Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли

Все это начинается в мозге (см. ниже), который управляет тщательно организованной (почти мгновенной) последовательностью гормональных изменений. Как она работает?

• Наши глаза и уши отправляют информацию в миндалевидное тело. Это область мозга, которая участвует в эмоциональной обработке информации о том, что мы в беде.

• Затем миндалевидное тело решает, находимся ли мы в реальной опасности.

• Если это так, оно посылает сигнал бедствия в гипоталамус, функционирующий как командный центр, который подготавливает организм через нервную систему к борьбе или бегству.

• Он делает это, отправляя сигнал надпочечникам.

• Эти железы реагируют выбросом гормона эпинефрина (также известного как адреналин) в кровоток. Поскольку эпинефрин циркулирует по организму, он вызывает ряд физиологических изменений. Каких именно?

– Сердце бьется быстрее нормы.

– Оно расталкивает кровь к мыщцам и жизненно важным органам.

– Пульс учащается, кровяное давление повышается.

– Человек ощущает эти изменения и начинает быстрее дышать.

– Альвеолы в легких расширяются, чтобы захватить больше кислорода.

– Мозг получает больше кислорода, что усиливает настороженность.

– Зрение, слух и другие чувства обостряются.

– В кровь вбрасывается глюкоза, чтобы поддерживать энергию тела.

Все эти изменения происходят так быстро, что люди о них и не подозревают. На самом деле миндалевидное тело и гипоталамус запускают этот каскад еще до того, как зрительные центры мозга успевают полностью обработать происходящее. Вот почему люди способны отскочить с пути встречного автомобиля еще до того, как задумаются о том, что они делают.

Когда первоначальный выброс адреналина спадает, гипоталамус активирует второй компонент системы реагирования на стресс, известный как гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система (ГГНС). ГГНС полагается на серию гормональных сигналов, которые удерживают симпатическую нервную систему – «педаль газа» – нажатой. Если мозг продолжает воспринимать что-то как опасность, надпочечники выделяют кортизол. Таким образом, организм остается возбужденным в состоянии повышенной готовности, и только когда угроза минует, уровень кортизола начинает падать.

Следовательно, все эти физиологические и гормональные реакции необходимы и отчасти являются причиной того, что мы выжили как вид. Но наука считает, что мы также можем чрезмерно реагировать на стрессовые факторы, которые не опасны для жизни и не требуют такой тщательно организованной (почти мгновенной) последовательности гормональных изменений.

Например, когда вы сидите за столом и испытываете стресс из-за работы, маловероятно, что вам понадобится последовательность гормональных изменений, описанная выше, как это происходило у вашего предка, убегавшего от пумы.

Впоследствии это может привести к подавлению иммунной системы, депрессии [98], плохому сну и необходимости восстановления сил [99] [100] и связано с целым списком других заболеваний [101]. Именно поэтому мы, современные люди, должны контролировать свою реакцию «сражайся или беги».

Это было особенно важно для меня во время заплыва. Я просто не мог позволить себе злоупотреблять своей реакцией «сражайся или беги» каждый раз, когда сталкивался со стрессовой ситуацией, поскольку на самом деле весь заплыв был напряженным. Вот почему мне пришлось научиться привыкать к стрессу.

ПРИВЫКАНИЕ К СТРЕССУ

Впервые мы столкнулись с этим в уроке 5. Привыкание – это психологический процесс обучения, при котором наблюдается снижение реакции на стимул после многократного воздействия. Это звучит сложно, но понять достаточно легко. Любой стрессовый фактор (психологический или физиологический), воздействию которого вы подвергаетесь, провоцирует стрессовую реакцию. И чем чаще вы встречаетесь с ним, тем менее стрессовым он становится.

Впервые это явление описано в знаковой статье Р. Ф. Томпсона и У. А. Спенсера в 1966 году, озаглавленной «Привыкание: модельный феномен для изучения нейронных субстратов поведения» [102], но с тех пор было исследовано глубже, в результате чего выявлено, что привыкание вызывает различные реакции в теле и разуме, которые могут влиять на поведение.

Одна из этих реакций связана с нашей реакцией «сражайся или беги» и выбросом гормонов, поскольку известно, что «величина активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы (ГГНС), происходящей в ответ на стрессор, снижается при повторном воздействии того же стрессора» [103]. Это объясняет, почему ученые обнаружили, что каратисты с трехлетним опытом лучше контролируют выброс гормонов стресса по сравнению с нетренированными испытуемыми. Исследователи пришли к выводу, что «длительные занятия каратэ связаны со значительной модуляцией гормонов стресса» [104].

Стоит отметить, что это только предварительные результаты. В ряде исследований указано, что реакция большинства людей на стресс снижается по мере того, как они все чаще подвергаются какому-либо психологическому стрессу, в то время как у некоторых она не меняется или даже усиливается. Это в значительной степени основано на нашей субъективной оценке ситуации, вида спорта или активности и уровня стресса [105].

Последние исследования показывают, что нейроэндокринная реакция на соревнование в большей степени зависит от субъективных факторов, связанных с когнитивной оценкой ситуации.

ОБЗОРЫ НЕВРОЛОГИИ И БИОПОВЕДЕНИЯ (2005)

Давайте возьмем в качестве примера прыжки с парашютом. В исследовании, опубликованном в журнале «Границы в нейробиологии человека» (Frontiers in Human Neuroscience), говорится, что «неясно, привыкает ли стрессовая реактивность к этому стрессовому фактору, учитывая, что прыжки с парашютом остаются рискованным, опасным для жизни испытанием с каждым прыжком, несмотря на опыт» [106]. Но далее сообщается: «Результаты показывают, что опыт может модулировать координацию эмоциональных реакций на прыжки с парашютом с реактивностью кортизола и изменять взаимодействие гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы человека».

Как и у опытных каратистов, упомянутых ранее, это отчасти объясняет, почему я чувствовал себя как дома, плавая в шторм на Саммерских островах в компании гигантской акулы. Я не был храбрым или отважным, я просто привык к этой специфической форме стресса. Отчасти потому, что прожил в море более 87 дней, а совсем недавно плавал против арктических ветров в Шотландии и при постоянно меняющихся приливах. Но также и потому, что контролировать свою реакцию «сражайся или беги» необходимо при плавании с акулами, которые очень хорошо понимают, когда ты напряжен, а твое сердце бьется быстрее и дыхание более учащенное.

ТРЕНИНГ ПО «ПРИВИВАНИЮ СТРЕССА»

Сегодня 20 мая 2008 года. Мы находимся у берегов Багамских островов. Я – стажер в борьбе с акулами, и в настоящее время более сотни из них кружат возле меня, пока я плаваю в океане, наблюдая, как мой наставник кормит, изучает и инспектирует каждую из них. Его зовут Джереми Салливан, и, к счастью для меня, он является одним из ведущих мировых экспертов по акулам.

Держа в руках коробку, полную рыбы, Джереми кормит хищниц одну за другой и привлекает к себе внимание, поскольку