Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Что хочешь на завтрак? – спрашивает Уилл из другой комнаты.

– А что у нас есть?

Слышится звук открываемой двери холодильника.

– Э-э… практически ничего.

– Я бы сточила бутерброд с беконом. В отеле подавали совершенно классные сэндвичи, и теперь мне хочется съесть такой же.

Уилл появляется в спальне с чашкой кофе для нее.

– Я сбегаю в магазин.

– Не стоит. Я всего лишь размышляю вслух.

– Раз уж завела такой разговор… – Уилл опускается рядом на кровать и целует ее в щеку. – Ты меня завела – я тоже такой хочу. Не успокоюсь, пока не сделаю.

– Рано еще. – Ханна смотрит на телефон, лежащий на тумбочке. – Всего четверть восьмого. Минимаркет «Сейнсбери» по воскресеньям открывается только в восемь.

– Сделаю пробежку. Куплю бекон на обратном пути. Продержишься?

Ханна улыбается:

– Продержусь. Увидимся через час.

* * *

После ухода мужа Ханна открывает книгу, но не может сосредоточиться на чтении. Сомнения приползают вновь – так сгущаются тени, что притаились у края пятачка, освещенного горящей свечой, стоит отодвинуть ее в сторону. Чтение не помогает отвлечься, голова пухнет от разных мыслей. Ханна, сдаваясь, слезает с кровати.

Открывая шкаф, чтобы достать одежду, она ловит свое изображение в прикрепленном внутри большом зеркале. Она не надела очки, и контуры предметов слегка расплываются, однако отражение все равно притягивает взгляд. Ханна замирает на мгновение, стоя боком к зеркалу, рассматривает непривычно большой живот и наползающие от бедер красноватые растяжки. Воздух несмотря на батарею отопления холоден, ребенок начинает вздрагивать. Дитя не может чувствовать холод, и все-таки Ханна сочувственно поводит плечами и надевает футболку и спортивные штаны.

На кухне она еще раз заваривает кофе, на этот раз без кофеина, садится у окна, смотрит вниз на улицу. Солнце еще не взошло; она воображает, как Уилл бежит по дорожке вдоль парка, тротуар мокрый и скользкий после ночного дождя, флуоресцентные полоски на тренировочном костюме светятся в лучах фар проезжающих машин.

Мысль о муже, бегущем свозь утренний сумрак за беконом, которого ей вдруг захотелось, болью отдается в сердце. Как она может в нем сомневаться? Уилл писал ей месяц за месяцем несмотря на то, что она была слишком объята горем и надломлена, чтобы отвечать. Он нашел ее в Эдинбурге и превратил место ее добровольной ссылки в домашний очаг. Она спорила с ним о покупке сборной мебели, смеялась вместе с ним над плохими фильмами, они провели тысячу вечеров при свечах – от ужина с дешевой лапшой на первой совместно снятой квартире до посещения отмеченного звездами Мишлен ресторана во время медового месяца. А теперь носит под сердцем его ребенка.

Но в тишине квартиры ее по-прежнему преследуют слова, произнесенные Хью.

Это хуже любых бессонных ночей из-за Невилла, поскольку, как ни крути, выходит, что она ужасный человек. Если Уилл все эти годы скрывал от нее правду, значит, она была замужем за лжецом и, вероятно, убийцей. А если он ни в чем не виноват, какая она после этого жена? Неужели она готова поверить, что любимый мужчина может быть убийцей, лишь потому что кто-то услышал ночью какой-то шорох?

И все же истину так или иначе надо установить. Мысль о предъявлении потенциальных обвинений Уиллу на почве столь зыбких свидетельств вызывает у нее очередной прилив тошноты. «Не находился ли ты в Пелэме на момент убийства Эйприл?» Ханна не может себе представить, как выговорит эти слова, угрожающие разрушить их брак, пусть Хью и услышал какой-то шум за стеной.

Тут в голову приходит другая мысль: Райан. Комната Райана находилась с другой стороны комнаты Уилла. Райан тоже скорее всего услышал бы шум, если бы Уилл действительно вернулся. Если Райан вспомнит, как Уилл появился в четыре часа пополудни в воскресенье с рюкзаком на плечах и билетом на поезд в кармане, других доказательств ошибки Хью не потребуется.

Ханна смотрит на часы. 7:35. Не так уж и рано для человека с двумя маленькими детьми.

Она открывает «Вотсап» и отправляет Райану сообщение: «Ты не спишь? Мы можем поговорить? У меня есть к тебе вопрос».

Тянется время, ползет минута за минутой. Ханна направляется в спальню, чтобы одеться, но ежеминутно проверяет, не поменяли ли две галочки свой цвет на синий в знак того, что Райан прочитал сообщение. Десять минут спустя она уже полностью одета, однако галочки упрямо остаются серыми.

«Подойдет любое время», – добавляет она, чтобы заставить телефон Райана еще раз пискнуть и тем самым привлечь к себе внимание. Фокус срабатывает. Через несколько секунд галочки делаются синими, а в верхней части экрана появляется уведомление «Ввод текста».

«Конечно. Например, прямо сейчас. Мы скоро идем в парк на прогулку».

Пульс Ханны учащается.

«Сейчас было бы идеально, – пишет она и бросает взгляд на часы. 7:51. Уилл вернется не раньше 8:10, даже если будет ждать у дверей магазина ровно в восемь. – Можно позвонить?»

«Дай мне минуточку, – отвечает Райан. – Я сам позвоню».

Ханна уходит на кухню, ждет. Беспокойно стучит сердце. Пальцы холодные, онемевшие. На языке металлический привкус.

Наконец в 7:56 мобильник звонит, от неожиданности она вздрагивает и выпускает его из руки. Телефон падает на кафельный пол с не предвещающим ничего хорошего треском. Выругавшись, Ханна неловко приседает и поднимает его. Экран разрезает длинная серебристая трещина, за ней расплывается темное пятно. Тем не менее он работает, и Ханна нажимает кнопку приема вызова.

– Райан? – затаив дыхание, спрашивает она.

– Эйяп, Ханна Джонс. – Слышны звуки мультика на заднем фоне, окрики Беллы, призывающей детей побыстрее закончить завтрак. – Как дела, котенок?

– Хорошо.

Ей хочется потянуть время, поболтать, но она не может себе этого позволить. Скоро вернется Уилл. Необходимо все выяснить до его прихода. Поболтать можно потом, если…

Нет, об этом сейчас рано думать. Пусть Райан сначала даст нужный ответ. Он просто обязан его дать.

– Послушай, Райан, у меня к тебе дикий вопрос.

– Как занимаются сексом, сидя в инвалидной коляске?

– Что? – Она невольно смеется. Из-за нервозности смех звучит судорожно, истерически.

– Райан! – издалека кричит Белла. – Ты, как видно, решил, что сказал что-то очень смешное, но тебя слышат девочки и, если они повторят твою шутку в детском саду, тебе будет не до смеха.

– Извини, – говорит Райан, сдавленно усмехнувшись. С прежней интонацией заядлого приколиста он продолжает: – Не обращай внимания. Что ты хотела спросить?

– Я хотела… – К горлу внезапно подступает тошнота. Приветливый тон Райана делает ее задачу еще труднее. Как ему объяснить, что за этим стоит? – Я хотела спросить