Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

несмотря на активную пропаганду, реализация проекта с «деревнями самообороны» не принесла ощутимых результатов. В конечном итоге немцы отказались от этой идеи, так как полицейские подразделения, предназначенные для охраны опорных пунктов, не имели в достаточном количестве вооружения и не могли оказать серьезного противодействия советским партизанам[834].

В контексте нашего исследования необходимо сказать несколько слов о ведении антипартизанской пропаганды органами полиции безопасности и СД и контактах с коллаборационистами. Хотя поначалу эти вопросы не входили в число основных для СС, но по мере того как возрастала угроза сопротивления, отношение к данным проблемам менялось[835].

Спецслужбам «Черного ордена» пришлось направлять на «борьбу с бандами» весь имевшийся у них персонал. Важное место здесь отводилось айнзацгруппам, чей офицерский состав был полностью вовлечен в эту работу. Борьба с партизанами постепенно стала рутиной для командиров полиции безопасности и СД. Командиры истребительных команд, референты в служебных инстанциях СД, офицеры связи с начальниками СС, которые руководили оперативными соединениями, принимали в ней участие. В этом направлении мог использоваться любой начальник полиции безопасности и СД, независимо от того, в каком он был звании и к какому подразделению принадлежал[836].

Вопрос о необходимости ведения антипартизанской пропаганды возник перед структурами СД еще осенью 1941 г. По согласованию с отделом пропаганды ОКВ было достигнуто соглашение о направлении в айнзацгруппы военных корреспондентов СС[837]. Они отвечали за информационную работу. В практику эсэсовских пропагандистов сразу вошло использование для агитации отдельных персоналий из числа мирных жителей, враждебно настроенных к советской власти. Наибольших успехов на этом поприще добились сотрудники айнзацгруппы «Д», развернувшие свою деятельность в Крыму. По приказу начальника группы оберфюрера Отто Олендорфа все подчиненные ему команды, используя «добровольцев», занимались пропагандой и вербовкой крымско-татарского населения в подразделения самообороны. К концу января 1942 г. эсэсовцы завербовали 5451 человека. Эти силы в последующем применялись в борьбе с крымскими партизанами[838].

Работая с крымско-татарским населением, представители СД продолжительное время не считали целесообразным привлекать к антипартизанской пропаганде большие группы местных коллаборационистов и тем более создавать из них агитационные отряды. Такой же подход разделяли и представители отдела пропаганды «У», находившиеся в Крыму. Как заявил в интервью Гарвардскому проекту респондент Эдиге Мустафа Кырымал (16–19 ноября 1950 г.), «нам не разрешали формировать отряды агитаторов, целью которых являлась бы борьба с партизанами»[839].

Известно, однако, что позже, в 1943 г., Штаб пропаганды «Крым» применял группы коллаборационистов в рамках антипартизанской агитации[840], но применялись ли такие же подразделения, подготовленные сотрудниками СД, нам неизвестно.

Вместе с тем службы СС, выполнявшие большой объем задач, связанных с «разведкой против банд», самостоятельно выпускали листовки и обращения, адресованные партизанам и населению. Эти агитки ничем не отличались от образцов, подготовленных пропагандистами вермахта. Листовки содержали призывы к прекращению поддержки «бандитов», обещали хорошее обращение и достойную награду тем, кто живым приведет партизанского командира или комиссара[841].

Коллаборационистские вспомогательные подразделения, закрепленные за структурами полиции безопасности и СД, использовали листовочный материал эсэсовских пропагандистов во время малых и больших операций против партизан. Особые команды «Черного ордена», привлеченные к оперативным мероприятиям, охотно применяли отряды «иностранных помощников». Личных состав этих формирований обеспечивался пропагандистской продукцией до начала боевых действий[842].

Что касается освещения антипартизанской деятельности эсэсовских спецслужб в захваченных областях Советского Союза, то материалы на эту тему в коллаборационистской прессе почти не появлялись. Зато о полиции безопасности и СД на Востоке регулярно писали центральные издания рейха – «Народный наблюдатель», «Франкфуртская газета», «Немецкая общая газета» и др. Ведущие средства массовой информации «Коричневой империи» связывали деятельность полиции безопасности и СД с выполнением «особых заданий», имеющих огромное значение для установления «нового порядка». Например, 7 мая 1942 г. в печатном органе НСДАП, «Народном наблюдателе», вышла статья «В борьбе со шпионами и партизанами». В материале цитировались выдержки из допроса граждан, уличенных в сотрудничестве с «бандами». Желая показать антигуманный характер партизанского движения, корреспонденты заявили, что сотрудники СД получили информацию, будто комиссары насильно забирали детей у несчастных русских женщин, чтобы заставить их действовать против германских войск[843].

В других публикациях откровенно говорилось о карательных мерах. Так, в журнале «Дас Рейх» (№ 18 от 3 мая 1942 г.) была опубликована статья «Война с бандами в нейтральной полосе». Читателям предлагался тщательно отредактированный вариант отчета о деятельности айнзацгрупп против советских партизан. Неизвестные авторы неоднократно подчеркивали, что для сдерживания «бандитов» члены СД «уничтожали деревни». На страницах эсэсовского официоза «Черный корпус» была опубликована корреспонденция «Испытание огнем» (№ 17 от 29 апреля 1943 г.). Здесь говорилось о том, что «бандиты были сожжены СД в их тайных блиндажах», так как они не хотели сдаваться. Столь откровенные признания, однако, мало кого шокировали. Напротив, их воспринимали как обычную работу спецслужб Гиммлера, которые представлялись в немецкоязычной прессе как «организация трезвомыслящих специалистов», находящихся на острие «исторической борьбы»[844]. При этом никаких упоминаний о том, что в карательных акциях наравне с эсэсовцами действовали коллаборационисты, газеты не сообщали.

В последний период оккупации пропагандисты вермахта и СС активно эксплуатировали тему коллаборационистских партизанских отрядов, действующих в тылу Красной армии. В прессе появлялись материалы, рассказывающие о «подвигах» антисоветских партизан. Причем в некоторых из них утверждалось, что в глубинных районах СССР развернулось повстанческое движение. Кроме того, заявлялось, будто на борьбу поднялись малые народы, порабощенные коммунистами. Мифы о «партизанах-власовцах» доверия у людей не вызывали. Однако тематика «малой войны» в тылу советских войск не уходила с газетных полос вплоть до конца войны[845].

Давая оценку оккупационной прессе, принимавшей участие в антипартизанской пропаганде, следует сказать, что материалы о борьбе с партизанами появлялись в немецких и коллаборационистских газетах достаточно регулярно. Количество заметок, статей, корреспонденций и очерков о противодействии «бандитам» резко возрастало, как только приходили распоряжения о проведении крупных антипартизанских операций.

В коллаборационистских частях и соединениях, действовавших под эгидой вермахта и СС, пропаганда против партизан велась на постоянной основе. Выпускались не только листовки, но также – при наличии бумаги и материально-технической базы – газеты.

Глава шестая

«Убийцы и паразиты». Пропагандистская деятельность нацистов по дискредитации и разложению партизан. Информационное сопровождение боевых операций вермахта, СС и полиции

Образ советского партизана в нацистской пропаганде

Специалисты в области информационных войн неоднократно отмечали, что сознание военнослужащих оккупационных войск нередко наделяет партизан чрезмерным могуществом. Здесь встречается и вера в необузданную кровожадность противника, и в его способность обходиться без пищи и воды, и в отсутствие у него страха перед смертью и даже болевых ощущений. Слухи и свидетельства,