Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

дополнительные пропагандистские курсы. Так, по документам разведывательных органов Белорусского штаба партизанского движения (БШПД), немцы в 1942–1943 гг. организовали школы агитаторов-пропагандистов в Барановичах (комендатура шталага № 337) и Боровухе 1‑й (функционировала при местной комендатуре, затем переведена в Витебск). Учебные группы состояли от 6–8 до 30 человек, срок обучения не превышал трех месяцев. Помимо получения знаний в области пропаганды, слушатели проходили специальную подготовку для ведения агентурной разведки внутри партизанских бригад. Преподавателями были немцы, а также русские офицеры РОА из Дабендорфа[822].

Белорусские пропагандисты занимались популяризацией службы в полицейских формированиях генерального округа «Вайссрутения», поддерживали введение «нового порядка землепользования» и мероприятия по вербовке рабочей силы в рейх[823]. Проблема «борьбы с бандами» также оставалась для них одной из центральных. Особенно это проявилось на последнем этапе оккупации. 21 декабря 1943 г. в Минске была провозглашена Белорусская центральная рада (БЦР) во главе с Р. Островским. По указанию немцев Рада объявила о проведении мобилизации мужского населения на территориях Минского, Слуцкого, Барановичского, Слонимского, Новогрудского, Вилейского и Глубокского округов. 6 марта 1944 г. был издан приказ, который призывал вступать граждан 1908–1924 гг. рождения в Белорусскую краевую самооборону (БКС). В пункте первом приказа прямо говорилось, что мобилизация населения проводится с целью создания при округах вооруженных сил для наведения порядка и борьбы с партизанами[824].

В задачу местных пропагандистов, кроме того, входила попытка оправдать преступления оккупантов, совершаемые на белорусской земле (геноцид еврейского населения, угон граждан на принудительные работы в Германию, изъятие материальных ресурсов и др.). Для этого активно использовался опыт, накопленный сотрудниками отдела пропаганды «В» и управления пропаганды генерального округа «Вайссрутения»[825].

Осуществление мобилизации поручалось так называемым областным офицерам, специально назначенным БЦР, и начальникам округов. Однако вследствие явно неудовлетворительных результатов пропагандистской кампании, обнаружившихся с первых дней мобилизации, дальнейшее ее проведение было передано полиции, жандармерии и регулярными германским воинским частям[826].

В общей сложности на призывные пункты пришло более 40 000 человек, однако больше половины призванных были отсеяны окружными комиссарами, поскольку быстро проявился недостаток рабочих рук, необходимых для нормального функционирования многих предприятий. В итоге в начале апреля 1944 г. в составе подразделений БКС числилось 21 629 человек. Было сформировано 39 стрелковых и 6 саперных батальонов численностью не менее 600–800 человек каждый. Личный состав этих батальонов принимал участие в антипартизанских операциях вплоть до июля 1944 г.[827]

Пропагандистская кампания против партизан также проводилась в рамках проекта по созданию сети «деревень самообороны» (Wehrdörfer). Пытаясь помешать «народным мстителям» расширять партизанские зоны, руководство СС и полиции в Белоруссии при активном участии министерства Розенберга решило увеличить количество опорных пунктов. По приказу начальника СС и полиции в «Вайссрутении» Курта фон Готтберга от 19 октября 1943 г. (который, став генеральным комиссаром, ввел на подведомственной ему территории «политическое чрезвычайное положение»), следовало организовать «военные поселения» и соответствующие охранные части. Этот метод борьбы с партизанами представлялся адекватной формой проведения «военных, социальных и продовольственных мероприятий», имевших политическое значение[828].

Идея укрепленных населенных пунктов пришлась по душе и военным инстанциям. 29 января 1944 г. штаб главнокомандующего группой армий «Центр» представил детальный план организации «деревень самообороны». При местных комендатурах вводилась должность коменданта группы «деревень самообороны» (Wehrdorfgruppen-Kommandant), на которого замыкалось 10–20 укрепленных поселков. Этому коменданту подчинялись: ударная команда (Eingreifkommando) из трех охранных подразделений местной службы порядка, бургомистры с разветвленным аппаратом, в который входило не менее 10 деревенских старост и руководителей общин, а также комиссия по земельному хозяйству[829].

Главная цель «деревень самозащиты» заключалась в том, чтобы, во-первых, депортировать из районов «ненадежные элементы», а на их место поселить лояльных лиц, и, во-вторых, объединить «военные поселения» в укрепленные районы, которые с помощью полицейских и охранных частей могли бы поддерживать друг друга. В общей сложности в тылу группы армий «Центр» было создано 60 «деревень самообороны»[830].

Проект «военных поселений» получил широкую огласку в оккупационной прессе. Эта тема освещалась как в коллаборационистских газетах, так и в немецкоязычных изданиях, выходивших на Восточном фронте. К примеру, 29 марта 1944 г. в «Немецкой газете в Остланде» («Deutsche Zeitung im Ostland») вышла статья гауптштурмфюрера СС, доктора Германа Маркуса «Деревни самообороны в Вайссрутении: жесткая решимость для защиты собственной земли». Причины создания укрепленных поселков автор публикации видел так:

«Основные артерии снабжении Германии и наиболее важные пункты экономической жизни по-прежнему охраняются полицией и благодаря прямой защите немецкого вермахта. Деревни и населенные пункты за пределами этой зоны безопасности, однако, в большей степени подвергались террору бандитских групп – ситуация, которая почти не затрагивала германское командование в его основных целях, но местное население стало жертвой разнузданной кровавой похоти и грабежей советских банд. Хотя такой способ ведения боевых действий не угрожал интересам Германии, ответственное руководство, сосредоточенное на общей охране района, должно было охарактеризовать сложившуюся ситуацию как невыносимую и стремиться всеми силами покончить с ней как можно быстрее»[831].

Маркус подчеркивал особую роль СС в реализации проекта. Именно представители «Черного ордена», утверждал автор, побудили белорусский народ к более ответственному сотрудничеству, благодаря чему укрепилось доверие к немецкому руководству, которое приняло решение о передаче в руки сельскому населению оружия, чтобы защищать себя, свое хозяйство и землю от «грабительского бандитизма». Маркус также пытался показать, что проект «военных поселений» являлся не только немецким указанием «сверху», но и желанием белорусской общественности, увидевшей в германских мерах свою защиту. Само это желание, по мнению эсэсовского журналиста, стремительно преобразовалось в призыв «раз и навсегда покончить с бандитизмом». Кроме того, призыв к самообороне якобы нашел весьма широкий и радостный отклик среди населения.

В конце публикации Маркус постарался увязать проект «военных поселений» с целями Третьего рейха, дающими право на оборону. Материал заканчивался словами: «Деревни самозащиты можно рассматривать, как первую вполне действенную волю белорусского крестьянского народа, который не хочет ждать, пригнувшись, на заднем плане гигантской борьбы, не склоняется без сопротивления перед лицом террора большевистских банд, но хочет проявить себя в тяжелых оборонительных боях на своей земле, чтобы бороться за то, что было подтверждено в неоднократных резолюциях – за прочную связь с Германией и новой Европой»[832].

Коллаборационистская пресса тоже писала о важности «деревень самообороны». Большое внимание уделялось роли окружных комиссаров, обладавших правом признавать те или иные населенные пункты «военными поселениями». Помимо этого, придавалось большое значение волеизъявлению мирных жителей. Пропагандисты фокусировали внимание читателей на том, что во всех случаях, когда происходило объявление поселков «деревнями самозащиты», это осуществлялось с полного согласия местных жителей. Тем самым аудитории навязывалась мысль, будто все граждане генерального округа «Вайссрутения» положительно отнеслись к укрепленным поселениям[833].

Однако,