Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы - Андрей Павлович Кудин

общественных отношений. Здесь и внесение известной принципиальной поправки в Конституцию КНР о «неприкосновенности законной частной собственности граждан» (см. разд. 2.3), и жесткая ориентация «правительств всех ступеней… вплотную приступить к аннулированию либо исправлению всех тех административных актов и установок, которые сдерживают развитие» частного сектора экономики, «материализовать все меры по расширению для него допуска на рынок»[235].

Второе из указанных направлений предполагает активизацию и ускорение силами и средствами частных предпринимателей давно, но медленно идущей фактической приватизации предприятий госсектора, включая инфраструктурные отрасли («Важно серьезнее изучать и разрабатывать конкретные формы поощрения предприятий необщественной формы собственности на участие в реорганизации и преобразовании госпредприятий, на вступление в отрасли инфраструктуры, коммунальную и другие сферы»[236].)

Третье направление – ускорение «введения современного порядка права собственности», т. е. фактически комплекса правомочий, посредством которых реализуется частная собственность, и соответствующей ему системы правовых гарантий. («В смысле инвестирования, аккумуляции капитала, налогообложения, землепользования, внешней торговли и т. д. гарантировать предприятиям необщественной формы собственности такой же режим, что и у всех других предприятий. Следует охранять законные права и интересы предприятий этого рода, улучшать их обслуживание и контролирование, поддерживать и поощрять те из них, у которых есть на то условия, наращивать силы и масштабы»[237]).

Четвертое направление указанной политики включает в себя административно-организационные меры по санации теневой экономической деятельности, повышению нормативности рыночной среды, «углубленному наведению и нормированию рыночного порядка, беспощадной борьбе с изготовлением и сбытом фальшивых и низкокачественных товаров, с контрабандой и другой незаконной и преступной деятельностью»[238].

Процесс достижения объективной легитимности частной собственности в Китае в реформенный период, таким образом, прошел существенную эволюцию, но полностью завершенным его пока признать нельзя. Действительно, даже Конституция – Основной закон КНР – еще в определенной степени внутренне противоречива в отношении частной собственности (так, внесенная указанной сессией ПК ВСНП поправка о «неприкосновенности прав частной собственности граждан» противоречит известным положениям преамбулы Конституции о завершении социалистических преобразований частной собственности на средства производства в Китае).

Подзаконные акты и многие политико-правовые установки, все еще действовавшие на местах, как следует из того же доклада Вэнь Цзябао, по-прежнему содержали в себе немало элементов дискриминации в КНР «необщественной экономики».

Таким образом, на наш взгляд, в условиях продолжающегося нарастания социальных противоречий, значительного разрыва между богатыми и бедными[239], несформированности среднего класса субъективная легитимность частной собственности в Китае в 2000-е гг., хотя и, несомненно, повысилась, особенно после официального разрешения вступления предпринимателей в КПК (см. разд. 2.3), но пока еще так же, как и ее объективная легитимность, далеко не полностью соответствовала уровню стран с развитой рыночной экономикой. Следует в то же время со всей определенностью констатировать, что с приходом к власти четвертого, а затем и пятого, нынешнего, поколений политического руководства страны[240] процесс завершения легитимизации частной собственности в Китае получил существенные импульсы ускорения, обусловленные во многом членством страны в ВТО (подробнее см. [95, с. 95]).

Важным информационно-побудительным мотивом для властей в рамках политической стратегии дальнейшего стимулирования развития «необщественной экономики» стали всекитайские выборочные обследования частных предприятий, регулярно проводимые в стране начиная с 1993 г. (в среднем 1 раз в 2 года)[241].

Так, согласно итогам 7-го подобного обследования, состоявшегося в 2006 г., стабильному расширению масштабов и общему повышению доходов от предпринимательской деятельности сопутствовали не столь уж редкие явления снижения прибылей и увеличения доли убыточных предприятий, составивших, например, в первом полугодии указанного года 8,6 % общего числа частных хозяйств. Хотя для многих частников во второй половине 2000-х гг. процедура получения кредитов стала более простой и удобной, чем ранее, однако условия залога и поручительства ужесточились. Те или иные проблемы с получением кредитов в 2000-е гг. в целом отмечали 85,5 % опрошенных частных предпринимателей [85, с. 2–9].

В числе выводов данного обследования было также указано на то, что трудности с аккумулированием денежных средств и дискриминация на местах по-прежнему остаются теми общими факторами, которые препятствуют дальнейшему нормативному развитию частных национальных предприятий. Подводя некоторые заключительные итоги обследования, председатель Китайского общества проблем частного сектора (КОПЧС) Бао Юйцзюнь констатировал, что, несмотря на заметное улучшение внешней среды для развития частных предприятий в Китае в 2000-е гг., «пока еще в нашей стране не сформировался благоприятный климат для справедливой рыночной конкуренции»[242].

Крупномасштабная государственная финансовая поддержка национальной экономики на рубеже 2000—2010-х гг. как в целом весьма эффективная антикризисная мера[243] была в то же время строго социально ориентированной. Как отмечали в этой связи наблюдатели и эксперты, именно государственным, а отнюдь не частным предприятиям досталась громадная часть антикризисного пакета государственных инвестиций общим объемом в 4 трлн ю. ($588 млрд), призванного стимулировать китайскую экономику за счет строительства новых шоссе, железных дорог и реализации других крупных инфраструктурных проектов.

«Частному сектору достаются кости, все мясо съедают государственные предприятия», – заявлял по данному поводу вице-директор Торговой палаты провинции Чжэцзян Цай Хуа. По его мнению, государственный контроль над промышленностью необходим Китаю, чтобы успешно конкурировать на международном уровне и соответствующим образом направлять развитие экономики страны. Однако преимущества, которыми пользуются государственные предприятия на местном уровне, такие как приоритет в получении кредитов в государственных банках, приоритет в получении финансовой помощи в кризисных ситуациях, приоритет при распределении пакетов мер государственного стимулирования экономики, заведомо ставят частный сектор в положение «фундаментального неравенства»[244].

«В 2009 г. мы стали свидетелями серьезного расширения присутствия государства в корпоративном секторе, – считает один из ведущих китайских экспертов, работающих на Западе, Хуан Яшэн[245]. – Только в этом году руководством ряда провинций и городов Китая было создано около 8 тыс. государственных компаний, через которые проходит поток государственных инвестиций в промышленность и другие сферы экономики… Государственные предприятия теперь, помимо «всего прочего, выпускают йогурт и занимаются недвижимостью»[246].

Как отмечал по этому поводу эксперт по мировой экономике газеты «Нью-Йорк Таймс» Майкл Уайнз, «сегодня (март 2010 г. – А. К.) экономисты задаются вопросом, не собирается ли Китай, официально продолжающий называть себя социалистическим, но на Западе давно уже воспринимаемый как образец жесткого капитализма, восстановить государственный контроль над некоторыми сферами экономики. Сегодня это вопрос более важный, чем раньше. В этом году Китай обошел Японию и утвердился на втором месте в мире по размеру экономики[247], а олицетворяемая им модель развития, направляемого государством, обладает колоссальной привлекательностью для бедных стран. Некогда прилежно учившиеся у Соединенных Штатов китайские руководители во время финансового кризиса вновь утвердились в своей уверенности в решающем значении государственного управления экономикой и в том, что частное предпринимательство должно играть лишь вспомогательную роль… Китайские власти