Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

возможность продолжать выполнять план «Цитадель». Из трех соединений командование двух (11-й тд и 167-й пд) сообщило, что не имеют никаких трудностей, так как их основные силы подошли на исходные позиции позже других. По третьему соединению, мд «Великая Германия», данные отсутствовали, да и они мало что могли дать, так как по сведениям её командования на передовой действовали лишь боевые группы, занятые в боях с боевым охранением гвардейских дивизий, а танковые и артполки были ещё в пути. Они подойдут лишь к утру, в том числе и бригада «пантер». Об убыли личного состава и техники от упреждающего артудара в дивизионных документах 4-й ТА информации тоже нет. Согласно табелю донесений, дивизии отчитывались о потерях лишь за сутки, а урон, понесённый в отдельных боях, указывался редко. Поэтому выделить в цифре потерь за сутки ущерб, нанесённый именно в ходе контрартподготовки, практически невозможно.

Таким образом, установить точные цифры потерь 4-й ТА, как и АГ «Кемпф», в ходе контрартподготовки на основе имеющихся сегодня в распоряжении исследователей источников невозможно, но и так ясно: хотя сам М.С. Шумилов до последнего момента и не подозревал о готовящемся наступлении противника в ночь на 5 июля, её эффект в полосе 7-й гв. А оказался выше, чем у соседа. На это есть две причины. Во-первых, основная масса войск армейской группы была жёстко привязана к определённым участкам, где планировались строить переправы, и эти места советская сторона точно установила. Во-вторых, было верно выбрано время, огонь нашей артиллерии застал неприятеля на переправах и в местах непосредственно перед ними. Это признавали и немцы[502]. Командование дивизий АГ «Кемпф» было вынуждено учитывать, что на форсирование реки потребуется определённое время. Поэтому их части подошли на исходные позиции чуть раньше, чем соединения соседней 4-й ТА, которым для броска к советским траншеям не требовалось строить мосты и переправляться под огнем через русло реки, а лишь подняться в рост и пройти несколько сот метров по полю.

Непростая ситуация сложилась перед началом Курской битвы и на Центральном фронте. Несмотря на собранную разведкой довольно точную информацию и показания пленного ефрейтора Б. Формелла из 6-й пд, захваченного разведчиками 13-й А перед полуночью 4 июля, полной уверенности, что немцы начнут наступление именно в ночь на 5 июля, не было. В книге «Солдатский долг» К.К. Рокоссовский так описывал свои размышления в тот момент: «…Верить или не верить показаниям пленных? Если они говорят правду, то надо уже начинать запланированную нами артиллерийскую контрподготовку… Времени на запрос Ставки не было, обстановка складывалась так, что промедление могло привести к тяжелым последствиям. Присутствовавший при этом представитель Ставки Г. К. Жуков, который прибыл накануне вечером, доверил решение этого вопроса мне»[503].

Согласно данным, приведенным в отчёте штаба артиллерии 13-й А, первичный план контрартподготовки был свёрстан и разослан в войска в конце мая 1943 г. Для его реализации планировалось использовать всю артиллерию войск первой линии обороны, а именно 81, 15, 148-й и 8-й стрелковых дивизий и 4-го артиллерийского корпуса прорыва РГК. В общей сложности в ней готовились принять участие 29 полков (4 – из стрелковых дивизий первой линии, 2 армейских минполка, 1 пушечный полк и силы 4-го акп РГК: 6 лёгких артиллерийских, 8 гаубичных, 4 пушечных и 6 миномётных полков)[504]. Кроме того, предполагалось привлечь 30 % 82-мм и 120-мм миномётов стрелковых полков дивизий первого эшелона (4 батареи 120-мм и 12 рот 82-мм миномётов). В общей сложности для упреждающего удара было запланировано 946 стволов (507 орудий и 460 миномётов)[505]. Таким образом армия, имея протяжённость фронта обороны 32 км, для контрартподготовки планировала создать общую плотность 30,2 орудий и миномётов, т. е.15,8 орудий и 14,4 миномётов.

Удар планировалось нанести по четырём направлениям:

1. Красная Слободка – Глазуновка;

2. Глазуновка – Архангельское;

3. Архангельское – Верхнее Тагино;

4. По всему фронту Красная Слободка – Верхнее Тагино.

До начала июля 1943 г. перед полосой 13-й А было обнаружено 102 артбатареи противника и 49 НП, которые должны были быть уничтожены. Также было запланировано накрыть 31 участок вероятного сосредоточения танков и пехоты[506]. Огонь должен был вестись в три этапа: на первом – 5 минут огневого налёта всеми средствами; на втором – 20 минут методического огня 50 % состава и на третьем вновь 5 минут – огневой налёт наличными артминсредствами.

Окончательное решение о начале контрартподготовки руководством 13-й А было принято примерно за 1,5 часа до первого выстрела орудий войск Моделя. В это же время её командующий генерал-лейтенант Н.П. Пухов наполовину уменьшил число орудий и миномётов для использования в ней, а затем был изменен и график огня. Для первого удара он разрешил использовать лишь два артполка стрелковых дивизий (15 и 81-я сд) из четырех, ранее запланированных, и одну из трех дивизий (5-й ад) 4-го акп. В абсолютных цифрах это выглядит так: 76-мм орудий – 131, 122-мм гаубиц – 126, 122-мм пушек – 28, 152-мм гаубиц-пушек – 32, 120-мм миномётов – 183, 82-мм миномётов – 95. Огонь был открыт 5 июля в 2.15 и длился около 20 минут, за это время была израсходована четверть боекомплекта. В 4.25 был нанесён второй удар, он был значительно мощнее, работало 100 % запланированной ранее артиллерии армии: 76-мм орудий – 220, 122-мм гаубиц – 207, 122-мм пушек – 39, 152-мм пушек-гаубиц – 41, 120-мм миномётов – 321, 82-мм миномётов-139. Обстреливались позиции артиллерии, НП и участки вероятного скопления живой силы и бронетехники неприятеля. В ходе всей контрартподготовки армии Пухова было произведено 35 000 выстрелов [507].

Неопределённость в момент принятия решения на открытие огня и отсутствие достоверных данных о его результатах, которые так и не были опубликованы после войны ни у нас, ни на Западе, во многом повлияла на неоднозначность оценки историками этого важного события переломного этапа войны. Как уже отмечалось, в отечественной историографии возобладала ничем не подкрепленная точка зрения об абсолютном успехе и высоких потерях противника. В её основе лежат оценки из отчётных документов штабов фронтов, которые были подготовлены сразу после Курской битвы: журналов боевых действий, докладов, описаний и т. д. А вышедшие в 1960–1970 гг. под бдительным оком цензуры воспоминания участников тех событий, которые подтверждали «огромные потери врага» от внезапного удара, должны были окончательно закрепить её. Например, в документе «Июльская оборонительная операция, проведённая Воронежским фронтом в период 4-23 июля 1943 г. на Белгородско-Курском направлении» итоги контрартподготовки изложены хотя и крайне лаконично, но недвусмысленно: «Артконтрподготовка застала противника врасплох на его исходных позициях для наступления и, безусловно,