Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

Она знала, что теперь делать.

Воздух разорвался с глухим хлопком, будто сама реальность не выдержала напряжения и треснула, раздвигаясь, выплёвывая троих чужаков в мир, к которому они больше не принадлежали. Разрыв пространства схлопнулся, оставляя в воздухе лёгкий запах озона и резонансную вибрацию, прошедшую по металлическим конструкциям лаборатории триста второго отдела. Всё вокруг дрогнуло, столы и мониторы дребезжали от едва уловимого остаточного напряжения.

Лиза, Дмитрий и Пятаков рухнули на холодный кафельный пол. Голые, обессиленные, словно брошенные в этот мир с высоты. Воздух лаборатории ударил в кожу ледяной плетью, резким контрастом к тому вязкому, тягучему жару, которым их пронизывал Лифтаскар.

Варвара первой вышла из ступора:

– Чёрт возьми… – выдохнула она, широко раскрыв глаза.

Её голос сработал как триггер для остальных. Учёные, до этого застывшие над приборами, отшатнулись, пара человек рванула к ближайшим панелям, начав судорожно проверять данные, явно не доверяя собственному зрению. Виталий прищурился, склонив голову чуть набок, медленно и настороженно разглядывая троицу, оказавшуюся на полу.

– Ну, – протянул он, наконец находя голос, – либо это лучший пранк в истории спецслужб, либо мы только что приняли партию беженцев из ада.

Один из учёных вскочил со стула, вцепился в планшет с телеметрией и отчаянно затряс его, как будто надеялся, что цифры на экране изменятся, если поддать прибору встряски.

– Это… Это невозможно, – бормотал он, недоумённо тыча в расчёты. – Их не должно было быть тут!

– Ага, – хмыкнул Виталий, скрещивая руки на груди. – А Лифтаскара вообще не должно существовать, но вот же он, живее всех живых.

Лиза, до этого лежавшая неподвижно, резко вдохнула. Её грудь поднялась, она дёрнулась, словно осознавая себя заново, вырванная из липкого забытья. Тело её дрожало, будто в него вбивали электрические разряды. Её дыхание было прерывистым, тяжёлым, каждое движение давалось с трудом, словно мышцы сопротивлялись, словно её плоть ещё не осознала, что теперь принадлежит этому миру.

Она медленно подняла взгляд, осознавая окружающее, и её взгляд тут же наткнулся на Дмитрия, который сидел рядом, тяжело дыша, истощённый, но живой.

Потрёпанный, истощённый, но живой. Он сидел на холодном полу, тяжело опершись ладонями о поверхность, его волосы липли к вискам, а дыхание было таким же сбивчивым. Она смотрела на него, не моргая, как если бы её взгляд мог убедиться в том, что он реален.

– Ты… – голос её сорвался, она сглотнула, сгибаясь в себе, руки сжались в кулаки, тело вздрогнуло от всплеска эмоций.

Дмитрий лишь кивнул. Она не сказала "спасибо". Она не могла. Это было слишком просто, слишком глупо для того, что он сделал. Девушка просто выдохнула, долгий, тяжёлый, оседающий в воздухе выдох, и её плечи обмякли.

Тем временем Пятаков выглядел так, будто его выдернули не просто из другого мира, а из самой его сути. Он сидел, опираясь на локти, голый, лысый, с выражением человека, который только что узнал, что гравитация – это заговор. Он осматривался.

Медленно, будто пытался сопоставить увиденное с чем—то, что когда—то знал. Глаза его бегали по помещениям лаборатории, задерживались на экранах, на людях, на Виталии и Варваре, но выражение оставалось… пустым.

– Это… – выдохнул он, склонив голову набок, явно ища хоть что—то знакомое в пространстве вокруг себя. Варвара внимательно наблюдала за ним, но ничего не говорила. Пятаков моргнул: – Это что? – Тишина. – Это… земля?

Тон его голоса был слишком осторожным, словно он сомневался в реальности происходящего. Казалось, он больше не помнил, что означают эти слова, не понимал, почему мысль о Земле кажется ему чужой, далёкой, словно это воспоминание из другой жизни.

Виталий сделал шаг вперёд, нагнулся к нему, сложив руки на коленях.

– Да, Серёга, – выговорил он тоном учителя, объясняющего ребёнку основы арифметики. – Это Земля. Та самая. Где ты родился, рос, стал большим начальником, исчез, а теперь снова здесь.

Пятаков посмотрел на него, его губы чуть приоткрылись. Он снова моргнул, затем медленно, почти неосознанно провёл пальцами по гладкой коже головы.

– Но… почему…

Варвара с Виталием переглянулись.

– Что почему? – осторожно спросила Варвара.

Пятаков медленно опустил руки.

– Почему я чувствую, что я… не принадлежу этому месту?

Тишина повисла тяжёлым грузом. Никто не знал, как ответить.

Лаборатория триста второго отдела постепенно возвращалась к привычному состоянию после хаотичного вмешательства сил, которые не должны были существовать в этом мире. Механический гул приборов наполнял пространство приглушённым шумом, мониторы мерцали хаотичными данными, а воздух ещё сохранял странную вязкость, словно пространственный разрыв до конца не закрылся. Варвара и Виталий стояли над тремя спасёнными, не торопясь с выводами, не спешили с вопросами. Они смотрели на них, словно ждали, что произойдёт дальше.

– Ну, – Виталий первым нарушил молчание, – если это не провал, то что—то близкое к нему.

Варвара не ответила. Она скрестила руки, наблюдая за троицей, словно изучала последствия собственного решения. Они вернулись, но какими?

Лиза дрожала. Вся её поза, каждый напряжённый мускул говорили о том, что она ощущает нечто, чего никто в комнате не мог почувствовать. Она медленно перевела взгляд на свои руки, подняла их перед собой, рассматривая, как будто видела их впервые.

– Я… – её голос дрожал, слова застревали, как если бы они принадлежали не ей.

Варвара внимательно следила за ней.

– Всё ещё там, да?

Лиза сглотнула.

– Нет… они… они ещё здесь.

Она закрыла глаза, судорожно вздохнула, опустила руки и провела ладонями по коже, как будто пыталась ощупать себя заново, убедиться, что её тело по—прежнему принадлежит ей самой. Но это было не так. В каждом прикосновении она чувствовала что—то чужое, неуловимое, едва заметное, но пронизывающее каждую клетку её тела.

– Я всё ещё их чувствую, – прошептала она.

Варвара посмотрела на Виталия. Он вздохнул, покачал головой, но ничего не сказал.

Тем временем Пятаков начал двигаться. Он всё это время сидел молча, опустив голову, словно его разум цеплялся за что—то внутри себя, пытаясь вернуться, удержаться, закрепиться в этой реальности. Но ничего не выходило.

Его пальцы дрожали. Веки дёргались, как будто кто—то пытался насильно удержать их открытыми.

– Нет, – тихо пробормотал он. Все посмотрели на него. – Нет, нет, нет… – его голос становился всё тише, но в нём не было истерики, не было осознания. Только пустота.

Варвара шагнула ближе, осторожно наклонившись к нему:

– Пятаков?

Он поднял голову. Его глаза были пустыми:

– Я… не здесь.

Виталий выдохнул, проведя рукой по лицу:

– Вот дерьмо.

Пятаков моргнул. Он оглядел лабораторию, провёл пальцами по полу, затем резко поднялся на ноги, но его движения были неправильными, словно тело ещё не до конца привыкло