Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

В приёмном покое её волнуют только две вещи.

Во-первых, будет ли она когда-нибудь снова видеть.

А во-вторых – если да, то насколько страшным будет лицо, которое она увидит в зеркале.

И только это будет её заботить.

3

Прошлой осенью Корри выбрали – вместе ещё с десятью студентами – для участия в аспирантском семинаре, который вела Кейт Маккей. Он длился две недели, и это были лучшие занятия за всё время её учёбы. После последней лекции Кейт попросила Корри задержаться – хотела кое-что обсудить. Она рассказала, что в апреле выходит её новая книга, и в поддержку её запланирован тур по нескольким городам – от Портленда в штате Орегон до Портленда в штате Мэн.

– Мне нужен помощник. Подумала, тебе это может быть интересно. Семьсот долларов в неделю. Придётся договориться, чтобы сдать оставшиеся курсы пораньше. Что скажешь?

Корри сначала просто онемела от неожиданности. Эта женщина – звезда обложек. Её постоянно показывают по телевизору. Но ещё больше Корри, дитя эпохи соцсетей, впечатляло другое: у Кейт двенадцать миллионов подписчиков в Твиттере. Двенадцать и шесть нулей.

– Закрой рот, – сказала Кейт. – А то муха залетит.

– Почему… почему я?

Кейт загибала пальцы:

– Когда мне понадобился PowerPoint, ты всё организовала. Твоя работа о Аде Лавлейс была вдумчивая и хорошо написанная. Ты не обошла стороной тот факт, что она заинтересовалась математикой, потому что боялась унаследовать безумие отца. Ты показала её как женщину, а не как богиню. То есть – живого человека. Ты задаёшь умные вопросы и сейчас ни с кем не встречаешься. Что-то упустила?

«Только то, что я тебя боготворю», – подумала Корри, но позже она поймёт: Кейт и так это знала… и ей нравится, когда её боготворят. Во многих смыслах – и это тоже дойдёт до Корри не сразу – Кейт Маккей эгоистична до чудовищности. Язык у неё как нож Гинсу: она может хладнокровно порезать и нашинковать любого комментатора, осмелившегося поспорить с её мнением, а потом устроить сцену с пинанием мебели из-за сломанной бретели на лифчике. У неё нет кнопки «Выкл». Но она и невероятно смелая. Тогда Корри так считала – и сейчас считает: Кейт Маккей останется в истории, когда про многих женщин (и мужчин) её времени давно забудут.

– Нет! То есть да! Я хочу эту работу!

Кейт рассмеялась:

– Расслабься, девочка, это не предложение руки и сердца. И никакого гламура не будет. Я могу послать тебя за кофе в Старбакс в семь утра. Или в «Уолгринс» за таблетками от желудка. Придётся таскать оборудование, подключать оборудование, иногда чинить его – как ты тогда починила этот сраный PowerPoint-гаджет, когда у меня ничего не получалось. Придётся часто торчать на телефоне. Вести расписание, делать звонки, придумывать отмазки, организовывать пресс-конференции. Единственное, чего я от тебя никогда не потребую – это извиняться за меня или, упаси господи, «уточнять», что я имела в виду. Я не извиняюсь. И не уточняю. И ты тоже не будешь. Ну как, всё ещё звучит заманчиво?

– Да!

– Умеешь водить автомобиль с механикой?

Плечи Корри поникли.

– Нет…

Кейт взялась за её плечи – крепко:

– Тогда найди кого-нибудь, кто тебя научит. Потому что поедем мы на моём пикапе. Своими колёсами. Хоумгёрл не летает, особенно над «пролётными» штатами. Я девушка из народа.

Корри записалась в автошколу и научилась. Как только освоила сцепление, даже начала получать удовольствие. Ей понравилось, как инструктор говорил:

– Спокойней, мисс. Не можешь найти – шурши коробкой.

Кейт сказала, что они будут водить по очереди. Сиденье подгонять не пришлось – обе ростом примерно пять-пять с хвостиком (около 166 см). Кейт была блондинкой, Корри – как говорила её мама, шатенка, но в Портленде она перекрасилась в блонд, просто так, для разнообразия. Кейт, скорее всего, понимала настоящий мотив.

– Когда ты распускаешь волосы, и издалека – мы почти как сёстры, – сказала она, когда они выезжали из Портленда в сторону Рино. Что, по сути, и стало проблемой.

4

Корри идёт по Лейк-стрит к Вест-Секонд, натянув борсалино почти до бровей. Если женщина в тренче идёт перед ней, Корри либо не замечает, либо потом не вспомнит. Она уже видит вывеску Новости Хаммера из городских газет – когда слева кто-то выкрикивает:

– Эй, Кейт!

Позже Корри скажет полиции, что голос был хриплый, будто женщина накануне наоралась на рок-концерте.

Когда Корри поворачивает голову, кто-то хватает её за ворот куртки и резко затаскивает в переулок, воняющий мусором. Она спотыкается, но удерживается на ногах.

Она успевает подумать: «меня грабят…»

Дальше мысль вылетает из головы, когда её швыряют о кирпичную стену с такой силой, что зубы стучат.

Теперь она видит женщину в тренче: на пару дюймов выше Корри, с ярко-рыжими волосами – явно крашеная. Волосы прижаты дешёвой прозрачной шапочкой от дождя, такую можно купить за доллар. Сумка висит на левом плече, правая рука проникает в неё и достаёт термос, на котором чёрным маркером написано «КИСЛОТА». Женщина отпускает Корри, чтобы открутить крышку, – Корри стоит как вкопанная, слишком потрясена, чтобы убежать.

Она не верит, что это происходит.

– Вот что ты заслужила, – говорит рыжая и плескает содержимое термоса Корри прямо в широко распахнутые от ужаса глаза. – «Жене учить не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии». Первое Послание к Тимофею, сука.

Жжение приходит мгновенно. Зрение уходит в мутную пелену.

– Уезжай домой, Кейт. Пока ещё можешь.

Корри не видит, как рыжая выходит из переулка. Она вообще ничего не видит. Едва слышит собственные крики. Боль поглотила её целиком.

5

Первое, что она делает в приёмном покое, когда зрение начинает возвращаться – мутное, но оно есть, слава Богу, Иисусу и всем святым – это достаёт из сумочки пудреницу и смотрит на своё лицо. Щёки и лоб – ярко красные, белки глаз – алые, но ни одного волдыря, как она боялась. Это уже после того, как врач промыл ей глаза физиологическим раствором. Адски щиплет. Он говорит, что вернётся через десять минут, чтобы промыть ещё раз.

– Что бы она ни плеснула,