Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

в охотники записался на старости лет? Не знаю, чему даже больше удивляться, твоим незаурядным талантам охотника или тому, что у нас в доме есть мыши! Как вам такое, Конте?

– Я был бы не против такого кота у себя в подчинении, если бы вместо мышей и крыс он приносил мне преступников в своих зубах.

Заперев комнату покойницы, Эрцест отвёл комиссара к будуару Ивонн Жако. Постучав, ему не открыли. До тех пор, пока она не услышала его голос.

– Ивонн! Можно войти?

Щёлкнув замком, дверь приоткрылась:

– Тебе всегда можно, милый, – многозначительно взглянула на него Ивонн и Конте не мог этого не заметить. – А, ты не один. Входите и вы, комиссар. Чем я заслужила такого почтенного гостя?

– Боюсь, детка, это не краткий визит. Я веду осмотр помещений этого зловещего замка.

– Прошу, осматривайте, мне скрывать нечего.

Шёлковая бархатистая накидка шла в тон её нежно-розовой помаде. Как и в прошлый раз, эта платиновая блондинка была интригующе-соблазнительной.

Подойдя к комоду, Конте открыл верхний ящик. Окинув взглядом ажурное бельё и шёлковые чулки, сразу перешёл к следующему. Этот момент вызвал смех у Ивонн:

– Вы невнимательны, комиссар. – она медленно подошла к комоду, снова открыла верхний ящик, и приподняв стопку чулок, оголила рукоятку револьвера. – Он здесь. Банально, не правда ли?

– Ну почему же? Элегантно, и так по-женски.

– И вам совершенно неинтересно, стреляли из него или нет?

– И даже неинтересно, в кого. – также интригующе парировал Конте, не сводя глаз с красотки.

Каждый взмах её ресниц был говорящим: то манил к себе, то призывал держать дистанцию. И всё равно, этот зрительный контакт был продолжительным, пока Мориез не прыгнул на очаровательную ножку Ивонн, зацепив когтём грубую стрелку.

– Ах ты гадость! Шёлк, чистый шёлк превратил в лохмотья! Ещё и ногу мне расцарапал – совсем из ума выжил, старый комок шерсти!

Ивонн присела на краешек кровати и оголила ножку. Затем другую. Эрцест отошёл к окну, не желая поддаваться провокации, а Конте был не прочь понаблюдать – чего отказываться, тем более что дамочка не против зрителей?

– Не подадите? Вам ведь уже и так известно, где я их держу. – кокетничала Ивонн, глядя на комиссара.

Конечно, Конте счёл хорошим тоном помочь даме. Поглядывая на красотку, чистый шёлк выскочил сквозь пальцы – пришлось исправлять оплошность. Поднимая с пола её чулки, комиссар задержался, рассматривая ранее обронённую кем-то зажигалку. Тяжёлый, солидный корпус цвета соколиного глаза – эта вещица не была создана для женской руки, хотя на чей вкус… Гравировка «Р.Л.» подтверждала лишь то, что хозяином или хозяйкой был некто иной, нежели эта знойная красотка.

– Комиссар, вы там потерялись? – подшучивая, Ивонн всё же немного занервничала.

– Нет, просто любовался изгибами ваших лодыжек.

Лодыжки у неё и вправду были потрясными. А вот на икрах её изящных ножек виднелись тёмные пятна, явно походившие на синяки. Видимо, такая красота имеет свойство настраивать рецепторы на агрессию.

Наконец, она закончила приводить себя в порядок, и продолжила кокетливо улыбаться:

– Вы всё увидели, что хотели, комиссар?

– И даже больше, детка.

Ивонн провела Конте и Эрцеста к порогу, тихо шепнув последнему на ухо:

– Если захочешь увидеть больше, приходи сегодня после полуночи.

– Я думал, у тебя хорошая память, Ивонн.

Покинув будуар красотки, Конте иронично заключил:

– Такая женщина и так обделена вниманием!

– Комиссар, не обманывайтесь этими чарами, она всего лишь играет.

– И пускай, не будем ей мешать. Что дальше?

– Комната моей жены.

– И по совместительству ваша, я так полагаю?

– Нет. Я живу в комнате для гостей, иногда ночую в каминном зале чтобы никого не будить. Обычно, я возвращаюсь поздно, а половицы в доме старые.

Помимо Мориеза, свои уши непрерывно грела Ровенна. Она демонстративно вышла из комнаты, заградив в неё дорогу.

– А может ты лучше расскажешь комиссару, почему мы живём порознь?

– Это не имеет никакого отношения к делу, Ровенна. Ты позволишь войти…

– Нет, не позволю! Без ордера он сюда не войдёт. Я не имею отношения к делу и тебе бы не плохо отстаивать права своей жены, а не идти на поводу у какого-то сомнительного типа!

– Всё ясно, Ровенна, тебя уже настроил твой отец… Прошу, послушай всё же меня…

– Да Бога ради, Эрцест! – прервал старания Конте. – Не хочет – не нужно. Не будем заставлять даму нервничать. Примите мои извинения, мадам Урфе. Впредь я вас не побеспокою.

Ровенна фыркнула и захлопнула за собою дверь, словно дав Эрцесту хлёсткую пощёчину.

– Комиссар, пройдёмте лучше в комнату Адара. Он-то точно возражать не будет.

Конте был наслышан о пьяных выходках и драчливых замашках Адара, и был крайне удивлён, когда увидел довольно светлую и чистую комнату. А может, просто необжитую?

– Я ожидал увидеть нечто более грязное и унылое, – сказал комиссар.

– О, комиссар! Это легко объяснить. Просто он здесь уже давно не живёт. Перебрался в маленький садовый домик. До него там жил Франк.

– А теперь личная питейная скатившегося на дно вояки… Туда конечно же он нас не впустит. И вспоминая вашу недавнюю с ним ссору, лучше не будить этого зверя. Ладно, идёмте дальше по маршруту. Нам здесь точно делать нечего.

«Но капкан при случае на него поставить стоит», продолжил про себя Конте.

На лестнице послышались голоса – мэтр Лавроне проводил Адию в свою комнату.

– Что там, комиссар? По всем шкафам порылись, всех скелетов вытащили?

– По мелочам, мэтр. Но ваших скелетов вы конечно же посмотреть не дадите…

– От чего же? Смотрите всё, кроме моих бумаг, как того требует закон. Двери открыты. Мой зять покажет вам дорогу, раз уж он посеял эту паранойю в доме.

Конте наведался в кабинет мэтра, в его спальню, и в общую библиотеку дома. Всё было однотипным – старым, ветхим, отстранённым, холодным. Но в случае с мэтром, комиссар лишь делал видимость обыска – эта дичь была слишком проворной, чтобы так легко оставит следы и попасться на прицел.

Оказавшись снова на первом этаже, Эрцест развёл руками – особо больше показывать было нечего.

– А где комната прислуги?

– У нас только один слуга – старина Жофруа. Он обитает вон там, напротив каминного зала. Но скорее, это коморка, нежели комната. Хотите заглянуть? Он роется где-то в доме, но его двери всегда открыты – там никогда не было замка.

Дверь слуги Жофруа действительно была не заперта, но довольно туго открывалась. Наконец войдя в коморку, Конте обнаружил за дверью свёрнутое полотенце или скатерть. Оценив пространство, можно было только пожалеть беднягу, прожившего в этой норе почти полвека, где