Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - Олег Александрович Гоков

выполнения условий «Положения». В результате, в тот же день 24 мая 1895 г. Е.К. Бюцов заключил новый договор с персидским правительством относительно русских инструкторов в иранской армии. «Посланник Бюцов упомянул в этом договоре, что персидские чины казачьей бригады будут управляться командирами, согласно положения от 24 мая 1895 г.», – отметил В. А. Косоговский[1381].

Детально текст «Конвенции между Россией и Персией о командировании русских офицеров для заведывания обучением персидской кавалерии», подписанный российским посланником и садразамом Али Асгар-ханом 24 мая 1895 г. проанализирован Н. Тер-Огановым[1382]. Тем не менее отдельные моменты в его изложении требуют уточнения.

Как отмечал исследователь, конвенция состояла из пяти пунктов «и включала в себя практически все основные положения традиционного контракта о найме русских инструкторов, заключаемого каждые три года между российской дипломатической Миссией и иранским правительством»[1383]. По мнению историка, «самым важным с точки зрения усиления русского влияния над бригадой был 1-й пункт, согласно которому русские офицеры-инструкторы отныне должны были руководствоваться как в строевом, так и хозяйственном отношении уставами и правилами, существовавшими в русской армии»[1384]. Здесь следует заметить, что и в строевом, и в хозяйственном отношении российские инструкторы и до подписания конвенции руководствовались нормами, принятыми в русских вооруженных силах. Обучение ПКБ с момента создания велось по сокращенным уставам императорской армии, а хозяйственная отчетность по образцу, принятому в российских частях, была введена В. К. Бельгардом. Каждый из известных нам контрактов первых трех заведующих в первой статье содержал условие, что кавалеристы будут обучаться на основе нормативных документов, действующих в русской армии. Фактически при заключении каждого нового контракта необходимо было по-новому обговаривать указанные вопросы, особенно хозяйственный. Последний до этого документально закреплен не был. Конвенция давала прочную юридическую базу на перспективу того, что правила управления ПКБ не будут меняться, и Заведующий будет основываться на них, вне зависимости от внутренних пертурбаций в персидском правительстве. С точки зрения усиления русского влияния это действительно было важно, поскольку командир ПКБ таким образом переставал быть одним из командиров персидской армии, а бригада – одной из ее частей в строевом и хозяйственном отношениях. Фактически ПКБ получала большую самостоятельность, превращаясь в подобие элитного воинского формирования, подчиненного прорусски ориентированному садразаму. Таким образом, бригаду легче было использовать в отстаивании русских интересов, что и показали события 1896 г. В дальнейшем В. А. Косоговский развернул проект перестройки вооруженных сил Ирана на основе ПКБ под русским руководством. Однако реализована эта идея (правда, без вмешательства представителей романовской империи, которой тогда уже не существовало) была лишь создателем новой династии – Резаша-хом Пехлеви (правил в 1925–1941 гг.).

Вторым важным решением, укреплявшим положение русских инструкторов, было частичное снятие ограничений по сроку службы. До 1895 г. контракт со всеми заключался на 3 года, а затем должен был возобновляться. Это не исключало службы и по 2–3 срока. Теперь срок службы командира определяло уже русское правительство. Урядники также могли служить без ограничения срока. Что касается офицеров-инструкторов, то они, как и прежде, согласно контракту, должны были служить 3 года[1385]. Такая мера, по нашему мнению, была вызвана постоянными проблемами с Заведующими, которые, в свою очередь, негативно сказывались на отношении к некоторым из них персидского правителя. Так, А. И. Домонтович и В. К. Бельгард пришлись по душе Насреддин-шаху, но не устраивали русских, что вызвало прохладное, ели не сказать больше (в случае с В. А. Косоговским) отношение к их сменщикам. Определенную неурядицу вносила и немотивированная, с точки зрения персов, замена Заведующего, не дослужившего срока, положенного по соглашению. И. Я. Шнеур, В. К. Бельгард и В. А. Косоговский вынуждены были дослуживать по чужим контрактам. Конвенцией фактически русское правительство лишало персидское права требовать каких-либо изменений относительно командира ПКБ. Явно отразилась в этом положении и ситуация с самим В. А. Косоговским. Предполагалось, что Заведующий освобождался от постоянного давления внешних обстоятельств в лице высших шахских сановников и самого правителя Персии и становился более независим в своих действиях, не опасаясь, что с ним не продлят контракт в силу внутриперсидских интриг или негативного отношения к нему шаха и его приближенных. Передача в руки России определения срока службы командира ПКБ превращала последнего в действительного реализатора русских интересов.

Остальные составляющие указанного пункта также стали результатом последних событий вокруг бригады и были призваны усилить позиции ее командира. Большую часть нагрузки по обучению «казаков» несли на себе унтер-офицеры. Поэтому бессрочная служба урядников должна была способствовать повышению качества их работы, лучшему знакомству и приспособлению их к персидской действительности, повышению их авторитета в глазах подчиненных. Видимо, именно это имелось в виду составителями текста конвенции. Свидетельством тому является записка второго секретаря русской Миссии в Тегеране М.А. Таубе от 1914 г. В ней, в частности, отмечалось, что урядники ПКБ «приезжали в Иран на неопределённый срок и находились в привилегированном положении по сравнению с иранским составом бригады… состав урядников менялся редко, они приезжали обычно с семьями и обосновывались на долгие годы… Длительное пребывание урядников в Иране объяснялось тем, что им прежде всего надо было выучить персидский язык, познакомиться с обычаями и нравами местного населения, а это давалось не сразу. По своей должности урядники больше, чем русские офицеры общались с иранцами, заводили знакомства, и в случае могли даже влиять на общественное мнение»[1386]. Необходимо, правда, отметить, что такое положение имело и оборотную сторону, которую отмечал тот же автор: «они пользовались своим положением и порой злоупотребляли им, что вызывало неприязненное отношение к ним среди иранцев… их обвиняли в плохой организации обучения иранцев»[1387]. Отчасти эти обвинения, возможно, и имели основания. Но следует помнить, что выдвинуты они были в период революционных событий начала XX в. на фоне антирусских (антиимпериалистических) настроений значительной части иранского общества, подогретых англичанами и событиями 1908 г., когда ПКБ стала «главным героем» контрреволюционного переворота в июне 1908 г.[1388]

«Если раньше, при формировании ПКБ, – писал Н. Тер-Оганов, характеризуя еще одно важное постановление «Конвенции», – иранское правительство само определяло этнический состав рекрутов и их количество, то теперь командир по своему усмотрению, без участия иранского правительства набирал рекрутов для бригады»[1389]. Однако в утверждении исследователя содержится небольшая неточность. Наемный контингент ПКБ в этническом отношении персидское правительство никак не ограничивало, также как и право его набора полковником. Указанное положение касалось, прежде всего, «мухаджирского вопроса». Мухаджиры были определены шахом в качестве изначальной составляющей новой части. Это и привилегированное положение в иранском обществе превратило их в ПКБ в своего рода неприкасаемых. Без решения шахиншаха