Технофеодализм - Янис Варуфакис

Проблема с этим сюжетом в том, что, выпячивая несуществующую угрозу, он оставляет нас один на один со вполне реальной опасностью. Машины, такие как Alexa или даже впечатляющие чат-боты с искусственным интеллектом, такие как ChatGPT, пока еще крайне далеки от той пугающей сингулярности. Они могут только притворяться разумными, но не обладают разумом — и, возможно, никогда не смогут им обладать. Но даже если они глупее мокрого полотенца, их воздействие может быть разрушительным, а власть над нами — непомерной. В конце концов, сегодня за относительно скромные суммы можно купить машины для убийства, запрограммированные на распознавание лиц с возможностью «самообучения», которые делают их фактически автономными (в отличие, скажем, от дронов, которые должны дистанционно пилотироваться людьми). Если они могут автономно летать по зданию, выбирая, кого убить, а кого пощадить, кого волнует, что они на самом деле не разумны?

Аналогично с Alexa и другими подобными устройствами. Не имеет ни малейшего значения, что они являются бездумными отростками на кончиках щупальцев сети обработки данных, которая сама только имитирует наличие интеллекта. Точно так же, как и не имеет значения, что их создатели могли быть мотивированы любопытством и жаждой наживы, а не каким-то коварным планом порабощения человечества. Важно то, что они смогли захватить невообразимую власть — в пользу крошечной группы людей из плоти и крови — над тем, что мы делаем. Это тоже можно рассматривать как сингулярность, хотя и в несколько более простом смысле: как момент, когда нечто изобретенное «нами» становится независимым от нас и более могущественным, чем мы, подчиняя нас своему контролю. Действительно, с того момента, как началась промышленная революция, мы наделяем машины — будь то паровые двигатели, поисковые системы или приложения — «собственной жизнью». Наши славные артефакты могут быть совершенно тупыми, но они могут поставить нас, по словам Маркса, в положение «волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями» [13].

Другой фактор, не отраженный в этом распространенном сюжете, — это то, что сингулярности не возникают на пустом месте только благодаря технологиям. Сначала должны произойти определенные социальные и политические изменения. В предыдущей книге, которую я адресовал твоей внучке [14], я размышлял о том, что бы произошло, если бы Джеймс Уатт изобрел паровой двигатель в Древнем Египте:

Максимум он мог бы рассчитывать на то, что правитель Египта, впечатленный его изобретением, пристроил бы к работе один или несколько двигателей в своем дворце, демонстрируя гостям и подчиненным, насколько гениальны изобретатели его империи.

Я хотел сказать, что причиной, по которой паровой двигатель изменил мир, а не стал экспонатом в ландшафтном саду какого-нибудь правителя, была эпическая экспроприация общинных земель, которая предшествовала его изобретению, — огораживание. Сингулярность, которую мы теперь называем Великой трансформацией — название, данное возникновению рыночного общества в течение XIX и начала XX века выдающимся теоретиком Карлом Поланьи, — включала именно эту последовательность: сначала разграбление общинных земель, ставшее возможным благодаря грубому государственному насилию, и только затем великолепный технологический прорыв Уатта.

Поразительно схожая последовательность событий породила облачный капитал: сначала эпическое разграбление общественных интернет-ресурсов, ставшее возможным благодаря политикам, а затем череда впечатляющих технологических изобретений — от поисковой системы Сергея Брина до множества удивительных современных приложений искусственного интеллекта. Короче говоря, за последние два с половиной столетия человечеству пришлось иметь дело с двумя сингулярностями, ни одна из которых не требовала обретения машинами разума, а требовала, скорее, всеобъемлющего разграбления общественных ресурсов, соучастия в этом процессе политического класса и только затем изумительного технологического прорыва. Так начиналась Эпоха капитала. И таким же образом сейчас наступает Эпоха облачного капитала. Подробный разбор истории того, как это произошло, поможет объяснить, как облачный капитал обрел свои беспрецедентные возможности.

Рождение интернет-общины. «Теперь, когда компьютеры могут говорить друг с другом, не сделает ли эта сеть свержение капитализма окончательно невозможным? Или, может быть, она наконец раскроет тайну его ахиллесовой пяты?» Чтобы оценить влияние интернета на капитализм, нам нужно сначала понять, как возникли и развивались его отношения с капитализмом. Ведь вначале их не было!

Ранний интернет был зоной, свободной от капитализма. Если на то пошло, он скорее выглядел кавер-версией советского Госплана — Государственного планового комитета, который заменял в СССР рыночные механизмы: это была централизованно спроектированная государственная некоммерческая сеть. В то же время в нем присутствовали элементы раннего либерализма и даже того, что я назвал бы «анархо-синдикализмом»: являясь сетью без иерархии, он опирался на горизонтальное принятие решений и взаимный обмен подарками, а не на рыночный обмен.

То, что сегодня кажется невообразимым, в то время имело абсолютно реальный смысл. Америка осуществляла переход от военной экономики к реалиям холодной войны. Даже самые ярые сторонники свободного рынка понимали, что планирование ядерного противостояния с Советским Союзом было слишком важным вопросом, чтобы отдать его на откуп рыночным силам. Поскольку гонка вооружений набирала обороты, в Пентагоне решили централизованно профинансировать проектирование и строительство сети децентрализованных компьютеров. Что было единственной целью? Сделать так, чтобы сеть связывала между собой бункеры с ядерным оружием и каждый из них с Вашингтоном и друг с другом без центрального узла, который могла бы уничтожить советская ядерная бомба, одним ударом обезглавив всю систему управления. Так возникла величайшая антиномия в истории: построенная правительством США и принадлежащая ему некоммерческая компьютерная сеть, которая находилась вне капиталистических рынков и императивов, но чьей целью была защита капиталистического мира.

Но, как нам известно из предыдущей главы, ранний интернет не был какой-то флуктуацией. Его нетоварная природа перекликалась с тем, что происходило в экономике США в целом, где доминировала техноструктура, презиравшая свободу рынков и узурпировавшая их в своих целях, как и в Японии, которая перестраивалась под надзором США и по тем же принципам. Неудивительно, что в такой глобальной среде самая многообещающая технология — зарождающийся интернет — также изначально создавалась как цифровое общественное достояние. Именно сотрудничество Запада и Японии было тем способом построить цифровую сеть, в которой нуждался Пентагон, а не опора на еще не сформировавшийся рынок.

Чтобы привлечь самых ярких компьютерных гениев из разных стран, было разумно спроектировать интернет таким образом, чтобы максимально увеличить беспрепятственную коммуникацию между экспертами техноструктуры. Протокол — это язык, с помощью которого компьютеры могут передавать числа и текст, включая адреса отправителей и получателей. Те, кто создавал первоначальный интернет, решили использовать «общие», или «открытые», протоколы — языки, которые были доступны для бесплатного использования всеми желающими.

Интернет 1.0 [15]— первоначальный интернет — был, таким образом, изобретен и поддерживался военными, учеными и исследователями, которые работали в различных некоммерческих организациях Соединенных Штатов и их западных союзников. Благодаря своей доступности и духу общих усилий он привлек бесчисленное множество энтузиастов, которые создали большую часть его основ бесплатно; некоторые из любви к изобретательству, другие из ненасытного желания быть среди пионеров, которые построили первую в мире горизонтальную всемирную неопосредованную коммуникационную сеть. К 1970-м, когда в Америке умирал Глобальный план и рождался Глобальный Минотавр, все строительные блоки этого чудесного цифрового общего достояния были на месте.

И они всё еще существуют, хотя теперь скрыты под чудовищными нагромождениями, возведенными поверх них технологическими корпорациями Большой цифры. На самом деле остатки Интернета 1.0 всё еще продолжают честно нести свою службу. Несмотря на то что они функционируют вне нашего поля зрения, глубоко внутри компьютеров, мы не можем время от времени не натыкаться на их аббревиатуры: вроде TCP/IP, которая относится к протоколу, используемому нашими компьютерами для отправки или получения информации. Или POP, IMAP и SMTP, изначальные почтовые