Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

в то же время предпринимали попытки ограничить ажиотажную активность государственных предприятий в сфере спекуляций недвижимостью, кредитования и т. д… И все же успех Китая служит мощным аргументом в пользу стратегии повсеместного государственного присутствия в экономике. Южная Корея и Япония также достигли успеха и процветания в условиях сильного вмешательства государства в экономику… Экспертов беспокоят лишь два вопроса: сколько еще времени государственный контроль над обширными секторами экономики будет продолжать способствовать их росту и сумеет ли Китай перестроить свою политику в отношении этих секторов экономики, если нынешняя стратегия перестанет приносить успех?»[248].

Весьма взвешенные ответы на подобные вопросы китайских и зарубежных аналитиков, касающиеся взаимоотношений власти и бизнеса в КНР, были даны, на наш взгляд, в ряде посткризисных выступлений высшего партийного и правительственного руководства страны.

В частности, как отмечал в этой связи на пресс-конференции по итогам 4-й сессии ВСНП 11-го созыва (март 2011 г.) экс-премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао, Китай в 2010-е гг. осуществляет детализацию правил, направленных на дальнейшее содействие развитию негосударственного сектора экономики. Хотя в рассмотренных выше «36 положениях» и «Новых 36 положениях» (см. разд. 2.3) Китаем «дано обещание равноправно относиться к предприятиям всех форм собственности в законодательном плане и в плане политических мер, таких как бюджетные, налоговые и финансовые, а также в сфере рыночного доступа», однако «такие меры не были полностью претворены в жизнь», что вызвало у частных инвесторов жалобы относительно видимых и невидимых барьеров в развитии собственного бизнеса[249].

«Мы в настоящее время разрабатываем подробные правила для реализации «Новых 36 положений», – констатировал Вэнь Цзябао. – …Правительство придерживается принципа укрепления и развития государственного сектора экономики и поддержки, поощрения и направления развития негосударственного сектора… Мы поощряем предприятия разных форм собственности составлять конкуренцию друг другу в целях обеспечения общего развития» [250].

Несмотря на весьма радикальное общее повышение политико-правового статуса частного национального предпринимательства в 1990–2010 гг., официальное поощрение в КНР притока негосударственного капитала в ранее закрытые для него и/или монополизированные госсектором отрасли, меры по открытию для него фондового рынка и т. п. (см. разд. 2.3 и 3.1), следует в то же время со всей определенностью подчеркнуть, что понятия «де-юре» и «де-факто» в переходном обществе, каковым по многим параметрам продолжает оставаться Китай, далеко не всегда равнозначны.

Действительно, достижению реального равноправия частного хозяйства как полноценного субъекта развивающейся рыночной экономики все еще продолжает мешать ряд препятствий и барьеров, в числе которых и сопротивление чиновничества в условиях незавершенности в стране реформы административной системы управления, и фактически неполное открытие для частника ряда номинально открытых для него отраслей[251], и сохраняющиеся де-факто элементы дискриминации в его налогообложении[252], кредитовании[253], и заведомая недоступность для него многочисленных льгот, полагающихся для государственных предприятий[254], и т. д. и т. п.

Следует также отметить, что, хотя реформа системы социального обеспечения в КНР и развивается в направлении постепенной передачи соответствующих социальных функций государству от предприятий, на плечи которых ранее падал основной груз социальных расходов[255], однако это в гораздо большей мере касается государственного, а не частного секторов экономики.

В то же время в Китае продолжают сохраняться имущественное расслоение и социальная поляризация населения (см. выше), что, в частности, непосредственно сказывается на емкости его внутреннего рынка и в 2000—2010-е гг. уже является тормозящим фактором развития внутрьориентированного частного бизнеса. Пока еще чрезмерно велика, по сравнению с более развитыми странами, и разница в доходах предпринимателей и наемных работников. (Однако в ближайшие 10~15 лет, по мере перехода страны к новой модели развития – см. разд. 1.2–1.4 – фактор социальной дифференциации населения, на наш взгляд, должен постепенно утрачивать свою роль как драйвера экономического роста, что будет способствовать развитию тенденции к расширению и укреплению в КНР среднего класса [105, с. 465].)

Определенное тормозящее воздействие на развитие частного национального предпринимательства в КНР оказывает и общая относительная экономия государства на социальных расходах, что прежде всего касается деревни[256]. Переход к новой экономической стратегии (см. разд. 1.2–1.4) предполагает в том числе и борьбу с отставанием социальной сферы в Китае. В то же время нужно учитывать, что один из атрибутов такого отставания, а именно относительная дешевизна рабочей силы с точки зрения экспорто-ориентированной модели индустриализации в КНР, пока еще является и одним из существенных сравнительных конкурентных преимуществ этой страны. Структурная перестройка китайской экономики, увязанная с максимально возможным сохранением ее конкурентных преимуществ, с одной стороны, и с минимизацией социально-политических рисков – с другой – вот та принципиальная задача, от сбалансированного решения которой китайским правительством, на наш взгляд, во многом будет зависеть дальнейшее успешное и безопасное развитие экономики и общества в Китае, включая частное национальное предпринимательство (подробнее см. [105, с. 438–470]).

Масштабная и быстрая индустриализация, превратив КНР в своего рода «мировую фабрику», существенно обострила и трансформировала традиционные и вызвала к жизни ряд новых для страны проблем (часть из которых применительно к развитию частного хозяйства уже рассмотрена выше). Обобщая данный анализ, следует подчеркнуть, что в числе данных проблем, на наш взгляд, особенно выделяются демографическая, ресурсно-сырьевая, проблемы социальной дифференциации населения, территориально-отраслевой неравномерности экономического и социального развития, относительной узости внутреннего рынка, отставание социальной сферы от экономической, проблемы эффективности экономического роста и качества продукции, институциональная, экологическая и некоторые другие (подробнее см. [105, с. 439–441, 467]).

Мировой экономический кризис ускорил переход Китая к современной версии своей экономической модели как стратегии «гармоничного развития» рыночной экономики (см. разд. 1.2–1.4), ориентированной на преодоление указанных выше проблем, и прежде всего на отказ от максимизации темпов экономического роста «любой ценой», подчинение этого роста задачам социального развития, на баланс внутреннего и внешнего рынков, на формирование в стране многочисленного среднего класса как гаранта социально-политической стабильности, на преодоление остатков дискриминации частника и формирование современной модели партнерства власти и бизнеса [105, с. 467; 85, с. 2~9].

Основой реального сектора экономики Китая, как было показано выше (см. разд. 2.4, 3.1), являются обрабатывающая промышленность, и прежде всего машиностроение, продолжающее расти опережающими темпами (15–20 % в год в 2000-2010-е гг.), ориентированное как на экспорт, так и (особенно после 2008 г.) на внутреннее потребление. В то же время добывающая промышленность из-за относительного дефицита местного природного сырья далеко не полностью удовлетворяет потребности национальной экономики. В силу этого к 2020–2030 гг., согласно консенсус-прогнозу ряда авторитетных специалистов, КНР постепенно превратится в первого в мире импортера углеводородов и другого минерального сырья (подробнее см. [105, с. 468]). Вполне очевидно, на наш взгляд, что данный усиливающийся ресурсно-сырьевой дефицит уже является и может стать в будущем