Русская Арктика: лед, кровь и пламя - Светлана Геннадьевна Самченко

В полдень 12 августа пришла еще одна радиограмма, призывающая к бдительности. Но ни сигнально-наблюдательные партии «Марины Расковой», ни акустики ее тральщиков, оснащенных простеньким оборудованием для прослушивания глубин, присутствия посторонних кораблей в зоне передвижения конвоя не засекли. Однако капитан Демидов посоветовался с капитаном 1-го ранга Шмелёвым, решил от греха подальше уйти со всеми кораблями под защиту берега и держаться как можно ближе к острову Белый, где, во-первых, глубины невелики и вражеским подлодкам просто негде маневрировать, а во-вторых, имеются некоторые элементы береговой обороны в виде легких орудий и сигнально-наблюдательных станций.

Было около восьми часов вечера. Если верить вахтенному журналу «Марины Расковой», при прохождении точки координат 73°22′n – 66°35′ost пароход настиг взрыв. Записи в вахтенных журналах всегда лаконичны до предела, но в данном случае история сохранила для нас и точные координаты места происшествия и даже локализацию взрыва на корпусе парохода. Что-то сильно ударило транспорт в правый борт на уровне переборки между вторым и третьим трюмами. Там находятся довольно объемные грузовые отсеки, через взрывную пробоину сразу пошла вода, образовался крен. От сотрясения корпуса взрывной волной произошло разобщение паровой магистрали, кочегарное отделение наполнилось паром, и команда вынуждена была его покинуть. Два котла вышли из строя, и корабль лишился хода.

Капитан 1-го ранга А. З. Шмелёв был уверен, что зловредные немецкие подлодки набросали на мелководье донных мин, и пароход, видимо, стал жертвой одной из них. Об этом, по его мнению, говорил приглушенный гул взрыва. Однако сила удара была такова, что мешки с крупой и мукой из третьего грузового трюма через пробоину выбросило вон, да так, что некоторые из них упали у самого борта на верхнюю палубу. Так бывает, если что-то взрывается не за бортом корабля, как донная мина, а прямо внутри корпуса… Как торпеда! Меж тем размышлять о причинах катастрофы было уже некогда: крен нарастал. В грузовом трюме № 8 уровень воды поднялся уже до 8 метров – под самую подволоку. В третьем трюме затопления достигли трех метров. Кроме того, поступала вода и в котельное отделение. Капитан Демидов отдал приказ эвакуировать пассажиров шлюпками. Но не тут-то было: с правого борта большинство носимых плавсредств пострадало от взрывной волны, а оставшихся могло и не хватить на то, чтобы принять всех пассажиров.

Через некоторое время благодаря героизму моряков дивизиона живучести парохода течь и угол крена судна были стабилизированы. Но ход дать не удалось: котельные отделения были затоплены, команда оттуда уже поднялась на верхнюю палубу, наглухо задраив за собой уцелевшие переборки, чтобы затопления не распространились дальше по корпусу.

Во время взрыва большинство пассажиров находились в твиндеке № 3, где была столовая, – шел ужин. При сотрясении корпуса мало что слетели со стола все тарелки с горячей кашей и кружки с чаем, так еще и упал трап, ведущий на верхнюю палубу. Среди пассажиров поднялась паника. Лишь когда команде корабля удалось вызволить из столовой людей, выведя по временным веревочным лестницам наверх, паника немного улеглась. Теперь пассажиры сгрудились на верхней палубе возле уцелевших шлюпок левого борта и ожидали сигнала покинуть тонущий, как им казалось, корабль.

Тральщики поспешили подойти ближе к «Марине Расковой», чтобы оказать содействие в эвакуации пассажиров на остров. Но тут в кормовой части Т-118 с левого борта раздался сильный взрыв. По инерции тральщик бросило на борт и подало вперед, тут же прогремел еще один взрыв, и крохотный кораблик в считанные мгновения скрылся под водой. Двум другим пришлось застопорить ход. Думая, что конвой влип в минное поле, они начали сбрасывать в воду вешки, чтобы обозначить опасное место для других кораблей.

На борту погибшего Т-118 был и военный штаб конвоя. Старшина 1-й статьи Глухарёв помог контуженному капитану 1-го ранга А. З. Шмелёву доплыть до трального буя и оставался около него до подхода спасательной шлюпки. Краснофлотцы подняли из воды на шлюпку раненого инженер-капитан-лейтенанта М. И. Ванюхина, командира корабля капитан-лейтенанта С. М. Купцова, курсанта И. Горькова. Едва сменив мокрую одежду, спасенные отказались от отдыха в теплой каюте и тут же приступили к работе по спасению пассажиров «Марины Расковой», помогая спускать шлюпки и вынося на палубу личные вещи полярников, без которых в этих широтах не пережить зимы. Каперанг Шмелёв велел доставить себя на борт тральщика Т-114 и продолжил командовать конвоем, сосредоточив внимание на спасении людей.

Шлюпки «Марины Расковой», до отказа набитые народом, были спущены на воду, пришлось использовать и два носимых катера, присланных уцелевшими тральщиками, и даже два кунгаса, которые транспорт вез для полярников. Кунгас – это, по сути, огромная плоскодонная гребная лодка, которую местные рыбаки используют на промыслах. Особенность ее конструкции в том, что, будучи беспалубной, такая лодка берет на спокойной воде от 3 до 50 тонн груза, а сама при этом довольно легка: если рыбаки встретили на пути обширное ледовое поле, искать чистый фарватер для объезда не придется: можно всей артелью сойти на лед, вытащить туда же и кунгас и на двух его килях, как на санных полозьях, переехать препятствие волоком.

На первый кунгас сели около 65 человек; его принял на буксир катер одного из тральщиков и потащил к борту Т-116. Второй кунгас, имея на борту 46 человек, подошел к Т-116 на веслах. Почти три часа продолжалась спасательная операция, в результате которой на борту АМ-114 оказалось 200 эвакуированных с «Марины Расковой» и спасенные с АМ-118.

Катер тральщика продолжал бегать с эвакуантами между аварийным пароходом и своим хозяином, когда в 0 ч 15 мин заметил торчащий из воды тонкий черный стержень перископа, который тут же скрылся. Сигнал о присутствии подлодки приняли на борту Т-114, но не прерывать же спасательную операцию! Погода к ночи ухудшилась, усилился северо-восточный ветер, начало штормить, надо было как можно быстрее снять пассажиров.

Если здесь присутствует лодка, значит, она постарается первым делом добить пароход, который без хода представляет собой слишком лакомую мишень. Капитан Демидов принял решение снимать не только пассажиров, но и весь экипаж «Марины Расковой», оставив на борту лишь 8 человек, обеспечивающих швартовку катеров и шлюпок. И сам тоже остался, как полагается капитану.

Но немецкие подводники оказались хитрее. Прикрываясь от акустиков Т-114 шумом винтов его же моторного катера, они атаковали тральщик. Было около 0 ч. 45 мин 13 августа, когда у борта Т-114 раздался мощный взрыв, поднялся огромный водяной столб, тщедушный корпус буквально разорвало надвое, и спустя всего четыре минуты тральщик затонул со всеми, кто был на его борту.

Погиб и конвойный командир Шмелёв, и большинство детей полярников, ранее доставленных на борт