их на дезертирство[821].

Бегство из рядов самообороны, прошедшей в период оккупации несколько преобразований, заставило немцев усиливать разъяснительную работу среди белорусских коллаборационистов. В захваченных регионах БССР были открыты