Мотивация человека - Дэвид Макклелланд

возбуждения (особенно такого, которое относится к гневу и агрессии). Гипоталамус регулирует «реакцию нападения – бегства», которую идентифицировал еще Кэннон (Cannon, 1915), считавший, что это способ мобилизации ресурсов организма в ситуации фрустрации или угрозы. При фрустрации происходит возбуждение симпатической нервной системы, что приводит к серьезному изменению режима функционирования организма: ускоряется пульс, повышается кровяное давление, в результате вазодилизации все большее количество кислорода и крови поступает в периферийные отделы организма и наполняет мышцы. Определенные нейрогормоны, называемые катехоламинами, выполняют функцию передачи информации на химическом уровне в симпатической «ветви» вегетативной нервной системы. Таким образом, выделение катехоламина тоже связано с регулируемой гипоталамусом реакцией гнева-агрессии. Наиболее известный катехоламин – адреналин, выделение которого сопровождает появление гнева и агрессию, однако его предшественники, норадреналин и допамин, тоже играют важную роль в работе симпатической нервной системы. Гамбург, Гамбург и Бархас (Hamburg, Hаmburg, & Barchas, 1975) так суммируют вышесказанное: «Результаты исследования поведения животных в различных тестовых ситуациях говорят о том, что катехоламины играют очень важную роль в регуляции агрессивных действий, а агрессивное поведение, в свою очередь, существенно влияет на механизмы выработки катехоламинов».

Особый интерес для нас представляет тот факт, что электрическая стимуляция тех областей головного мозга, которые связаны с выработкой катехоламинов, имеет для животных ценность вознаграждения (животные прилагают усилия для того, чтобы получить такую стимуляцию). Кроме того, известно, что катехоламин – это нейротрансмиттер в нервных путях гипоталамуса (Sawchenko & Swanson, 1981; Wise, 1980). Отсюда следует, что его выделение, вызванное электрической стимуляцией, вероятно, приносит удовольствие. В пользу данного предположения свидетельствует не только тот факт, что стимуляция гипоталамуса побуждает кошек редуцировать напряжение с помощью агрессии. Существует и более прямое доказательство: электрическая стимуляция, приводящая к выделению в районе допамина и, возможно, норадреналина, приносит крысам удовольствие (Wise, 1980) – крысы сами нажимают на рычажок для того, чтобы получить такую стимуляцию. Можно предположить, что крысы нуждаются в выделении допамина – нейротрансмиттера, входящего в группу катехоламинов и, вероятно, выполняющего функцию физиологического «обеспечения» естественного мотива влияния.

Кроме того, те наркотики, которые интенсифицируют выработку катехоламинов на синапсах между двумя нейронами (такими наркотиками, в частности, являются амфетамины (Axelrod, 1974) и алкоголь (Borg, Kvande & Sedvall, 1981)), усиливают в человеке как гнев-возбуждение и агрессию, так и ощущение удовольствия (Berlyne, 1967). Эти данные являются еще одним доказательством связи между катехоламинами, гневом-возбуждением и наслаждением. Кроме того, гендерные различия в настойчивости также связаны с различиями в системе выделения катехоламинов. Представители мужского пола характеризуются гораздо более сильной агрессивностью, нежели женского, – даже в детстве (см. Maccoby & Jacklin, 1974)). При этом мужская система выработки катехоламинов более чутко, нежели у женщин, реагирует на эмоциональные стимулы. Например, у мальчиков, которые ждут, когда им сделают «укол», или готовятся к экзамену содержится больше норадреналина и адреналина в моче, чем в аналогичных ситуациях у девочек (Frankenheuser, Dunne & Lundberg, 1976).

Наконец, агрессивность усиливается при физиологическом возбуждении, вызываемом физическими упражнениями, громкими звуками и т. д. (Konecni, 1975). Данный феномен, вероятно, обусловлен тем, что физиологическое возбуждение влечет за собой активизацию симпатической нервной системы, что, в свою очередь, приводит к усилению выработки катехоламинов, а это, как мы уже знаем, тесно связано с реакцией гнева-возбуждения-агрессии. Отсюда со всей очевидностью следует, что естественный мотив влияния «обслуживается» находящейся в головном мозге системой выделения нейротрансмиттеров-катехоламинов. Стейн (Stein, 1975) утверждал, что специфический катехоламин – норэпинефрин – единственная основа функционирования систем вознаграждения в головном мозге (и, соответственно, физиологическая основа всех мотивов). В целом Стейн былнаправильном пути, однако детали его концепции нуждаются в коррекции.

Сегодня исследователи сходятся в том, что другой катехоламин, допамин, выполняет еще более важную, чем норэпинефрин, функцию. Кроме того, большинство ученых считают, что у нас нет оснований говорить только об одном механизме вознаграждения. Скорее всего, существуют несколько гормонов-нейротрансмиттеров, выделение которых приносит организму удовольствие. Возможно, что каждому базовому естественному мотиву и каждой из основных мотивационных систем (как мы помним, они основаны на естественных мотивах) соответствует свой нейротрансмиттер. Результаты проведенных на сегодняшний день исследований позволяют нам уверенно говорить о связи мотива влияния именно с катехоламинами. Доказательства, окончательно подтверждающие данную гипотезу, еще предстоит найти, однако никого не удивит, если в результате одного из исследований будет неопровержимо доказано, что каждый естественный мотив связан со специфической системой вознаграждения, локализованной в головном мозге.

Дериваты естественного мотива влияния

Многие авторы были столь впечатлены важностью феномена эффективности, что, подобно Вайту, рассматривали его как один из главных мотивов. Одним из аспектов детского развития служит формирование чувства компетентности, которая часто определяется как способность контролировать события. Дечармс (deCharms, 1968) сделал популярной гипотезу каузальной атрибуции событий и разработал методику выявления индивидуальных различий в приписывании причин тех или иных событий. С ее помощью можно определить, кем – активным деятелем («творцом своей жизни») или жертвой обстоятельств («пешкой») – считает себя конкретный индивидуум. «Творцы» рассматривают трудности скорее как вызов, чем как угрозу, ставят перед собой реалистичные цели, трезво оценивая свои силы, и осознают различия между контролируемыми и неконтролируемыми событиями (см. deCharms & Muir, 1978). Те дети школьного возраста, которых научили думать и действовать с позиций активного влияния на среду, лучше учились и чаще оканчивали среднюю школу, нежели их товарищи, не получившие установку на уверенность в себе (deCharms, 1976). К данному феномену мы вернемся в главе 14. Уверенность в своей способности влиять на события, вероятно, основана на когнитивной «переработке» результатов действий, обусловленных естественным мотивом влияния или эффективности. В результате естественный мотив влияния «переходит» на когнитивный уровень и, таким образом, основанное на нем ощущение уверенности в себе начинает направлять поведение (фактически выполняя функцию приобретенного мотива). Например, исследователи доказали (Perlmuter, Scharff, Karsh & Monty, 1980), что люди предпочитают самостоятельно выбранные действия предписанным извне. Вероятно, это обусловлено тем, что в ходе нашего развития контроль над событиями становится для нас ценностью. Контролируя внешний мир, мымаксимально полно удовлетворяем нашу потребность во влиянии на среду. В настоящей главе мы еще вернемся к проблеме ценностей как дериватов естественных мотивов.

О важности каузальной атрибуции событий свидетельствуют результаты многих других исследований. Селигман (Seligman, 1975) популяризировал гипотезу «выученной беспомощности», т.е. возникающей тогда, когда животное или человек вновь и вновь попадает в угрожающую ситуацию, но не может ничего предпринять для устранения угрозы. Например, собаки, регулярно подвергаемые ударам электрического тока, от которых не могли защититься, в конечном счете становились настолько пассивными, что не делали попыток прекратить пытку даже тогда, когда у них появлялась такая возможность. Речь идет о крайнем случае ослабления («затухания») естественного мотива влияния, ослабления,