Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

— Ирина Сергеевна, не смотрите так с укоризной, — Михаил Константинович вложил ей в ладонь ключи от магомобиля. — Это всего лишь временная замена, пока ваш магомобиль находится на ремонте. Не успели с ним, уж простите.

Так себе отговорка. Ключи она ему вернула. Только, кажется, он её не так понял — он открыл салон и поставил на заднее сиденье её саквояж.

— Михаил Константинович, я подожду, когда отремонтируют мой магомобиль. Я не могу…

— Хотите, предоставлю вам своего шофера, чтобы точно никто ничего недостойного на вас не подумал? У вас же рука только-только после операции, вам её беречь нужно, — и он снова включил свою улыбку.

— Но я не могу… — Ирина смутилась. Никогда еще никто так с ней себя не вел. Он же не пытается её соблазнить? Он князь, она его даже заинтересовать не могла.

— Можете! И если чувствуете некоторое стеснение, то окажите мне небольшую любезность.

Ирина всмотрелась в его такие спокойные и честные глаза. Очень подозрительно честные.

— И что же я могу сделать для вас?

— Сущий пустяк, я бы и сам с этим справился, но времени катастрофически не хватает. Вы все равно постоянно работаете в архивах из-за князя Голицына, у вас есть доступ ко всем материалам от Опричнины. Меня же интересует старый, но забытый ритуал под названием «Чувства на двоих». Хочу попробовать. Вы поможете его найти?

Ирина нахмурилась. «Чувства на двоих». Что-то она об этом читала. Вспомнить бы. Вроде не под запретом. Или она ошибается?

Он еще больше расплылся в довольной улыбке, как кот, дорвавшийся до сметаны.

— Кстати, меня с вами просил поговорить Александр Еремеевич. Он временно присматривает за имуществом Светланы Алексеевны. Она снимает дом на Береговой и комнату в доходном доме госпожи Боталовой. Та чудно-удобно расположена возле магуправы — не больше получаса пешком. Александру Еремеевичу, только прошу, это между нами… Ему стало затруднительно справляться со счетами. Он попросил предложить комнату вам, вдруг вас это заинтересует. Вы его очень выручите. А сейчас позвольте откланяться! Дела.

— Да, конечно, — Ирина задумчиво опустилась на водительское кресло. Михаил Константинович закрыл дверцу, склонил голову в вежливом поклоне и легким шагом направился прочь.

Ирина положила ладони на руль, словно знакомясь с магомобилем, а потом бессильно опустила голову на руки. И что все это значит?!

Александру Еремеевичу, сыну богатого промышленника, стало трудно оплачивать счета? Да ладно! Неужели князь думает, что она в это поверит?

Она чуть приподняла голову, чтобы подсмотреть, как, довольно помахивая тростью, Михаил Константинович удалялся прочь. Что ему нужно?

«Чувства на двоих»… «Чувства на двоих»… Она принялась копаться в памяти. Ритуал… Точнее легкий заговор, помогающий прочувствовать эмоции другого человека. И зачем это князю? Причем такими окольными путями? Так… Можно разделить нежность, радость, гордость, любовь, даже боль. Память услужливо подкинула дело о смерти графа Войнова. Он разделил с женой её предсмертные муки, уйдя с ней в один день, как глупые влюбленные. Михаил Константинович кого-то убить хочет? Серьезно? И что ей с этим всем делать? Сдать князя? Кому? Илье Дмитриевичу? Насколько она понимала, они друзья. Аксенову, главе жандармерии? Так тоже… Друзья. Оставалась Опричнина, но, боже ты мой, он и с опричниками дружил! Значит, придется самой следить за ним и постараться предупредить того, кого он попытается наказать или даже убить. Вот тебе и тихий Суходольск!

* * *

Саша просматривал документы в своем кабинете в Сыске. Забрав несколько жизней девушек-русалок, Наташи и Лизы, жизнь в Суходольске снова стала размеренной и тихой.

Голицын затаился в Москве, Соколов не вылезал с переговоров с премьер-министром — они усиленно делили власть, поляна с земляникой почти пожухла.

Алексей вынырнул из кромежа прямо на диван:

— Добрый вечер, Сашка.

Тот кивнул, до конца просматривая отчет Вихрева о перемещениях Голицына, и только потом отложил его в сторону:

— Слушаю. Что нового?

Алексей пожал плечами:

— Фух… Скинь официоз! Устал я от него.

— Алексей, прости. Так что случилось такого, что ты рванул ко мне, а не на Вдовий мыс?

— Все! Все случилось. Милютин сказал, что дальше скрывать смерть императора нет смысла. Он храбро пойдет на дно вместе с кораблем, возвращаясь с тайных переговоров от бриттов. Шульц обещался дать подтверждение переговорам.

— Кого объявят императором?

Алексей потемнел лицом:

— Ты думаешь, есть варианты? Я Милютину уже не раз говорил: сдохла лошадь — похороните и не пинайте! Так нет! Русский дух не может жить без батюшка-царя. Кто-то должен стать символом…

Саша вспомнил почему-то:

— Козлом отпущения? — И когда так Лиза говорила? Он не помнил, если честно.

— Именно им. Сегодня у Пети последний беззаботный день детства. Давай его сделаем запоминающимся?

Саша снова лишь кивнул — как сделать день, точнее вечер запоминающимся для ребенка, он, честно говоря, не знал.

— Опять молчишь… — не сдержался Алексей.

— Не молчу. И как собираются объяснить чудесное появление Петра?

— Очень даже просто. Княгиня Юсупова, молясь за детей в ските, случайно у монахинь нашла Золотого соколенка.

— У Пети же нет сокола.

Алексей развел руками:

— А когда это кого-то останавливало последние лет двести? За Петей будут стоять Юсуповы, Волков, как тронодержатель, Дашков… Остальные рода сами примкнут, понимая, что ребенком играть в разы интереснее, чем со взрослым императором.

— Кто будет регентом?

— А есть варианты? — опять повторился Алексей. Кажется, его сильно прижало.

— Ты? — Саша в упор посмотрел на друга.

Алексей скривился:

— С чего бы… Соколов.

Саша соображал быстро:

— Поздравляю с повышением.

— И тебя, Саш, и тебя!

— Меня-то с чем поздравлять?

— С местом главы Опричного сыска.

— Я думал, что это место Вихрева.

Алексей встал с дивана и подошел к Сашиному столу, нагло копаясь в папках:

— Отчет Найденова. — Он поднимал и с хлопком кидал папки обратно на стол. — Отчет Семенова. Докладная от Вихрева. План наблюдения за Голицыным под твоей подписью. Записка для Архипова с рекомендациями по обороне Сахалина.

— Там японцы чего-то затеяли, он и попросил помощи.

Алексей оперся руками на стол и заглянул Саше в глаза:

— Ты уже неделю являешься главой Опричного сыска.

— Потому что у тебя сын — я дал тебе время побыть с ним. Пете нелегко. Просто Лиза не поймет…

— Са-а-аш! Она все поймет. Я вон сына отдал на растерзание. Помоги чуть-чуть. Прикрой мне спину, взвалив на себя Опричный Сыск. Тебе же негде развернуться в Суходольске. Вся возня с княжнами закончилась. Прошу,