Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

Помимо истребления советских патриотов и создания среди них атмосферы недоверия, другой важной задачей лжепартизанских отрядов являлась компрометация участников сопротивления в глазах местных жителей. Для этого личный состав отрядов, состоявший из проверенных коллаборационистов и подготовленных в разведке немцев, устраивал в деревнях и селах жуткие издевательства над гражданскими лицами, насиловал женщин, убивал стариков и детей, а затем пускал слух, будто в расправе виновны партизаны[907]. В этот момент к операции подключались сотрудники пропаганды, имевшие задачу быстрее и шире распространить информацию о «большевистских зверствах».

Распространение вестей, порочащих партизанское движение, осуществлялось как письменным, так и устным путем. Могли также использоваться инсценировки, призванные убедить население в том, что новые власти защищают обычных людей от партизан. Так, в информационном бюллетене № 3 разведотдела штаба Юго-Западного фронта сообщалось о случае, произошедшем в ноябре 1941 г. на оккупированной Украине. По данным советской разведки, немцы в селе Андреевка создали отряд, состоявший из бывших «петлюровцев, белогвардейцев и репрессированного элемента». Отряд должен был выдавать себя за группу «народных мстителей» и заниматься грабежами. Местные жители обратились за помощью в германские учреждения. Вскоре лжепартизанский отряд был «пойман» и в полном составе «отправлен за решетку». «Арест» сопровождался максимальной оглаской, чтобы показать «заботу» представителей «нового порядка» о мирных гражданах. Однако спустя несколько дней лжепартизан выпустили на свободу и перебросили в соседний район, где пособники врага продолжили заниматься тем же самым[908].

В Сумской области в 1941 г. под видом партизан действовало несколько групп. На перекрестках лесных дорог или на хуторах они собирали людей, выходивших из окружения, и военнообязанных из окрестных сел, раздевали их и расстреливали «за измену», а потом демонстрировали убитых. Нацисты объявляли их жертвами «злодеяний большевистских агентов», якобы получивших приказ «истребить всех, кто останется у немцев»[909].

О методах лжепартизанских отрядов также велась речь в донесении от 20 января 1944 г. командира спецгруппы ЦШПД майора С.И. Казанцева. Офицер-разведчик отмечал, что перед лжепартизанами «ставится основная задача: дискредитировать роль и сущность партизанского движения. Поэтому эти антипартизанские отряды прибывают в деревню, грабят жителей, занимаются мародерством, расстреливают и избивают стариков, старух, сжигают деревни. И все это делается под видом партизан. А потом немцы в своих газетах, листовках, по радио сообщают, что вот, мол, “это не партизаны, а бандиты. Они грабят, расстреливают, вешают”»[910].

Поскольку данный прием неоднократно приносил немцам успех, советские органы пропаганды выпустили специальную листовку «Русские люди, уничтожайте фашистских провокаторов». В агитке говорилось: «Фашисты всячески стараются очернить, оклеветать народных мстителей… Известно много случаев, когда фашистские обманщики, войдя в деревню и назвав себя партизанами, учиняют повальный грабеж, людей, выражающих недовольство немецкими захватчиками, провокаторы арестовывают, избивают, выдают гитлеровскому командованию, а часто сами расстреливают… Разоблачайте провокаторов, уничтожайте их как бешеных собак!»[911]

Огромное значение в своей пропаганде нацисты придавали религиозному фактору. Так как немцы называли себя теми, кто пришел освободить население от безбожия, то, естественно, в оккупационной прессе с положительной стороны рассматривались все мероприятия, связанные с возрождение религиозной жизни, в то время как большевики – сторонники воинствующего атеизма – подвергались суровой критике. Нацисты всегда внимательно следили за обстановкой и находили информационные поводы, чтобы использовать «религиозный вопрос» в своей пропаганде против партизан.

В оккупационной прессе публиковались выступления священнослужителей, проклинавших «безбожную советскую власть» и ее последователей, партизан, не дававших обрести населению покой. Так, православный епископ Мануил, находившийся в Ровно, неустанно призывал к прекращению партизанской деятельности и на все лады восхвалял «германский рай». Его примеру последовали некоторые священники, помогавшие нацистам. Ряд клириков провоцировал мирян на выдачу коммунистов и натравливал население на советских партизан[912].

В Смоленске 12 мая 1943 г. состоялось епархиальное собрание уполномоченных представителей и мирян Смоленской епархии. На собрании было заслушано несколько докладов, в том числе «О партизанах и отношении к ним», с которым выступил брянский священник П. Мелетиев, и о евреях – «Непримиримые враги христианства». Этот доклад прочитал протоиерей Н. Шиловский. Собравшиеся, как зафиксировали агенты партизан, поддержали выступления своих духовных пастырей[913].

Удачным поводом для дискредитации партизанского движения служили убийства священников. Обычно эти расправы сразу приписывались «народным мстителям», так как советская власть призвала их «сеять смерть и разрушение» в оккупированных областях[914], а попытки партизан «примазаться» к церкви воспринимались немецкими пропагандистами как отвратительные происки чекистов, которые одновременно являлись «патриотами жидов и Святой Руси», что изображалось как оскорбление людей, «освобожденных от проклятого жидо-большевистского ига»[915].

Продолжительное время в оккупационной прессе обсуждалась гибель главы Автономной Церкви на Украине митрополита Алексия Громадского. Псковско-рижская газета «За Родину» в мае и июне 1943 г. опубликовала о нем несколько статей[916]. В одной из них отмечалось: «Не так давно в печати появилось сообщение об убийстве украинского митрополита Алексея, идейного и неустанного борца с иудо-большевизмом. Это подлое кощунство является неопровержимым доказательством ненависти красных бандитов к русской церкви и их низкого и гнусного обмана великого русского народа»[917].

На самом деле митрополит Волынский и Житомирский Алексий Громадский был убит 8 мая 1943 г. националистами, близкими к епископу Владимиро-Волынскому Поликарпу Сикорскому, в прошлом петлюровскому чиновнику, которому благоволили немецкие оккупационные власти. По указанию Поликарпа «самостийники» убили еще несколько священников, но свои злодеяния они возложили на партизан[918].

Однако наибольший резонанс вызвало убийство экзарха Прибалтики, митрополита Виленского и Литовского Сергия Воскресенского. В оккупационной прессе тема гибели одного иерархов Русской Православной Церкви муссировалась долго, виновными в преступлении объявлялись большевики[919]. Тем не менее смерть Сергия Воскресенского до сих пор остается предметом научных дискуссий. Согласно показаниям военного преступника, бывшего обергруппенфюрера СС Фридриха Еккельна (в период оккупации – высший фюрер СС и полиции на Севере России), митрополит был убит 29 апреля 1944 г. на дороге из Вильнюса в Каунас сотрудниками полиции безопасности и СД. По другой – вполне допустимой версии – покушение совершила особая группа НКГБ СССР[920].

В рамках дискредитации партизанского движения особое внимание немцами уделялось активной пропаганде против партизан, ведь задача заключалась не только в том, чтобы скомпрометировать «народных мстителей» и сделать невозможной их поддержку со стороны местного населения, но и в том, чтобы психологически воздействовать на сами партизанские бригады, способствовать расколу в их рядах. Большое значение здесь придавалась разжиганию межнациональной розни. В упоминавшемся выше отчете РУ ГШ РККА от мая 1942 г. говорилось, что «рассчитывая разжечь национальную вражду, фашисты часто придают своим пропагандистским материалам густую антисемитскую окраску»