Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

препятствует договор о ненападении между Германией и Литвой. Особенно Сидс упирал на то, что упоминание Финляндии в советском ответе серьезно осложняет вопрос. При этом он говорил о том, что английское правительство хорошо осведомлено о настроении правительства Финляндии и считает, что общественное мнение Финляндии настроено в отношении Советского Союза отрицательно388.

О скептическом, отношении Кремля к предложениям Лондона Молотов 14 мая известил Мерекалова и Гельфанда. Нарком писал советским дипломатам в двух фашистских государствах, что сегодня Сидсу передан ответ Советского правительства, отклоняющий предложения Англии от 8 мая. Англия предлагал Советскому Союзу путем односторонней декларации гарантировать свою помощь Англии и Франции в случае их войны с Германией из-за Польши и Румынии, но не давалось никакой гарантии самому Советскому Союзу в случае нападения на него со стороны агрессоров. Советское правительство настаивает на принципе взаимности в деле взаимопомощи Англии, Франции и СССР и на распространении совместной гарантии этих трех стран на все пограничные с Советским Союзом страны Восточной Европы389.

15 мая Майский беседовал с влиятельным членом консервативной партии, газетным магнатом лордом Уильямом Бивербруком390. Лорд сказал полпреду, что если Кремль отвергнет английскую формулу и будет настаивать на сущности своих предложений, то английское правительство в конце концов вынуждено будет пойти ему далеко навстречу, ибо самые широкие общественные круги в Англии сейчас стоят за блок с СССР. Англия не сможет без помощи Советского Союза выполнить свои обязательства перед Польшей и Румынией. Лично Бивербрук не согласен с той политикой, которую правительство Англии пытается проводить в течение последних двух месяцев, однако он считает, что раз уж Уайтхолл взял такую линию, то ее надо осуществлять последовательно и энергично. В сложившихся обстоятельствах, когда уже Британской империи грозит опасность, Бивербрук сочувствует идее пакта взаимопомощи и военной конвенции между Англией, Францией и Советским Союзом.

Сообщая об этой беседе в Москву, полпред указал, что к словам Бивербрука нужно относиться с осторожностью, поскольку он славится неустойчивостью своих политических взглядов, но все-таки как показатель господствующих здесь сейчас настроений они любопытны391.

15 мая Суриц сообщил Бонне ответ Советского правительства на предложение Англии. Министр спросил, было ли в Москве рассмотрено и его предложение от 29 апреля? Суриц сказал, что Сидс при вручении английского контрпредложения заявил, что и правительство Франции против него не возражает, в связи с чем могло создаться впечатление, что Франция присоединилось к английскому предложению. Бонне разъяснил, что он долго уговаривал англичан присоединиться к его проекту тройственного соглашения, но англичане не соглашались и выдвинули от себя новый проект, против которого он, Бонне, действительно не возражал, «но не взял обратно и своего собственного предложения». Во всяком случае, он в любой момент готов подписать с СССР такого рода двухстороннее соглашение.

Касаясь условий, выдвинутых Советским правительством 8 мая, Бонне отметил, что принципиально он не возражает ни против первого, ни против третьего пункта, и Франция, уже имеющая пакт о взаимопомощи, может только приветствовать присоединение Англии к этому договору. Бонне подчеркнул, что третье условие было заложено во всех проектах, которые он предлагал, поскольку он полностью разделяет позицию Москвы, что без конкретного соглашения договоры о взаимопомощи неэффективны. В то же время Бонне высказал свое негативное отношение ко второму пункту советского предложения, в котором речь идет о гарантиях государствам Прибалтики. Однако Бонне не стал давать окончательной оценки советских предложений, и, в частности, второго их пункта, без консультаций с Даладье. Кроме того, по словам Бонне, для выработки совместной позиции двух стран по вопросу советских предложений необходимо было провести новые консультации с правительством Англии392.

Две телеграммы, отправленные из советских полпредств в Париже и Лондоне буквально на следующий день после вручения Сидсу советских предложений, говорят о многом. Столь быстрая и достаточно отчетливая реакция английских и французских деловых и политических кругов свидетельствуют о понимании и в Англии, и во Франции опасности насильственного изменения статус-кво в Европе. Английский коммерсант и политик Бивербрук и французский министр иностранных дел Бонне в один голос и почти одними словами говорят о заинтересованности своих стран в сохранении мира на континенте, об осознании того очевидного факта, что без активного и эффективного участия Советского Союза не удастся ни сохранить мир, ни победить Германию в войне. Тенденция, наметившаяся в изменении отношения к сотрудничеству с Советским Союзом, продолжала углубляться. Задача Советского правительства, если оно действительно стремилось к сохранению мира в Европе, упростилась до предела: нужно было продолжать эту деятельность, а не отпугивать своих потенциальных партнеров резкими движениями и непродуманными заявлениями.

15 мая Астахова принял высокопоставленный и весьма влиятельный чиновник МИД Германии, заведующий референтурой по Восточной Европе Карл Шнурре. Немецкий дипломат поднял вопрос улучшения отношений между Советским Союзом и Германией. Астахов сказал что, признавая улучшение тона германской прессы по отношению к СССР, тем не менее пока нет достаточных данных, позволяющих говорить о коренном изменении германской политики. Шнурре заверил Астахова в том, что у Германии сейчас нет никаких агрессивных намерений в отношении Советского Союза, и спросил, что правительство Германии может сделать для того, чтобы рассеять недоверие со стороны Правительства СССР. Астахов ответил, что от германского правительства зависит создание другой атмосферы в советско-германских отношениях, а Советское правительство никогда не уклонялось и не станет уклоняться впредь от возможности улучшения отношений между двумя странами, если другая сторона обнаружит подобную готовность.

Шнурре сообщил Астахову, что он намерен на следующей неделе приехать в Москву для того, чтобы выяснить отношение советских руководителей к проблемам и перспективам улучшения двухсторонних советско-германских отношений, тем более, что в связи с отставкой Литвинова предпосылки для развития этого процесса заметно возросли. Шнурре сказал, что он очень хотел бы встретиться с Микояном393.

Эта беседа вновь показывает, что в Берлине отставку Литвинова поняли правильно, и начали активно зондировать почву с целью определить позицию Кремля по нормализации советско-германских отношений. Возникает вопрос: зачем Германии нужно было налаживать отношения со своим главным идеологическим противником – Советским Союзом, тогда как общей границы у двух государств не было? Вопрос далеко не так неуместен, как кажется. Настойчивость, с которой германские лидеры добиваются благосклонности Сталина, в то время, как Сталин пока внешне демонстрирует свою индифферентность в вопросах улучшения отношений с Германией, говорит о куда большей заинтересованности Гитлера в обеспечении, по крайней мере, советского нейтралитета в предстоящей войне в Европе, чем о заинтересованности Москвы в создании прочной системы коллективной безопасности и сохранении мира в Европе.