Технофеодализм - Янис Варуфакис

протоколы, которые по-прежнему позволяют нам отправлять друг другу электронные письма. Или, возможно, самый заметный из них, HTTP — протокол, с помощью которого мы посещаем веб-сайты. Мы не платим ни копейки за использование этих протоколов и не страдаем от рекламы в качестве косвенной платы за их использование. Как и общинные земли Британии до огораживания, они остаются бесплатными для использования любым человеком; так же, как и «Википедия», один из немногих сохранившихся примеров сервиса, основанного на общественном достоянии, для создания и поддержки которого требуется огромное количество работы, но который его владельцы не монетизируют.

Новое огораживание. Интернет 1.0 был невезучим ребенком. Он был как новорожденный, чья мать умерла во время родов, его открытые протоколы были разработаны в 1970-х, когда атмосфера была уже недружелюбной к таким социалистическим предприятиям. Пока первые «пакетные» файлы данных (предшественники электронной почты) мчались по оригинальным кабелям Интернета 1.0, разрушение Глобального плана уже шло полным ходом. Поэтому общественной сети, которая разрабатывалась с расчетом на то, что она будет свободной от рыночных сил, приходилось делать свои первые неуверенные шаги в беспощадном новом мире Минотавра, где банки уже стряхнули с себя большинство оков эпохи Нового курса и началась финансиализация всего.

В природе финансистов — делать ставки клиентскими деньгами, даже если речь о простой обработке платежа и у них есть на это всего лишь несколько минут. Именно так они и получают прибыль. Единственными ограничениями являются бдительность клиентов и периодические проверки финансовых регуляторов. Вот почему сложность — друг финансистов, поскольку она позволяет маскировать их циничные азартные игры под умные финансовые продукты. Стоит ли удивляться, что с самого начала финансисты горячо полюбили компьютеры? Как описано в предыдущей главе, с конца 1970-х банкиры заворачивали свои азартные игры на клиентские деньги в бесконечные слои компьютерной сложности, которые скрывали под собой гаргантюэлевские финансовые риски, а их собственные прибыли соответственно умножались. К началу 1980-х предлагаемые финансовые деривативы базировались на алгоритмах настолько сложных, что даже у их создателей не было никаких шансов полностью разобраться.

И вот, оторванные от обыденного мира физического капитала, одобренные идеологией неолиберализма, подпитываемые новой добродетелью под названием «жадность», отгородившиеся сложностью компьютерных алгоритмов, финансисты переосмыслили свою роль — не без доли самооправдания — и назначили себя хозяевами вселенной. В этой вселенной, где алгоритмы уже работали служанками финансистов, у изначального, общинного интернета не было никаких шансов. Новое огораживание было лишь вопросом времени.

Как и в случае с первоначальным огораживанием, была необходима какая-то форма ограждения, чтобы не допустить массы к такому важному ресурсу. В XVIII веке это были изгороди вокруг земель, в доступе к которым многим было отказано. В XXI веке это доступ к нашей собственной идентичности.

Только представь себе: я всё еще храню светло-голубое удостоверение личности, которое тебе выдали, когда выпустили из лагеря в 1950 году. Я помню твой рассказ о том, как полиция издевалась над тобой, прежде чем отдать его тебе в руки. Это был утрированный пример того, что до недавнего времени наши отношения с собственной идентичностью опосредовались и контролировались государством, которое имело монополию на выдачу жетонов и ярлыков, легитимирующих нас как личностей, обладающих гражданскими правами: паспортов, свидетельств о рождении, твоего выцветшего удостоверения. Сегодня они отодвинуты на второй план цифровой идентичностью, которая на самом деле ежедневно проводит во много раз больше работы по нашей идентификации, чем эти материальные артефакты.

И при этом, что самое поразительное, наша цифровая идентичность не принадлежит ни нам, ни государству. Она разбросана по бесчисленным частным цифровым «экосистемам», она имеет множество владельцев, но ни один из них не является нами: частный банк владеет идентификационными кодами ваших карт и всей вашей историей покупок. Facebook⊕ досконально знает кто — и что — вам нравится. Twitter помнит каждую короткую фразу, которая привлекла ваше внимание, каждое мнение, с которым вы согласились, которое привело вас в ярость, на котором вы лениво задержались, прежде чем пролистнуть дальше. Apple и Google лучше вас знают, что вы смотрите, читаете, покупаете, с кем встречаетесь, когда и где. Spotify владеет более полным профилем ваших музыкальных предпочтений, чем тот, что хранится в вашей сознательной памяти. И за всеми ними стоят бесчисленные другие, которые незримо собирают, отслеживают, просеивают и обменивают вашу активность на информацию о вас. С каждым днем какая-то облачная корпорация, владельцев которой вы никогда не узнаете, завладевает еще одним аспектом вашей личности.

⊕ Компания Meta Platforms Inc., владеющая социальными сетями Facebook и Instargam, по решению суда от 21.03.2022 признана экстремистской организацией, ее деятельность на территории России запрещена. Далее эти социальные сети будут помечены *. — Примеч. ред.

Я помню, как, когда в Греции началось телевизионное вещание, вы с мамой несколько лет сопротивлялись моим призывам купить «идиотский ящик», опасаясь, что он возьмет верх над нашими чувствами и заменит наши вечерние беседы перед камином. Сегодня сопротивляться законному захвату корпорациями нашей цифровой личности гораздо сложнее. Конечно, можно рассчитываться только наличными; делать покупки исключительно в обычных магазинах; звонить по стационарному телефону или, в крайнем случае, продолжать использовать старомодную раскладушку, в которой нет подключения к интернету. Но если у вас есть дети, это означает лишить их доступа в мир знаний и развлечений, по которому свободно путешествуют все остальные дети. Более того, поскольку офисы банков, почтовые отделения и небольшие местные магазины закрываются, ваши друзья больше не отправляют вам бумажные письма, а государства устанавливают ограничения на сумму наличных денег, которую можно использовать за одну трансакцию, сопротивление становится бесполезным, если только вы не готовы превратиться в современного отшельника.

Для многих жизнь под постоянным надзором невыносима. Они восстают при мысли, что Большая цифра знает нас лучше, чем кому бы то ни было должно быть позволено. Я сочувствую им, но, честно говоря, меня меньше беспокоит то, что они знают, и гораздо, гораздо больше беспокоит то, чем они владеют. Чтобы что-то сделать в том пространстве, которое раньше было общим цифровым достоянием, мы теперь должны вымаливать у Большой цифры и Больших финансов возможность использовать некоторые данные о нас, которыми они владеют напрямую. Если вы хотите перевести деньги другу, подписаться на New York Times или купить носки для своей бабушки с помощью дебетовой карты, у вас теперь нет иного выбора, кроме как отдать что-то свое взамен: возможно, небольшую комиссию, возможно, нет, но всегда поделиться информацией о ваших предпочтениях, иногда небольшой долей вашего внимания и, как правило, дать согласие на дальнейшую «обработку данных», то есть наблюдение за вами (и в конечном счете промывание мозгов) каким-то Большим финансово-цифровым конгломератом, который за это поможет вам подтвердить — при взаимодействии с ним или какой-то подобной организацией, что вы… это вы.

Так быть не должно. Когда Пентагон решил сделать GPS доступным для всех, передать его в общее цифровое достояние, они предоставили каждому из нас право знать свое местоположение в режиме реального времени. Бесплатно. Без вопросов. Это было политическое решение. Так же как и губительное решение, что никто из нас не должен иметь в своем распоряжении никаких средств для установления или доказательства нашей онлайн-идентичности — еще одно политическое решение правительства США, только на этот раз оно явно было направлено на усиление власти Большой цифры.

Насколько другим был бы интернет без этого Нового огораживания? Представьте, что можно было бы сделать, если бы вы располагали цифровой идентичностью и могли доказать, что вы это вы, не полагаясь на комбинацию банковской карты и корпорации вроде Uber или Lyft, которая обрабатывает эту карту и все ваши последующие данные о поездках. Точно так же, как с помощью