Война моторов. Крылья советов - Андрей Михайлович Мелехов

В США 75-мм орудие М4 (модификация французской пехотной пушки времён Первой Мировой войны) с 1942 года устанавливали на средний бомбардировщик В-25G «Митчелл». На ещё более «продвинутой» модификации самолёта – В-25Н – пушку М4 заменили 75-мм орудием с меньшим весом – Т13Е1. Всего было произведено 1422 единицы подобных тяжёлых штурмовиков. Правда, «противотанковых амбиций» В-25 не имели: «трёхдюймовка» не обладала баллистикой, скорострельностью и бронепробиваемостью, достаточными для эффективной борьбы с танками. «Митчеллы» указанных моделей использовались в качестве «летающих батарей» («gunships») против пехоты и транспортных средств противника в Западной Европе и на тихоокеанском ТВД. Некоторое количество подобных машин попали по ленд-лизу и в СССР.

К 1944 году в Советском Союзе был создан практически идеальный противотанковый штурмовик. Им являлся двухмоторный Су-8, вооружённый парой 45-мм пушек НС-45.

Выше уже упоминалось, что к 1944 году в Советском Союзе был создан практически идеальный противотанковый штурмовик. Им являлся двухмоторный Су-8, вооружённый парой 45-мм пушек НС-45. Огневые возможности самолёта (заметим, что пушки являлись лишь одним из трёх вариантов противотанкового вооружения машины, включавшего также до 10 неуправляемых ракет или до 1400 кг бомб), высочайшая энерговооружённость, мощное бронирование, два пулемёта для защиты задней полусферы и прекрасные (на уровне истребителя!) скоростные характеристики потенциально превращали его в самый эффективный «летающий БМП» того времени. В. Перов и О. Растренин считают, что при использовании исключительно пушек и «эрэсов» Су-8 уже в ходе первой атаки (сбоку, под углом 25–30°, дистанция 300–400 м) мог уничтожить средний танк Pz. IVG с вероятностью 36–55 % (45,5 % в среднем). Они, правда, забывают, что вдобавок самолёт мог нести и бронепрожигающие бомбы ПТАБ, и при нескольких заходах на цель вероятность поражения германской «четвёрки» одним и тем же самолётом Су-8 могла вырастать до 100 % – невиданного для того времени показателя.

Предлагаю теперь поговорить о другом часто упоминаемом виде противотанкового вооружения самолётов Второй Мировой – неуправляемых ракетах. В очередной раз подчеркну: в начальный период войны советские ВВС были единственными в мире, кто широко использовал ракеты для борьбы как с наземными, так и с воздушными целями. Следуя советскому примеру, в ходе мирового конфликта неуправляемые ракеты стали – в большей или меньшей степени – применять военно-воздушные силы всех остальных воюющих стран. Как и следовало ожидать, последователи течения «ложного антипатриотизма» предпочитают данный аспект игнорировать или искажать. Вот, скажем, мнение двух соавторов – М. Зефирова и Д. Дёгтева. Почти вся, с позволения сказать, научная деятельность этих исследователей посвящена исключительно попыткам доказать, что советская военная техника (да и всё остальное) ни на что не годилась. «Неуправляемые ракетные снаряды, – в частности, пишут они, – применявшиеся в течение всей войны экипажами “железных густавов”, как иногда немцы называли Ил-2, зачастую были вообще бесполезны. Большой зрительный и шумовой эффект от их пуска и полёта, многочисленные разрывы создавали видимость удачного попадания. Однако и здесь, как и в случае с реактивным миномётом БМ-13 “Катюша”, залп гораздо большее впечатление производил на стреляющих, чем на тех, для кого он был предназначен. В действительности рассеивание было столь значительным, а заряд “эрэса” столь незначительным, что попадание в цель и её уничтожение было делом случая» («“Лаптёжник” против “Чёрной смерти”», с. 35–36). «Не зря, – делают паузу участники творческого дуэта, чтобы в очередной раз воспеть хвалу мудрым немцам (потерпевшим, по их мысли, полное и сокрушительное поражение исключительно по досадному недоразумению), – в Люфтваффе неуправляемые авиационные ракеты так и не получили широкого распространения» (там же). Поскольку ваш покорный слуга уже не раз имел возможность убедиться в предвзятости и научной нечистоплотности упомянутых авторов, предлагаю и в этот раз не воспринимать сказанное ими на веру, а попробовать «копнуть поглубже».

Называются разные показатели точности стрельбы советскими неуправляемыми ракетами. Сразу признаем: при ведении огня по самолётам противника они действительно могли попасть в цель только при большой удаче. Но даже в этом случае «эрэсы» всё равно являлись весьма ценным видом вооружения. Дело в том, что одновременный пуск нескольких ракет даже одним советским истребителем практически гарантированно приводил к «разваливанию» строя немецких бомбардировщиков. Последнее же в значительной степени облегчало борьбу с ними (истребителям гораздо проще справиться с одиночным «бомбером») и снижало потери атакующих от скоординированного огня бортстрелков. Отметим, что аналогичный тактический приём использовали и сами немцы, которые – в отличие от сказанного М. Зефировым и Д. Дёгтевым – достаточно широко применяли неуправляемые ракеты на заключительном этапе войны. Например, с начала 1943 года истребители ПВО Рейха оснащались неуправляемыми ракетами WGr 21. Использовали бы ещё шире, но упустили время. Причём опоздали немцы не только с теми реактивными боеприпасами, которые предназначались для борьбы со стратегическими бомбардировщиками союзников (вооружённый 24 ракетами R4M реактивный истребитель Ме-262 оказался, пожалуй, самым эффективным средством истребления тяжёлых «стратегов»), но и с их противотанковыми разновидностями.

Чтобы убедиться в том, что сами немцы себя «мудрыми» отнюдь не считали, предлагаю обратиться к мнению бывшего начальника 4-го командования (инспекции) Люфтваффе Пауля Дайхмана (Paul Daichmann): «вновь созданные противотанковые авиационные ракеты достигли фронтовых частей слишком поздно, чтобы возыметь решающий эффект» («Spearhead for Blitzkrieg», с. 132). О том же говорил допрашивавшим его американцам и уже знакомый нам бывший генерал-штурмовик Хубертус Хитшхольд: «Задержка с разработкой неуправляемых ракет оказалась большой ошибкой. При ином развитии событий борьба с такими целями, как танки и корабли, могла бы оказаться гораздо более эффективной» («The Luftwaffe Fighter Force. The View from the Cockpit», с. 166). В вышеприведённом пассаже М. Зефиров и Д. Дёгтев позволили себе заодно «лягнуть» и знаменитую «Катюшу». Вот что писал на этот счёт бывший германский генштабист Эйке Миддельдорф (Eike Middeldorf) в хорошо известной читателям бывшего СССР книге «Русская кампания: тактика и вооружение»: «80-мм самоходные пусковые установки к концу войны начали поступать в дивизионы реактивной артиллерии войск СС. Стрельба велась 80-мм реактивными снарядами, представлявшими собой копию советских 82-мм реактивных снарядов…» (с. 119). Как говорится, «без комментариев».

При использовании ударными самолётами (причём не только Ил-2) неуправляемые ракеты демонстрировали намного более высокий уровень точности, чем стрелявшие «по площадям» гвардейские реактивные миномёты. Надо сказать, что показатели точности упоминаются разные. Так, в работе «Штурмовик Ил-2» В. Перов и О. Растренин сообщают следующее: «расчёты, основанные на результатах полигонных испытаний и анализе боёв, показывают, что лётчик с хорошей лётной и стрелковой подготовкой, осуществляя на Ил-2 залповый пуск 4 РС-82 с дальности 300 м под углом планирования 30°, вполне мог в боевых условиях поразить средний немецкий танк Pz. IIIAusfJ с вероятностью 0,08, а при залпе из 8 РС-82 – с вероятностью 0,25» (с.