Карабахская война 1991-1994 - Мамед Сиявушович Велимамедов

«хаотичность» и фрагментарность внешнеполитического процесса. Какой-то единой стратегии у руководства «новой» России не было. Российская политика с 1991 по 1994 г. часто была непоследовательной и противоречивой. Развал СССР, необходимость решения множества сложных международных проблем, связанных с том числе и с правопреемством СССР, вопросы стратегических вооружений, тяжёлая экономическая ситуация внутри страны, противостояние между президентом и Верховным Советом, вылившееся в вооружённые столкновения в Москве 3–4 октября 1993 г., центробежные процессы внутри самой страны и многие другие сложные проблемы, которые встали перед руководством страны, не позволяли обратить отдельное внимание на отношения с новыми государствами, возникшими после развала СССР. В этих условиях ожидать какой-то целенаправленной и осмысленной стратегии от Москвы не приходилось. Её политика на постсоветском пространстве в описываемый период времени носила хаотичный и временами противоречивый характер. Поэтому отношение России к армяно-азербайджанскому конфликту носило временами противоречивый характер. Москва ещё не успела определиться со своими интересами в этом конфликте. Да, были некоторые основополагающие принципы, которые были для Москвы неоспоримыми: территория бывшего СССР рассматривалась как зона исключительных и жизненно важных интересов, вмешательство каких-либо третьих сил не допускалось, ставка делалась на создание системы коллективной безопасности и по возможности создание объединённых вооружённых сил. Поэтому Россия так резко выступила в мае 1992 года против возможного военного вмешательства Турции в конфликт и в будущем давала понять, что не потерпит военного вмешательства третьих сил.

Было бы правильным сказать, что именно военные играли в Закавказье наиболее видную роль. Их части были расположены по всему краю, и они были вхожи ко всем важнейшим политикам. Они также контролировали наиболее важный капитал в любой конфликтной ситуации, а именно: вооружение, боеприпасы и инфраструктуру. Генерал Павел Грачёв мог уверенно говорить по широкому кругу вопросов, касающихся ситуации на Кавказе, без опасения, что президент примет иное, чем он, решение. Действительно, в ряде случаев президент доверял ему миссию посредника в Абхазии и Нагорном Карабахе.

Отношение Москвы к территории бывшего СССР как к зоне своих исключительных, привилегированных интересов, как ни странно, встречало понимание у Запада. Похоже, на сей счёт существовало даже некое негласное соглашение между Москвой и Западом, согласно которому Россия уходила из Восточной Европы и Прибалтики, но взамен Запад не влезал в дела на территории бывшего СССР. Кроме того, президент Борис Ельцин проводил прозападный курс, и поэтому на Западе закрывали глаза на то, что Москва делала на территории бывшего СССР. В начале 1990-х годов Россия активно вмешивалась и участвовала во всех локальных конфликтах на руинах бывшего СССР.

Главный редактор журнала Moscow Defense Brief Михаил Барабанов, подвергнув анализу российскую политику в первые годы после развала СССР, писал: «Парадоксально, но первые годы правления считавшегося столь прозападным президента Бориса Ельцина были отмечены действиями в духе самого разнузданного московского империализма. Русские вмешались в конфликты в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии, и это вмешательство подорвало территориальную целостность новообразованных Грузии и Молдавии и породило целую цепь непризнанных государств, существующих, по сути, под протекторатом Москвы. В Таджикистане вмешательство в гражданский конфликт перешедшей под российскую юрисдикцию 201-й дивизии привело к поражению исламистов в войне. Украине после долгих препирательств было навязано пребывание Черноморского флота и российских баз в Крыму. Система российского военного присутствия охватывала почти все бывшие советские республики, кроме Прибалтики. Концепция «ближнего зарубежья» (то есть откровенной зоны влияния России) при Ельцине была закреплена на официальном уровне. На всё это Запад фактически закрывал глаза, пока, сидевший в Кремле, Ельцин был гарантом прозападного курса»376.

Поэтому Москва в тот период не могла не использовать конфликт между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха для утверждения своего влияния на Южном Кавказе. Нравится это кому-то или нет, но Москва должна была защищать свои интересы.

Но само отношение России к армяно-азербайджанскому конфликту так и не было определено, временами поддержка оказывалась то Армении, то Азербайджану. Отношения России с Арменией и Азербайджаном начинались с чистого листа. И тут главную роль играло то, как Баку и Ереван будут выстраивать свои отношения с Москвой. Кто сможет выстроить с Россией более конструктивные и взаимовыгодные отношения? Кто: Ереван или Баку – сможет вести правильную политику в отношении России и заручиться её поддержкой в войне? И тут надо отметить, что Ереван полностью переиграл Баку на этом поле. Не без грубых ошибок и просчётов последнего.

Сама история азербайджано-российских взаимоотношений в период Карабахской войны – это тема отдельного исследования. В этих взаимоотношениях много непонятного и даже иррационального, причём с обеих сторон. Но факт, что ни А. Муталибову, ни А. Эльчибею и даже Г. Алиеву так и не удалось наладить полноценные и взаимовыгодные отношения с РФ. В чём тут причина: в завышенных требованиях РФ, в постоянной боязни молодого азербайджанского государства, что уступки РФ приведут к потере суверенитета, русофобия и пантюркизм ряда руководителей азербайджанского государства, в каких-то имперских фобиях, предопределённости симпатий российской политической элиты к армянам и т. д и т. п., сказать сложно.

Осложнения в российско-азербайджанских отношениях начались ещё при Муталибове. И хотя почему-то Аязу Муталибову приклеили ярлык «русофила», первым именно он начал торпедировать только начавшиеся формироваться российско-азербайджанские отношения.

При нём Азербайджан отказался от участия в переговорах по новому союзному договору и соглашению об экономическом союзе. При нём 18 октября 1991 г. Верховный Совет, отказавшись от заключения союзного договора, принял Конституционный акт «О государственной независимости Азербайджанской Республики», провозгласивший независимость Азербайджана. Принятый в состоянии националистической эйфории, документ имеет подчёркнуто антироссийскую направленность. В его преамбуле утверждается, что 27–28 апреля 1920 г. РСФСР, «грубо поправ международные правовые нормы, без объявления войны ввела в Азербайджан части своих вооружённых сил, оккупировала территорию суверенной Азербайджанской Республики, насильственно свергла законно избранные органы власти и положила конец независимости, достигнутой ценой огромных жертв азербайджанского народа». Договор об образовании СССР от 30 декабря 1922 г. был якобы призван «закрепить эту аннексию». На протяжении 70 лет, отмечается в документе, против Азербайджана «проводилась политика колониализма, беспощадно эксплуатировались его природные ресурсы, национальные богатства, азербайджанский народ подвергался преследованиям и репрессиям, попиралось его достоинство».

Именно А. Муталибов первым потребовал начать вывод сначала советских войск, а потом и российских войск с территории Азербайджана. После отставки Горбачёва и развала СССР, казалось, перед А. Муталибовым открылась возможность постараться с чистого листа выстроить отношения с Б. Ельциным. Но он продолжил требовать вывода российских войск, начал разворот к Турции во внешней политике, несмотря на личную просьбу Б. Ельцина, отказался подписать соглашение о создании ОВС СНГ.

Армения в свою очередь активно участвовала в переговорах по новому союзному договору и соглашению о создании экономического союза,