Месть сэра Левина. Похищение грудного ребёнка - Василий Вячеславович Боярков

беспрестанно, «пугливые», бегали, быстро-быстро (раз за разом) моргали; в круглом, плотно прижатом ухе (левом) торчала золотая серьга; острый, едва не лисиный нос, впалые щёки да тонкие губы заканчивали внешний портрет. Облачиться, как и обычно, он изволил в поношенный синий кафтан, укороченные штаны, серые, однотонные им, чулки, тупоносые башмаки.

– Эй, двое из ларца! – непонятно, но почему-то саркастическая блондинка применила именно такое сравнение. – Несите вверенное имущество, – имелась в виду переносимая пушка, – обратно: все свободные люди потребуются мне в скором времени здесь… наверху, – добавилось для пущей определённости. – Поднять паруса – и полный вперёд! – кома́ндовалось ею в следующий момент.

Опытный боцман свистнул сугубым, отличительно определённым, мотивом и всё завертелось: подвластная команда мгновенно засуетилась; расторопные люди повставали по нужным местам; работа привычная закипела. Даже тринадцатилетний Бертран не оставался сидеть без дела, а по мере необходимости то помогал одному, то подносил другому. В итоге потребовалось не дольше пяти минут, чтобы выставить быстроходное судно по ветру да встать на правильные курс. Стрелявший королевский фрегат постепенно оставался далеко позади, а выпущенные ядра, все до единого, летели впустую.

Вдруг! Вражеский военный корабль обозначился аналогичным манёвром: якорь медленно потянулся кверху; парусное вооружение поставилось в полном объёме; начальное ускорение значительно увеличилось. Пошла стремительная погоня. Валерия загадочно улыбнулась.

– Отцепляйте живее грот, а с ним же и фок, да пускайте их оба на волю морского ветра! – воскликнула боевая блондинка, решившись на какой-то дерзкий, ею одной замышленный план. – Как будто они закрепились недостаточно прочно, а в результате нашей торопливой нерасторопности сорва́лись с такелажных креплений, – говорила она чуть тише, единственно для себя.

– Мисс Доджер?! – вытаращил индейский полукровка растерянные глаза. – Ты, что ли, с ума сошла? Нас же так враз догонят! Это главные паруса. Не знаю, что творится в твоей бесшабашной головушке, но сейчас, мне кажется, ты принимаешь воистину опрометчивое решение.

– Некогда рассуждать!.. Исполнять!!! – отъявленная пиратка кричала дерзко, слегка грубовато, излишне настойчиво; как случается в минуты сильных волнений, она извлекла любимую арабскую саблю и подняла её повыше над головой. – Сейчас не до глупых споров и не до детских сюсюканий, – она специально принижала боцманское достоинство, чтобы заставить его шевелиться гораздо шустрее.

Хорошо представляя её острый язык, Ричард так точно и поступил; он только вполголоса проворчал:

– Безбашенная чертовка, никогда не распространяется о собственных планах, а ставит всех перед фактом. Пока ей везёт; но неизвестно, когда сплошная удача закончится?

Дальше он свистел в неизменный сталистый свисток, отдавая чётко отрегулированные команды, и прикрикивал громоподобным голосом:

– Быстрее, ротозеи беспечные, – применял он любимое изречение Умертвителя, прочно вошедшее в его словарный запас, – кому-то чего не ясно?!

Старания, как его собственные, так и слаженной команды, оказались настолько проворными, насколько ровно через пару минут два наиболее главных паруса полетели в свободном полёте по́ ветру. «А-а-а!!!» – разда́лся радостный возглас, прозвучавший с враждебного военного корабля; видимо, ловкий трюк там при́няла за «подлинную монету» и по́няли, что неравная погоня особенно не затянется. «У-у-у!!!» – вторил им наигранно разочарованный крик; им, используя арабскую саблю, «дирижировала» непревзойдённая плутовка Ловкачка (так переводится на «русский» именование Dodger).

Глава IV. Предательский сговор

– Кэп, нас догоняют, – докладывал нахмуренный боцман, стреляя суровым взглядом по курсу английского судна, – до вражеского фрегата осталось чуть более кабельтова. Понимаю, на абордажный манёвр они не решатся, но продолжать расстреливать нас из пушек – это всегда пожалуйста. Они и так понаделали нам пробоин. Что будет, когда королевские приспешники приблизятся снова, – я и представить себе не берусь. Какие, мисс Доджер, поступят распоряжения? Необходимо на что-то решаться.

– Слегка потерпи, – отчаянная пиратка таинственно улыбнулась; она достала заряженный пистолет и положила его стволом на плечо. – Ты правильно, Риччи, заметил, подойти к нам вплотную они не решатся – на этом и основан мой хитрый расчёт. Немножечко подожди и скоро сам всё увидишь, – как и всегда, вынашивая дерзкие планы, Лера не особенно (до поры до времени) ими делилась.

А! Вражий корабль становился всё ближе и ближе. А! «Грозовые тучи» сгущались всё круче и круче. Английские пушкари уж зарядили боковые орудия (по левому бо́рту), чтобы, как только враждующие суда опять поравняются, дать чёткий, единый залп. Ранее, ввиду внезапного нападения (хитрые! – они подошли под британским флагом), понятно, стреляли разрозненно, сейчас появилась возможность скорректироваться, отменно прицелиться. Однако миловидная бестия, решительная особа, отнюдь не боялась; напротив, она стояла и, удерживая длинноствольный «пистик» на правом плече, бесноватая, двусмысленно улыбалась. Когда разделявшее расстояние сократилось до девяноста ярдов, Валерия громко распорядилась:

– Руль резко вправо! Бросить якорь по правому борту! Йа-хо-о-ой!!! Готовимся к абордажу!

Первое приказание относилось к Бертрану, оставшемуся на рулевой подстраховке; второе и третье – само собой разумеется, ко всей остальной команде. Боевая капитанша тем временем продолжала:

– Боцман остаётся за старшего; Малой – за рулевого; с ними – шесть человек-матросов. Я иду на королевский корабль; со мной – все остальные, боеспособные люди.

Пока несравненная мисс говорила, поворотное судно накренилось на правую сторону, по инерции проследовало до половины кабельтова и, разом застопоренное, повернулось назад, навстречу беспечному, на всех парусах спешившему неприятелю. В результате предпринятого манёвра пиратский бриг очутился у английского фрегата по правому бо́рту, где, как известно, огневые орудия оставались неподготовленными. Враждовавшие стороны неминуемо поравнялись. Одна балюстрада коснулась другой. Едва они тихонечко стукнулись, прозвучала очередная команда, произнесённая деви́чьим пронзительным голосом:

– Закрепиться абордажными кошками! Йа-хо-о-ой!!! Все следом за мной! – И, подавая наглядный пример, воинственная особа легко перемахнула на вражий фрегат.

Следом за ней, пока двое или трое как следует закреплялись, засто́поривали королевский военный корабль, перескочило не менее ста сорока отпетых головорезов. Первого, кто осмелился к ней приблизиться, Валера уложила из пистолета, ранила в правую ногу. Откинула использованное оружие. Извлекла арабскую саблю, неизменную спутницу всех ратных баталий. И! Увлекая отважных соратников, бросилась в самую гущу воинственных недругов. Далее, по ходу нещадного столкновения, стало твориться нечто невообразимое, словами неописуемое: во-первых, отовсюду слышались громкие крики, обоснованные угрозы, радостные вопли победы, болезненные стоны отчаяния; во-вторых, раз от раза, крайне редкие, доносились пистолетные да мушкетные выстрелы (в ближнем бою они являлись бессмысленными и производились лишь так, в разгорячённом пылу); в-третьих, вовсю звенели острые сабли, стальные клинки, пристёгнутые штыки; в-четвёртых, общее столкновение походило на некий змеиный клубок, где невозможно выделить ни чья голова, ни чьё остальное туловище; в-пятых (хотя и странно?), пыли подня́лось столько (словно она разом осыпалась с давно нестиранных предметов одежды?), сколько не бывает и во время песчаной бури (по крайней мере, стороннему наблюдателю показалось бы именно