Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

принялась расхаживать по комнате, выбирая из мини-бара пачку сырных бисквитов. Она позвонила Самсону. Ответа не было. Она оставила сообщение Талливеру о Денисе и легла на кровать. В этот момент позвонили с ресепшена.

Кирос был ночным портье, которого она знала по предыдущей работе в более крупном отеле. У него была какая-то связь с её плутоватым отцом, но она не была уверена, какая именно. Он спросил, как у неё дела, и сказал, как приятно видеть её имя в регистратуре отеля, а затем наконец добрался до трёх мужчин на стойке регистрации, которые спрашивали о ней. Он подумал, что это полицейские, но двое выглядели как иностранцы и ничего не сказали. Они не подтвердили и не опровергли, что были полицейскими. И они специально попросили его не сообщать ей об их визите. Ему совсем не нравился их запах. Он не решался сказать это, но, возможно, это были сотрудники Национальной разведывательной службы Греции.

«Вы можете сейчас принять мою оплату по телефону?» — спросила она.

«Это не будет проблемой», — сказал он. «У нас есть все ваши данные, и мы разберёмся с мини-баром позже».

«И, Кирос, не мог бы ты взять с меня плату за две ночи, чтобы завтра мой номер был занят, и я остался в реестре?»

«Естественно, я приму оплату сейчас и забуду упомянуть, что вы выезжаете на дневную смену».

Она забронировала первый рейс в Скопье, столицу того, что сейчас известно

как Северная Македония, расположенная чуть больше чем в часе езды, – и позвонила руководителю средиземноморского отделения фонда Джорджу Чикконе, чтобы объяснить, что ей необходимо уехать раньше, чем она ожидала. Она попросила его найти водителя, который мог бы встретить её в аэропорту Скопье.

Она прибыла в Скопье ближе к полудню, но водителя нигде не было. Она сидела в кафе в зале прибытия, кипятясь и размышляя о правильности своего решения. Принимать решения рано утром ей никогда не удавалось; она склонна была преувеличивать последствия. Теперь она сомневалась, действительно ли Наджи подвергается такой серьёзной опасности, как предположил Самсон.

Но, естественно, она не получила ответа ни от него, ни от Самсона.

Как только к ней подошёл крупный мужчина лет сорока с табличкой Фонда Айсель Хисами, представившийся Лукой, её телефон на столе завибрировал. На экране был американский номер. Она схватила трубку, думая, что это больница, но услышала голос спецагента Райнера: «Где вы, госпожа Хисами? Мы удивляемся, почему вы так долго обманывали нас, рассказывая о своём отъезде из США, а потом оказались на Балканах».

«У меня были встречи. У меня есть работа, обязанности, и с каких пор я должен рассказывать ФБР о своих планах?»

«Я просил вас держать нас в курсе ваших перемещений, и вот вы на Балканах, в ста километрах к югу от сербской границы. У меня к вам один вопрос: почему вы направляетесь на север, в Сербию, страну, откуда родом эти два приятеля, Владан Драшко и Мирослав Раявич?»

«Я еду увидеть старых друзей — людей, с которыми я работал.

Македония! Другая страна! Ты следишь за моим телефоном, да?

Он на это не отреагировал. «Кажется, это очень странно — находиться с мужем в отделении интенсивной терапии в Вашингтоне. Неужели ваши друзья не могли подождать?»

Почему ты так рано ушёл из отеля в Афинах? Я надеялся тебя застать.

«Это был ты? Почему ты не позвонил, а прилетел посреди ночи, как тайная полиция? Что ты хочешь мне сказать?»

Мы связались с мистером Сэмсоном, как, я полагаю, и вы. Я хотел предупредить вас, что, по нашим данным, за ним следят люди, желающие его убить. Возможно, есть и другие, у которых такие же намерения по отношению к вам.

Самсон умеет позаботиться о себе, а ты — нет. Поэтому это кажется странным…

«Если не сказать, что это чрезвычайно опасно — вы направляетесь в страну, которая предоставила двух из четырех подозреваемых в этом деле, фактически двух мужчин, которые пытались убить вашего мужа и вашего бывшего любовника».

«Не говори глупостей. Ты же не думаешь...»

«Я ничего не думаю. Я просто хочу знать, что ты делаешь. Мы пытаемся сохранить тебе и Сэмсону жизнь. Советую тебе первым же рейсом вернуться в Штаты».

«Я вернусь, как только смогу».

«Сделайте это завтра! Вы нужны своему мужу. Напомню вам, что это расследование, несомненно, самое важное, что сейчас происходит в Америке. Нам нужно поговорить с вами лично. Завтра, я хочу услышать, что вы возвращаетесь в Вашингтон. Завтра, миссис Хисами!» Он повесил трубку.

Она проводила Луку до почти пустой парковки, но остановилась у его «Тойоты» и попросила сигарету из пачки, которую заметила в верхнем кармане его куртки. Она отошла покурить и подумать о звонке. Почему ФБР следовало за ней в Афинах, а затем в Скопье, а когда нашло, не смогло сказать почти ничего вразумительного, кроме предупреждения о грозящей ей опасности, которая, в любом случае, была очевидна, ведь они дважды пытались убить Сэмсона, а она была рядом с мужем в Конгрессе? ФБР следило за ней и сообщало ей об этом, и, по-видимому, это было само по себе самоцелью. Это было странно. Она достала телефон, оставила сообщение Талливеру, что какое-то время будет вне досягаемости, а затем выключила его. Сэмсон знал, что делать с отслеживаемым телефоном, но она надеялась, что достаточно будет выключить свой и спрятать его на дне сумки.

Ферма была точно такой, какой она её помнила, хотя на месте амбара, где банда ИГИЛ, возглавляемая Альмунджилом, держала её, Наджи и Самсона в плену, стоял совершенно новый. Конюшни, разбитый каменный двор, погнутые рельсы и покосившиеся ограждения вокруг загонов – всё было как прежде, но старый трактор и прицеп исчезли, а новая техника сверкала на солнце. Когда машина подъехала к двору, появилась Мун с лаем, а за ней – три щенка: два белых и один капучино.

Анастасия вышла, присела и тут же оказалась в окружении щенков, а Мун стоял в стороне, не переставая лаять.

Наджи появился на старой деревянной дорожке и скрестил руки на груди с раздраженным видом. Она поздоровалась, а он покачал головой, сбежал по ступенькам, чтобы пожать ей руку, и наконец позволил ей обнять себя и оглядеть. «Я понятия не имела, какой ты высокий», — сказала она. «Теперь ты мужчина!»

«Да», — ответил он, и из-под его бровей мелькнуло унылое выражение, которое она помнила с того момента, как впервые встретила его ещё мальчишкой. «Почему ты